Главный местечковый записыватель Щюра сначала разочаровался в Православии, а потом и в коммунистических идеях. Он ломал голову, к какой бы политической силе с выгодой можно было податься.
- У «соколов» я уже был, к «справедливым» пойти что ли? – вопрошал главзап во время пьянки с Миной и Моней, - но у них придётся каждый день мотаться по дворовым встречам с жильцами домов без выпивки и закуски…
- Они, «справедливые», говорят, голодают по любому поводу, - поддержала разговор Мина, - это не по мне.
- К родноверию тебе надо пристать, - вакуумно заявил Моня, - у моих знакомых гостит сейчас жрец Велеса, прошедший школу якутских шаманов. Его зовут Селидор и он творит чудеса и исцеления.
- А к родове родноверы как относятся? – воодушевился Щюра.
- Хорошо относятся, - с видом знатока ответствовал самый лиричный поэт, - через огонь проводят, огненными тропами ведут, к истине пылающей приводят, в поэзии открывается…
- Как в поэзии?! – вскричали Щюра и Мина.
- Велес – покровитель сказителей и поэзии, - безмятежно вещал Моня.
- А к выпивке как родноверы относятся? – настороженно поинтересовался главзапис.
- У родноверов запретов нету!
- Зови своего жреца сейчас же! – приказал Щюра, никогда не упускающий случая покомандовать.
- У нас водки мало будет для такого гостя, - предупредил Моня, окинув запасы горячительного, - мы ему не угодим, а он нам не угодит!
Сразу всё поняв, записыватели подхватили сумки побольше и припустили в ближайший магазин.
- Май трудный месяц был, - пытался оправдать стопки Щюра, - как с первого пошло, так и не останавливались…
- Не май, а травень, - поправил Селидор, - сейчас охладим уста и я вас сквозь огонь проведу, двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь… Наливай, глазастая, - кивнул жрец Мине, – всем по стакану полному, потому что стопками пить – это только родову мутить, а чужих рать - радовать.
Мина покорно выполнила поручения, хотя внутренне напряглась: при всём своём богатом опыте пьянства она никогда не пила водку такими темпами.
- За старую Русь! – произнёс Селидор и одним глотком поглотил содержимое стакана.
- Больше хочу, - ляпнул первое, что пришло на ум главзап.
- А по красным углям ходить будешь? – Селидор сверлил Щюру своими совершенно трезвыми глазами.
- Буду, - не отступал Щюра, преисполнившись доверия к жрецу.
- А ведь если будешь, то тебе деньги не нужны будут, - что-то темнил жрец.
- Как не нужны? – засуетился Щюра, - а выпить, а закусить, а одеться-обуться и снова выпить-закусить…
- Всё у тебя будет само собой, но ты будешь выше этого, - жрец подал знак Мине разлить по стаканам, - сорок шесть, сорок семь, сорок восемь…
- Я и славу хочу настоящую! – не вытерпел Щюра, - я её хочу даже больше денег!
- Славу хочешь, а писать не можешь, - это знакомо, - рассмеялся Селидор, - сто тридцать шесть, сто тридцать семь, сто тридцать восемь… А помощь-то у тебя всегда под рукой.
- Какая? – удивился Щюра.
- Ты их зовёшь нахурликами, они всегда готовы помочь – только свистни, - Селидор говорил, не задумываясь, словно читал текст с экрана, - хочешь, они тебе сейчас сочинят книгу стихов и она наделает много шума и восторгов?
- Хочу, - застонал главзап.
- Главный нахурлик! – рявкнул жрец.
Немедленно перед Селидором на столе межлу пустым стаканом и тарелкой с нарезанной колбасой возник нахурлик, с преданным видом взирающий на родовера.
- Как будет назван стихотворный сборник?
- «Поэтическая кузница», - отрапортовал нахурлик, - первый тираж полностью разойдётся в столице, - зачало зачитать?
Жрец только кивнул.
Нахурлик сразу занял фирменную позу Щюры – вытянул перед собой обе руки, словно держа невидимый, но тяжёлый эмалированный таз:
- Он уже закачен в компьютер, - заверил исполнительный нахурлик.
- И на сборнике будет моё имя и фото? – растрогался главзап.
- И это будет всегда, если вы захотите, пятьсот восемьдесят семь, пятьсот восемьдесят восемь, пятьсот восемьдесят девять…
- Мы хотим, - подтвердил Щюра, бросив взгляд на Моню, но взгляд Мины не встретил – она искала что-то под столом.
- Тогда дело за малым, - ухмыльнулся жрец, - шестьсот шестьдесят четыре, шестьсот шестьдесят пять, шестьсот…
Но договорить не успел. Мина поднялась. Её лицо было необычайно сосредоточено. Мина подняла обе руки вверх и заговорила на строгом наречии, пришедшим из глубины веков и вновь прозвучавшим на земле две тысячи лет назад.
Жрец исчез, словно его никогда и не было…
- Что ты наделала? – закричал Щюра.
- Я ещё раз спасла тебя, - пожала плечами Мина.
AST-NEWS.ru
- У «соколов» я уже был, к «справедливым» пойти что ли? – вопрошал главзап во время пьянки с Миной и Моней, - но у них придётся каждый день мотаться по дворовым встречам с жильцами домов без выпивки и закуски…
- Они, «справедливые», говорят, голодают по любому поводу, - поддержала разговор Мина, - это не по мне.
- К родноверию тебе надо пристать, - вакуумно заявил Моня, - у моих знакомых гостит сейчас жрец Велеса, прошедший школу якутских шаманов. Его зовут Селидор и он творит чудеса и исцеления.
- А к родове родноверы как относятся? – воодушевился Щюра.
- Хорошо относятся, - с видом знатока ответствовал самый лиричный поэт, - через огонь проводят, огненными тропами ведут, к истине пылающей приводят, в поэзии открывается…
- Как в поэзии?! – вскричали Щюра и Мина.
- Велес – покровитель сказителей и поэзии, - безмятежно вещал Моня.
- А к выпивке как родноверы относятся? – настороженно поинтересовался главзапис.
- У родноверов запретов нету!
- Зови своего жреца сейчас же! – приказал Щюра, никогда не упускающий случая покомандовать.
- У нас водки мало будет для такого гостя, - предупредил Моня, окинув запасы горячительного, - мы ему не угодим, а он нам не угодит!
Сразу всё поняв, записыватели подхватили сумки побольше и припустили в ближайший магазин.
Селидор удивил всех. Ожидался плешивый бородатый мужик, но появилось гладковыбритое подобие интеллигента, сделавшее, как рассказал по дороге в магазин Моня, кандидатскую по политологии исключительно на статистических выкладках выборов безо всяких выводов и прогнозов. Потом также была оформлена и докторская диссертация. На этой статистике Селидор надорвал нервное здоровье, что замечалось на постоянном озвучивании отдельных отрывков натурального ряда чисел.- Здравствуйте, - промолвил знатный родновер, внимательно изучая выставленные на столе продукты и напитки, - семь, восемь, девять, десять… А мы что – стопками пить будем? Я стопками не напиваюсь, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать…
- Май трудный месяц был, - пытался оправдать стопки Щюра, - как с первого пошло, так и не останавливались…
- Не май, а травень, - поправил Селидор, - сейчас охладим уста и я вас сквозь огонь проведу, двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь… Наливай, глазастая, - кивнул жрец Мине, – всем по стакану полному, потому что стопками пить – это только родову мутить, а чужих рать - радовать.
Мина покорно выполнила поручения, хотя внутренне напряглась: при всём своём богатом опыте пьянства она никогда не пила водку такими темпами.
- За старую Русь! – произнёс Селидор и одним глотком поглотил содержимое стакана.
Записыватели боязливо попытались подражать гостю, - и у них вышло! Водка не была выпита – она как бы заняла своё законное место внутри.Восторженное чувство охватило троих записывателей, а Селидор, почувствовав их настроение прочитал стих:
Если к вам явился жрец,
То сомнениям конец.
Пьём по полному стакану,
Пока я не перестану!
Раз, два, три, четыре, пять –
Пьём по полному опять!
Мина деловито разлила.
- Больше хочу, - ляпнул первое, что пришло на ум главзап.
- А по красным углям ходить будешь? – Селидор сверлил Щюру своими совершенно трезвыми глазами.
- Буду, - не отступал Щюра, преисполнившись доверия к жрецу.
- А ведь если будешь, то тебе деньги не нужны будут, - что-то темнил жрец.
- Как не нужны? – засуетился Щюра, - а выпить, а закусить, а одеться-обуться и снова выпить-закусить…
- Всё у тебя будет само собой, но ты будешь выше этого, - жрец подал знак Мине разлить по стаканам, - сорок шесть, сорок семь, сорок восемь…
- Я и славу хочу настоящую! – не вытерпел Щюра, - я её хочу даже больше денег!
- Славу хочешь, а писать не можешь, - это знакомо, - рассмеялся Селидор, - сто тридцать шесть, сто тридцать семь, сто тридцать восемь… А помощь-то у тебя всегда под рукой.
- Какая? – удивился Щюра.
- Ты их зовёшь нахурликами, они всегда готовы помочь – только свистни, - Селидор говорил, не задумываясь, словно читал текст с экрана, - хочешь, они тебе сейчас сочинят книгу стихов и она наделает много шума и восторгов?
- Хочу, - застонал главзап.
- Главный нахурлик! – рявкнул жрец.
Немедленно перед Селидором на столе межлу пустым стаканом и тарелкой с нарезанной колбасой возник нахурлик, с преданным видом взирающий на родовера.
- Как будет назван стихотворный сборник?
- «Поэтическая кузница», - отрапортовал нахурлик, - первый тираж полностью разойдётся в столице, - зачало зачитать?
Жрец только кивнул.
Нахурлик сразу занял фирменную позу Щюры – вытянул перед собой обе руки, словно держа невидимый, но тяжёлый эмалированный таз:
Я выковал слово, а к слову – слова.
Значение их выше всякого слова.
Слова – из железа листва
И каждое будет в значении новом…
- Он уже закачен в компьютер, - заверил исполнительный нахурлик.
- И на сборнике будет моё имя и фото? – растрогался главзап.
- И это будет всегда, если вы захотите, пятьсот восемьдесят семь, пятьсот восемьдесят восемь, пятьсот восемьдесят девять…
- Мы хотим, - подтвердил Щюра, бросив взгляд на Моню, но взгляд Мины не встретил – она искала что-то под столом.
- Тогда дело за малым, - ухмыльнулся жрец, - шестьсот шестьдесят четыре, шестьсот шестьдесят пять, шестьсот…
Но договорить не успел. Мина поднялась. Её лицо было необычайно сосредоточено. Мина подняла обе руки вверх и заговорила на строгом наречии, пришедшим из глубины веков и вновь прозвучавшим на земле две тысячи лет назад.
Жрец исчез, словно его никогда и не было…
- Что ты наделала? – закричал Щюра.
- Я ещё раз спасла тебя, - пожала плечами Мина.
Рос Эзопов, астраханский областной общественно-политический еженедельник «Факт и компромат», № 19 (779), 2018 г.
