Наримановские касания. Как победить "ЕР"

Пролечившись по исконно русскому рецепту подавления стресса до отечности и мешков под глазами, решил остановиться. Этому поспособствовали личная трагедия, смерть мамы и иезуитский отказ бывшего соратника по партии Синченко напечатать строчки соболезнования.

Непереносимые страдания - вышибло внезапной болью. Словно мама с того света в последний раз протянула родную, уже остывшую руку.

Флюгерство друзей, предательство соратников больше не шокировало. Чтобы отойти подальше от края пропасти, надо было немедленно чем-то заняться. Такая возможность вскоре подвернулась. Давний знакомый Анвер Алмаев, работавший заместителем мэра Астрахани, как раз собрался на выборы в областную думу. Он предложил взять под опеку свой избирательный штаб. Деньги небольшие, но работа знакомая. И главное – загрузка до отказа, выбираться предстояло по обширному Наримановскому району. Я согласился.

2006 год – самый разгар разнообразных выборных извращений. От банальных продуктовых наборов и «писем верности»» до хитроумных «каруселей», «торпед» и прочих избирательных допингов.

Решили бороться по-белому, избегая прямых нарушений, но «торпеду» всё-таки запустили. На всякий случай. «Торпеда» - это когда по договорённости с основным кандидатом баллотируется подставной, не бесплатно, конечно; он при необходимости снимается с выборов, «передавая» своих сторонников основному кандидату. Нас тогда объединяла общая неприязнь к партии, которая подобно слону в посудной лавке стала безапелляционно расталкивать всех, круша все на пути, высокомерно объявив себя партией власти.

«Торпеда» досталась Карпычевой, единственной женщине в нашей небольшой команде, тройке - отважившейся сразиться с самой «Единой Россией». Собственно, и познакомились мы на тропе войны с тем же самым Синченко. Когда сформировался астраханский комитет партии «Патриоты России», в него вошли Алмаев, Карпычева и я. Уже через пару месяцев Карпычева затеяла проверку финансовых выкрутасов руководителя партии Синченко. Деньги с центра, якобы, пришли, но куда-то подевались. Ревизия, разумеется, ничего не обнаружила, хотя те подозрения Карпычевой не были беспочвенны. За неё вступился Алмаев. Я примкнул. Через неделю нас исключили из партии. Так и познакомились.

Вероника Карпычева - своеобразная дамочка, очень раскована, живой ум сочетается с заторможенностью породистой блондинки, мастерица интриг и точечных скандалов. Однажды, весело улыбаясь, Карпычева демонстративно громко рассказала Алмаеву о газетном пасквиле, написанном одной скандальной журналисткой. С сильно приукрашенными подробностями явно от себя, от которых Алмаев очень занервничал, потом недобро заулыбавшись, стал активно отшучиваться. А Карпычева вдруг повернулась в мою сторону, заговорчески добавила:

- Авторша, между прочим, подружка Николая Васильевича.

Меня словно прострелили навылет, от негодования пересохло во рту. Как это мерзко и примитивно. Я действительно был знаком с автором газетной утки, десять лет назад работали в одной редакции. С тех пор даже не встречались. Алмаев перестал улыбаться, вопрошающе посмотрел на меня. Тогда я, каюсь, впервые в нашей славной компании не сдержался и сказал несколько плохих слов в адрес Карпычевой. Но это её мало впечатлило, она и дальше продолжала таким способом регулировать «уровень теплоты» наших отношений с Алмаевым. Но омерзительный случай в шестом кабинете астраханской думы стал началом конца нашей короткой, амбивалентной дружбы.

Все мои попытки уклониться от предвыборного семинара, организованного для двух десятков избранных бойцов «самообороны», изготовившихся взять областные мандаты, не удались. Учёба оказалась обязательной. Занятие проходили в одном из помещений десятой школы, напротив астраханской консерватории. Нас не посвящали, но, по утверждению семинаристов, дорогостоящую учёбу организовал мэр Астрахани Боженов. Что было правдоподобно, новоиспеченный градоначальник укрепляет свои позиции в обострившейся конкуренции с губернаторской командой за бюджетный каравай.

Организовав с десяток выборных кампаний разных уровней, научившись неплохо препровождать до заветной цели страждущих по мандату, мне казалось неуместным сидеть в том душном помещении и слушать выборных теоретиков. Но я ошибся. На третий день узнал много нового. Я увидел сложный и запутанный процесс как бы со стороны, не изнутри. Оказалось, существует множество замысловатых выборных конструкций, десятки схем сопровождения этапов кампании. То, что мы интуитивно старались делать как можно чаще - звонить, писать, встречаться – в теории называется касанием. И то, что любой скандал как на дыбы поднимает рейтинг кандидата и чем неправдоподобнее чушь, тем выше цитируемость. Правда, в паре растет и антирейтинг, который может стать роковым, тут надо всё точно рассчитать. Как бы в качестве негативного примера, в деталях мы разбирали способы запуска «торпед» и разных «каруселей».

К концу семинара нарисовалась первая интрига: кто-то из недоброжелателей Боженова решил поменять у Алмаева руководителя выборного штаба. Зная характер Алмаева, я старался его не напрягать. Но давление было столь серьезным, что Алмаев заколебался. Лекции закончились, а начальника штаба все не утверждали… Меня опять выручил случай, подаренный судьбой. Всё решила защита «дипломных» работ.

Защита напомнила оживленный мужской междусобойчик, только в школьном классе. У доски выпускник с пришпиленным ватманом как мог доказывал, что протирал штаны не зря. Семь или восемь преподавателей семинара, устроившись по углам, изредка вникали в происходящее. Они переговаривались, курили, кто-то терзал телефон.

Начал я доклад вяло, увидев, что кроме меня это никому неинтересно. Где-то на полпути вдруг почувствовал неладное. Стало заметно тихо. Плотный, с модной бородкой очкарик, старший из группы консультантов спросил у Алмаева, откуда у него такой помощник. Пока тот объяснял, я схитрил, вернулся к началу доклада и вдохновленный вниманием, оттарабанил его лучшую часть, как и предполагал, неуслышанную многим из комиссии. Но старший всё понял:

- Довольно, - остановил он через минуту и спросил, то ли похвалив, то ли упрекнув:

- Что не сказал, где трудился…

Мне повезло, остановили на излёте, дальше говорить было уже не о чем. Кто знал, что всё может быть так серьёзно? Одобрение комиссии окрылило не только меня. После блестящей защиты Алмаев зауважал как-то по–другому: к старым узам дружбы прибавились новые скрепы, которые не заржавели.

Победить «Единую Россию» оказалось не так уж и сложно. Надо просто рассказать избирателям всю правду. Всё, как есть на самом деле. У нас, особенно в сёлах, ещё силён дух советского прошлого, им пронизано всё, что возможно. Это несколько осложняет агитацию против «партии власти». Как это власть может быть коррумпирована? Как это вообще возможно? Часто искренне недоумевали собеседники. Но «совок» не организм особого сплава или покроя. В советском человеке тот же набор качеств, особенностей, которые присущи любому другому индивиду. В нём, как и любом здоровом организме, бодрствуют и дремлют многочисленные вирусы, как полезные, так и не очень. Пока организм здоров и крепок, он успешно справляется. Если ослаб, жди беды. Примерно так и в общественном организме, если защита ослаблена недоверием, неуважением, постоянным враньём, то верх в людях берут негативные чувства - страха, подозрительности, ненависти. Они доминируют и всё сильнее определяют состояние организма. Но в спокойной, доверительной беседе люди расслабляются, начинают считать, сопоставлять цифры и факты. Начинают думать, размышлять и делать самостоятельные выводы. Люди у нас пытливые и всё ещё доверчивые. После некоторых встреч с нашим кандидатом и агитаторами мы расставались если не друзьями, то хорошими знакомыми. И чем доверительнее состоялся разговор, тем больше в итоге сторонников. 

Особенно забавными получались дискуссии о непогрешимости власти, о Родине, о патриотизме, которые почему-то всегда связывались друг с другом, как «паровоз» на выборах. Совершенно неоднозначные понятия. Но в сёлах, увы, до сих пор их трактуют по-советски, соединяя разнородное. И непросто бывало объяснить, что власть – это простой (или сложный и тонкий) инструмент управления государством при помощи институтов гражданского общества. Люди, делегированные во власть, просто наёмные менеджеры. И не более того. А инструмент, как известно, меняют по мере износа и надобности. Он, конечно, тоже бывает разным по качеству: демократического исполнения, авторитаризм с демократическим напылением, монархии с декоративными королями…

А философия о любви к Родине и вовсе проста. Это - любовь к родным и близким людям, культуре, языку, к своей земле. К себе, наконец, раз Бог даровал счастье жить на этой земле, но никак не к лежащим в мавзолее или стоявшим на нем. То совсем другое, то и есть власть. А сколько она менялась за прошедшие десятилетия: беспощадная большевистская, изуверская сталинская, застольно–застойная брежневская, коммунистическо-романтическая горбачевская, недемократическая девяностых и наконец, нынешняя. Какая олицетворяет настоящую Родину? Какую любить вечно? Ту, которая одна. Где родился и вырос.

Что-то очень серьёзное случилось у нас с образованием, если бы телевизору верили все, легко бы вернулись опять к стопроцентному «одобрямс». Но в классе не бывает половины отличников, как не случается и поголовно троечников. Так устроена жизнь. Когда люди считают деньги в своём кошельке, разум возвращается. Вот почему легче было переубедить людей, принять нашу точку зрения, если спор касался конкретных обстоятельств нехитрой сельской жизни. Например, газа и воды. Десятилетиями не может прийти питьевая вода во многие села района, остаётся без движения, как обещания кандидатов всех уровней. Однако многие собеседники понимающе пожимали плечами, дескать, надвигается экономический кризис, не хватает средств. Приходилось объяснять, нет у нас никакого экономического кризиса и быть не могло. Мировой финансовый, действительно, случился. Но при чём тут мы? Экономика нашей страны устойчива по причине своей примитивности. Она устроена просто и архаично: есть добыча сырья, и есть продажа его на экспорт в другие страны мира. Реализуется всё, что можно добыть и продать. Ничего другого в таких больших количествах Россия не поставляет. Все остальное (кроме нефти) - это 15 процентов от всего экспорта, включая вооружение. Чем можно потрясти или обвалить экономику перекачивающих труб и железнодорожных вагонов с древесиной и металлом? Только запретом на покупку российского сырья европейскими компаниями, что маловероятно, учитывая высокую взаимозависимость. Или падением цен на углеводороды, но это будет катастрофа не только для России.

И люди постепенно понимают, что сегодня действительно нет никаких непреодолимых препятствий, чтобы, например, обустроить села Наримановского района, обеспечив их хотя бы первостепенно необходимым для нормальной жизни.

Нескрываемое влечение исполнительной власти к «Единой России» – сугубо прагматичное, как любовь по расчету. Власти было необходимо создать послушную и удобную систему для изготовления нужных законов. И она это сделала. Первым шагом откровенной любви к «Единой России» стало изменение в закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ», внесённое ещё в 2002 году. Робкая попытка подстроить законодательство под нужды опекаемой партии казалась тогда вполне безобидной: что плохого, если половина депутатов законодательных собраний субъектов РФ станет избираться по пропорциональной схеме? И аргумент убедительный – «демократизация» законодательных органов за счет большего количества представленных партий. Кто же против? Одновременно были установлены так называемые «парламентские льготы». Партии и блоки, прошедшие в Госдуму, освобождались от сложной, громоздкой и дорогостоящей процедуры – сбора подписей. Предвыборной подарок предназначался именно «Единой России» для закрепления стартового преимущества и обеспечения высоких результатов на следующем голосовании в регионах. В краях и областях, в республиках, кроме ЕР и КПРФ никаких других крупных партий и не было.

В мае 2005 года исполнительная власть проявляет новую заботу, она законодательно закрепляет повсеместный успех «Едра», воцарившегося большинством от Госдумы до законодательного органа мелкого сельского поселения. Были полностью отменены выборы в Госдуму по одномандатным округам. Все – только по партийным спискам. Аргумент тот же: «дальнейшая демократизация выборной системы и повышение легитимности парламента». На самом деле – полное устранение с выборов популярных, независимых кандидатов. Создание очевидных преимуществ для крупных, прежде всего, «Единой России».

Чрезмерная опека власти скукожила конкурентоспособность рафинированной партии чиновников бюрократов, спортсменов и артистов, ослабила умение выживать в реальной обстановке без административных подпорок. Отказала и система самоочищения. ЕР перестала справляться с возрастающей нагрузкой, коррупционные скандалы оттолкнули от неё большую часть сторонников, появилось обидное наименование – ПЖиВ. 

Если уже не получается подправить подмоченный имидж любимой партии при помощи телевизора, а на кону новые выборы, приходится изменять установленные правила игры. Февраль 2014 года. Свежайший пример неустанной заботы о партии власти – в целях «дальнейшей демократизации выборов и повышения легитимности парламента». В который раз меняется закон и правила формирования состава новой Госдумы – половина которого будет избираться по одномандатным округам. Это уже не робкая попытка помочь своей партии, демонстративное расталкивание других, чтобы спасти «Едро» от неминуемого поражения. Денежные средства, надёжный административный ресурс позволят этой партии протащить на выборах «своих людей» через одномандатные округа, замаскировав их под «независимых» или «самовыдвиженцев», чтобы не афишировать принадлежность к «Единой России». Самое печальное, что все эти примитивные единороссовские проекты вполне осуществимы. Учитывая настроение запудренного электората.

Предвыборные уловки «Едра» можно преодолеть, противопоставив личные контакты с максимальным количеством людей. С картиной без прикрас. Самое результативное касание – встреча. Встречи. Встречи. Встречи. В старых заброшенных клубах, бывших «красных уголках», комнатах приема пищи, в скверах между высоток, прямо на улице в обеденный перерыв.

Жара давно спала, но рубашки Алмаев менял по три раза на день. Выкладывался, как первогодок на плацу. Параллельно культивировали избирательные слои агитаторы с группой технической поддержки Игоря Левченко, разносили именные письма ветеранам, молодым избирателям с обещанием помощи в трудную минуту. Сотни, тысячи адресов. Не дремали, конечно, и конкуренты от «Единой России», и особенно один настырный «углеводородный» кандидат. Первые повадились срывать яркие внешне и впечатляющие по содержанию наши листовки (гордость штаба), замазывать лозунги на стенах придорожных построек, вторые – на финише развернули беспроигрышную агитацию продуктовыми наборами, мукой и стройматериалами в поселках на дальних подступах, Бурунах, Прикаспийском, Сайгачьем. Оперативно отреагировать у нас не получалось: больше сотни километров в один конец. Пошли на вынужденную меру: попросили доверенных лиц передать людям просьбу кандидата – шум не поднимать, мешки с мукой принимать, но голосовать сердцем, т. е. за своего (нашего) человека. Это частично сработало, в поселках мы тоже не проиграли.

Особенно беспокоил нас одиннадцати тысячный Нариманов. Национальный фактор кандидата мы учли с самого начала. Никуда не денешься – графу в паспорте убрали, ментальность так быстро не меняется. На преимущественно татарские села – Линейное, Туркменка, Новая Кучергановка бросили малый калибр – активных доверенных лиц и опытных агитаторов. Районный центр до упора закусил наш главный калибр. Я никогда не видел таким Алмаева. Возбуждённый, взъерошенный, взмыленный, после третьей встречи за день он плюхался на сиденье своего старенького «мерса» и чуть не засыпал, еле ворочая языком. Шустрый разговорчивый красавец сдувался как элегантный пляжный мяч. На следующий день рано утром, как ни в чём не бывало, он начинал сотую встречу с той же располагающей улыбкой и доверительным тоном. Сколько бы желающих не пришло на встречу, пять или пятьдесят. Это конёк Алмаева. Внимательность, соучастие, искренность. Такие естественные человеческие качества, но такие редкие сегодня. После некоторых встреч его осаждали активистки, ну как кинозвезду. И тогда он начальственным тоном подзывал меня; ему нравилось главенствовать у всех на виду:

- Это мой начальник штаба.

Когда же люди узнавали меня по прежней работе, он даже огорчался. А мне не нравилось ни то, ни другое. Приноровился находить неотложные дела, когда назревали такие экзотические брифинги.

Нариманов запомнил наши касания надолго: в городе не осталось ни одного места, где бы не побывал Алмаев, включая пять десятков многоэтажек и удручающих общаг с поголовно нетрезвыми обитателями. И город поверил. И проголосовал.

Признаюсь: не устояли мы и от искушения. Вместе с Игорем Левченко провели в Нариманове ходовые испытания знаменитой «карусели». Через двадцать минут её безнадежно заклинило. Так хорошо завертелась. Но уже через четверть часа наша машина с «оперативным управлением», стоявшая в глухом тупичке между девятиэтажной и детским садом, привлекла внимание какого-то молоденького мента-казаха в форме как с чужого плеча. Новичок, наверное, первогодок. Откуда взялся? Он подошёл на несколько метров, стараясь рассмотреть, что в машине внутри, потом ушёл за высотку. Что он мог заподозрить, непонятно, но через пару минут вернулся уже с офицером. Знакомиться мы не захотели, убрались восвояси подобру-поздорову, под недоумёнными взглядами социально безразличных клиентов.

Сбежали и убедились на примере, что совершить любое деяние, связанное с привлечением многих людей (наркопритоны, игровые заведения, квартиры встреч, ОПГ) без шевроновой или хотя бы крупнозвёздочной поддержки – практически невозможно. Так бесславно мы соскользнули с извилистой противоправной дорожки. Ума не хватило даже на то, чтобы оставить себе непотраченный бюджет.

Интеллигенция, блин, преждевременная.

Наримановские касания запомнились не только напряженным противостоянием с «Единой Россией», в последние дни - чуть ли не двадцать часов в сутки и достойным призом за победу – депутатским мандатом, но, прежде всего, встречами с людьми. С замечательными простыми сельскими людьми. Такие в городе - редкость. Если отбросить навязанный политический шарм, искажающий реальную картину, они трезво и объективно оценивают происходящее. И готовы организовать свою жизнь без иждивенства и нищеты, жить свободно, не во лжи. Надо только создать эту атмосферу, организовать условия для такой жизни - вот чего ждут они от власти.

Были и другие встречи по поводу. В поединке с непредсказуемым противником все средства хороши. Мы решили посотрудничать с коммунистами, у них был неплохой потенциал наблюдателей. И вообще КПРФ как-никак парламентская партия, её даже избирком побаивается. А он, кроме «Едра», ни с кем не считается. Рабочие контакты не помешают. Встретился с руководителем астраханских коммунистов Арефьевым.

Мы познакомились с Николаем Арефьевым незадолго до антикоммунистического переворота 1991 года. На первых в области альтернативных выборах - первого секретаря Советского района КПСС. Арефьев одержал чистую победу над, кажется, Клыкановым - ставленником обкома КПСС. Это был шок городского масштаба: районные коммунисты открыто проигнорировали указание сверху. В воздухе запахло переменами. Мы стали общаться.

Арефьев в тот раз выглядел уставшим и потерянным, пропал огонек настырного защитника коммунистических идеалов, никак не соглашавшегося, что эта их советская религия – обыкновенный блеф. Даже десять лет спустя после революции, когда он участвовал в губернаторской гонке за кресло управленца (?!) уже капиталистической областью, всё горел тот огонек: то ли лукавый, то ли отчаянный, но горел. А теперь погас, исчез. Я увидел совсем другого Арефьева: на лице теплился интерес, но какой-то выцветший, формальный, безжизненный, как красный флаг у входа в обком, обвисший без свежего ветерка. Отчего известные предметы труда, навязанные народу коммунистами, стали на полотне чудовищно изогнутыми и покорёженными. Как сама их идея.

На этом наше сотрудничество и закончилось.

Что касается «предательства» Алмаева и скорый его переход на сторону политического противника – дуализм в реальном воплощении. А были вообще эти преданные идеалы? Вправе упрекать, если сам поучаствовал в создании «Едра», побывал в «Нашем Доме России», помогал лепить «Патриотов в России» - пародию из осколка КПРФ?

Жизнь - не остывающая лава: всё движется, течет, изменяется. В том числе политические взгляды. Иногда, увы, на противоположные, если на политическом поле нет реальной конкуренции, а только шутовская. Но это вопрос времени.

Текст подготовил Н. Васильев,

Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 14 (575), 11.04.2014 г.