Глава местечкового союза записывателей сиял: всеми возможными неправдами он попал в депутаты.
- С тебя причитается, - уже который раз нервно напоминает Мина, сидящая на диване рядом с Моней, потирающим свой ударный кулак. – Пора проставляться!
- Я ещё ничего не получил, - бормочет Щюра, которому приятно любое упоминание о его депутатстве, даже вымогательское.
- А как же депутатский фонд? – не отстаёт Мина. – Это же миллион рублей в год!
- Так это на исполнение наказов избирателей, - безо всякого азарта отбивается Щюра.
- Так вот тебе мой наказ – сделай ремонт в моём подъезде!
- Ты живёшь не в моём округе, - продолжает обороняться Щюра, но в его маленьких глазках уже загорелся огонёк интереса к теме.
- В твоём округе живёт Чурбай, - сразу вспоминает Мина, - он ещё хвастался, что голосовал за тебя…
- Вызывай его сюда! – распорядился Щюра.
Чурбай в последнее время заметно сдал. Может быть, сыграли роль многочисленные побои, которыми «вознаграждали» его граждане, которых он пытался одурачить, может неудачи в бизнесе – Чурбай занимался, по его словам, прочей деятельностью в области культуры. Что это была за «прочая деятельность», не знал и сам Чурбай, просто он пытался урвать от всего, что подворачивалось под руку. Иной раз он пробирался за сцену одного из городских театров и воровал реквизит, которым украшал свою холостяцкую квартиру, или загонял его Мине.
- Наказ надо составить задним числом? – невинно поинтересовался Чурбай.
- Естественно, - ещё не въехав в тему, отвечал Щюра.
- Тогда я его ещё и у нотариуса заверю. Мой знакомый нотариус всегда на всякий случай оставляет в журнале учёта свободные места…
- А потом? – Щюра пытался угнаться за мошенническим полётом мысли.
- Потом ты обращаешься в районную администрацию за выделением средств на ремонт подъезда. Средства выделяют. Мы заключаем письменный и устный договор с моим знакомым – директором строительной организации, в которой нет ни одного строителя. Строительная организация производит ремонт на двести тысяч рублей. Мы перечисляем двести тысяч строительной организации, а директор этой организации возвращает нам сто тысяч наличными…
- Почему он так много оставляет себе? – возмутился Щюра.
- Потому что никак иначе мы эти деньги не получим, - улыбнулся Чурбай, - А я стихотворение написал…
- Второе в своей жизни, - добавила ехидная Мина.
- Не второе, а третье, - огрызнулся Чурбай.
- Прекратите! – хлопнул по столу жирной ладонью Щюра. – Я хочу использовать своё депутатство на все сто, а если удастся - на все двести процентов!
- А что такое депутатство? – задумчиво вопросила Мина.
- Служба народу, - резво отвечал мошенник Чурбай, знающий назубок все штампы, демонстрирующие глубокую порядочность.
- Депутатство, - мудро улыбнулась Мина, знающая ответ на свой вопрос, - Это возможность жить лучше, чем всё остальное население страны, которую избиратели даруют своим избранникам практически бессознательно. По мере расширения сознания у всех слоёв населения охотников голосовать за этих счастливчиков становится всё меньше и меньше, делая выборы депутатов всё более и более несостоятельными, пока они совсем не отомрут…
Все присутствующие в офисе недолго помолчали, с трудом переваривая циничность высказывания Мины.
- Вот я и говорю, что хочу взять всё, что можно взять от депутатства! – рявкнул Щюра и уже несколько мягче обратился к Мине, - По-быстрому подготовь все необходимые бумаги для оплаты ремонта и займись другими запросами, подключив к этому делу Чурбая.
- В каком качестве? – деловито поинтересовалась Мина.
- Ты – помощник депутата, - недолго подумав, выпалил Щюра.
- А я? – обиделся Моня.
- Ты – тоже помощник депутата.
- А я? – привычно подсосался Чурбай.
- А ты – головка от буя, - пошутил Щюра и сам расхохотался своей «шутке».
Мина с Чурбаем отправились оформлять наказы избирателей и их немедленное исполнение, а Щюра и Моня, который встал с дивана и присел к столу, принялись решать срочные дела записывательского союза.
- Я – депутат, - опять хлопнул Щюра по столу, - в следующем году у меня юбилей. Поэтому надо срочно пробивать полное собрание моих сочинений с очень крупным шрифтом. Параллельно необходимо издания антологии моих переводов поэтического наследия народов Севера с цветными иллюстрациями… Понял? Вдохновился?
- Не вдохновился, - откровенно признался Моня, со значением посмотрев на Щюру.
- А не рано? – с фарисейскими интонациями поинтересовался Щюра.
- Самое то, - успокоил его Моня, - Для куража и для непосредственности в общении очень даже необходимо.
- За депутатство! – поднял тост Щюра, дождавшись пока Моня разольёт коньяк и наломает плитку шоколада на удобные для закусывания квадратики.
- За твоё депутатство! – подхалимски поправил Моня.
Друзья уже допивали бутылку, когда в дверях кабинета материализовался паренёк в форме полицейского низшего пошиба.
- Вам повестка к следователю, - торжественно доложил нежданный посланник.
- Кому повестка? – строго, по-депутатски поинтересовался Щюра.
- Щюре, - отвечал простак-курьер.
- Во-первых, депутату Щюре, а во-вторых, являясь лицом со статусом неприкосновенности, ни к каким следователям идти не собираюсь.
- Тогда вы будете доставлены в принудительном порядке, - курьер был прост как правда.
- Вы не посмеете! – рявкнул Щюра.
- Неприкосновенность с вас снята, - доложил полицейский.
- По какому делу меня вызывают? – немного занервничал Щюра.
- В производстве несколько дел, по которым вы проходите пока как свидетель, - ничего не скрывал полицейский. – Но следователь считает, что это ненадолго…
Взяв расписку в получении повестки, полицейский скрылся также неожиданно, как и появился, а Щюра и Моня задумались уже не над юбилейными изданиями, а о загадочном следствии.
- Позвони Мальвине, - посоветовал Моня.
Но Мальвина не отвечал ни по сотовому, ни по служебному телефону.
В это время в дверях появились обескураженные Мина и Чурбай.
- Полный облом, - доложила Мина. – Нам сказали, что тебе рано думать о юбилее и полном собрании сочинений с явным намёком на какое-то следствие…
- Весь город знает! – вскричал Щюра, впервые за двадцать лет почувствовавший себя неудобно в своём собственном кабинете.
Завершился вечер плотной пьянкой с хоровым пением революционных и казачьих песен.
У всех участников было отвратительное чувство, что это их последняя встреча за общим накрытым столом.
Рос Эзопов, астраханский областной общественно-политический еженедельник «Факт и компромат», № 35 (645)