Был тихий и тёплый день, мы с моим одноклассником Димой Сорокиным прогуливали школу по уважительной причине – ездили в Бюро Международного Молодёжного Туризма «Спутник» закрывать рабочие документы – мы работали там гидами на каникулах. Подходя к школе мимо частных домиков (школа была тогда на окраине Москвы) мы увидели у одной из калиток горько плачущую старушку и поинтересовались, не нужна ли помощь.
– Ребятки, горе то какое. Брежнев умер, – сказала она.
Мы ринулись в школу с этой новостью, но, ворвавшись в дверь, увидели завуча, которая с нездешним лицом прошла мимо нас с портретом Брежнева под мышкой и поняли, что опоздали. Школа уже готовилась к траурному собранию…
На следующий день в газетном ларьке я купил все газеты с известием о кончине генсека, как ценный источник об этом событии. Они лежат у меня и сейчас. Ещё через день мы смотрели по телевизору похороны, обсуждали произошедшее.
Никто не ликовал и не злорадствовал...
Никто не понимал, что кончается уникальная эпоха, когда людям было нужно очень немного, но самого главного…
«Но пока я не умер,
простудясь у окошечка,
Все смотря: не пройдет ли по Арбату Христос, –
Мне бы только любви немножечко
Да десятка два папирос...» (с)
И всё.
Борис Якеменко
