Продолжение. Начало в №№ 20 (483), 21 (484), 22 (485), 23 (486), 24 (487), 25 (488), 26 (489), 27 (490), 28 (491), 29 (492), 30 (493), 31 (494), 32 (495), 33 (496), 34 (497), 35 (498), 37 (500), 38 (501), 39 (502).

Астраханские полки

«Глазами и ушами армии» были как казачьи полки, так и астраханские калмыцкие всадники как легкая конница, у которой полностью отсутствовали обозы, что явилось преимуществом для разведывательных рейдов.

Нерегулярные казачьи войска насчитывали по спискам около 110 тыс. лёгкой кавалерии, однако реально в войне участвовало до 20 тыс. казаков. Именно казаки сыграли в Русской армии "выдающуюся роль в сборе сведений о противнике". Это "их, пожалуй, наиболее масштабная заслуга в этой войне". Она может относиться и к астраханским казакам, к калмыкам.

Между тем участие астраханских казаков в регулярных боевых действиях имело бы множество претензий. А ведь сами казаки, по сути, являлись прирождёнными разведчиками и партизанами. Весь образ и характер жизни и деятельности астраханских казаков на неспокойных границах и калмыков в суровых степях готовили этих воинов к лазутчикам, так нужным на Отечественной войне. Казачьи всадники совершали наблюдение (слежение), подслушивание, засаду, перехват, диверсии, налёты, опрос местных жителей, поиски, захват "языков", курьеров, разведку боем, допрос пленных и перебежчиков, изучение захваченных у противника документов. Находясь в постоянном движении, они ходили в разведку, нападали на вражеские отряды и обозы, добывали оперативные разведывательные сведения о противнике, обрабатывали и регулярно поставляли их и пленных командированию для принятия решения на действия войск (сил). Возникали, атаковали, исчезали и появлялись вновь. Именно казаки доминировали практически на всем театре военных действий в ходе Отечественной войны, являясь своеобразной завесой Русской армии. Местные жители, ободренные защитниками Отечества, служили "вернейшими провожатыми" лазутчиков, активно помогали им, доставляли обстоятельные известия. Французы же в условиях развернувшейся партизанской войны практически не могли водить шпионаж, стали деградировать из-за проблем с фуражом и тяжёлых условий похода. В начале боевых действий в "Великой армии" наблюдался постоянный падёж лошадей. Армия Наполеона от действий партизан ежедневно теряла, по некоторым данным, до 1,5 тыс. человек.

Атаман Платов о вторжении французов узнал лишь ночью 14 июня, ему приказали действовать в правый фланг противника. Помощнику де Санглена контрразведчику капитану К.Ф. Лангу были приданы два казака для захвата "языков" (за войну казаки захватили 10 "языков"). Между тем астраханские всадники как иррегулярные части, когда они состояли в составе аванпостов, практиковали надежный способ-бекеты (6 человек) вместо ведетов, пикетов и парных постов в регулярной армии. Во время разведывательных рейдов они удачно использовали приём "открыть и идти по сакме",то есть поиск следов вражеской кавалерии. Применение подобной конницы как универсального вида лёгких войск было "эффективным для разведывательных целей, несения дозорной службы и преследования неприятеля". Об этом говорит тот факт, что только корпусом атамана Матвея Платова за войну было захвачено более 30 знамён,548 орудий и до 70 тыс.пленных. Следует заметить, что у Наполеона насчитывалось 95 тыс.сабель, а в Русской армии-примерно 45 тыс., ввиду огромного преимущества вражеской конницы русская кавалерия для войсковой разведки была поставлена в неблагоприятные условия.

Астраханских евреев, признанных оседлыми "Положением Александра I "Об устройстве евреев" от 1804 года, не призывали в Русскую армию, они не платили налогов, состояли в большой общине молокан, приехавших из Саратовской и Воронежской губерний (ныне Астраханская еврейская община "Сфард" насчитывает около 3 тыс. человек), им позволяли разные промыслы, например, винокурение. На границе Российской империи от Бессарабии до Литвы проживали как минимум 1,5 млн евреев. Роль русских евреев в схватке разведок в 1812 была зримой. С разрешения командующего 2-й Западной армией Пётра Багратиона в приграничной полосе была создана сеть информаторов из местных оседлых евреев, где особо отличился разведчик Ушер Вольф Мошкович Фолквер. Героев тайной войны из числа евреев-отважных информаторов, "усердствовавших всеми силами российским военным командирам" по воззванию духовного лидера белорусских и литовских хасидов раввина Шнеур-Залмана, было немало. Эти герои часто оказывали существенные услуги Русской армии в обеспечении продовольствием и в разведке. Евреи, укрывавшие в своих домах русских курьеров с депешами или дававшие русским командирам о расположении неприятельской армии, расстреливались или вешались, если они попадались в руки французов. Польские евреи вообще не хотели служить французским шпионам, были "столь преданы" русским партизанам и разведчикам и "весьма часто" им сообщали "ценные сведения" о неприятеле, как об этом свидетельствовал сам партизан Денис Давыдов.

Итак, российское командование, максимально производительно использовав оперативные возможности всех органов разведки и опираясь на разведывательные данные, имевшие решающее значение при расстановке сил накануне боевых действий и с учётом аргументов связанных с разведкой аналитиков-военных, отвергло идею наступления и сознательно и хладнокровно вопреки давлению общественного мнения избрало линию на отступление и оборонительный план действий, пока противник не ослабеет. Партизанская война казаков и калмыков наряду с другими войсками не была стихийной мерой, а явилась "обдуманным решением". Наши войска отступали вглубь России к Москве. Отступление это прикрывал Платов с казаками. Каждый день казаки дрались с французскими разъездами и головными частями, не допуская их приблизиться к войскам Русской армии.

Огромные силы необъятной страны ещё не были полностью собраны. Но Русская армия обладала рядом достоинств. Высок был боевой дух русских воинов, беззаветных патриотов своей великой Родины. Именно "патриотизм русских" являлся первоочередной причиной провала французской разведки. Французские шпионы "не смогли ни разгадать замысла русского генералитета, ни правильно оценить военно-экономический потенциал России, боевые качества её армии и способность народных масс подняться на борьбу против иноземного нашествия".

Моральный авторитет Александра I был выше, и народы оккупированной Европы смотрели на Россию как на единственную силу, способную остановить французскую экспансию.

Резервные корпусы № 1 и № 2

Стратегическая обстановка ещё в феврале 1812 требовала создания в стране военных резервов.

В Русской армии были созданы Резервные войска «второй» линии обороны России. В эти войска включились 1-й резервный корпус генерал-адъютанта барона Е.И. Меллер- Закомельского и 2-й резервный корпус генерал-лейтенанта Ф.Ф.Эртеля. В обоих корпусах имелись пехота и кавалерия. Эскадрон Астраханского кирасирского полка (120-200 всадников) попал в 1-й резервный корпус Е.И. Меллер-Закомельского, а батальон Астраханского гренадёрского полка (350-500 человек) с другими батальонами и эскадронами - во 2-й резервный корпус Эртеля. В корпусе Эртеля (он же будущий военный генерал-полицмейстер армии) числились офицеры Астраханского гренадёрского полка.

Для наблюдения за Бобруйской крепостью (там же находилась одна резервная дивизия под командованием генерал-майора Н.Игнатьева) и за резервным корпусом Эртеля был оставлен французский кавалерийский корпус Лабур-Мобург, который затем был заменен 17 польской дивизией Домбровского, усиленной 15 кавалерийскими батальонами и 12-ю эскадронами (всего 12 тыс. человек). Таким неприятелем был осажден гарнизон крепости (там же осталось 7 тыс. человек после оставления П. Багратионом), но он "не только охранял крепость и защищал её от 20-тысячной армии французов, но и тревожил неприятеля за 20 и более километров от крепости".

В корпусе Эртеля было поймано сразу 5 шпионов и после суда расстреляно.

Астраханские кирасиры и гренадёры, как и любой русский солдат, непременно отличались как-никак "непревзойденным мужеством", обладали "острой сметкой". Ведь среди самих астраханских гренадёров было немало участников суворовских походов, воинов суворовской школы. Среди суворовских учеников оказалось немало выдающихся командиров Астраханских полков-кавалеров многих российских и иностранных наград. Вместе с астраханскими войсками Россия располагала теперь мощными боевыми средствами -"превосходной артиллерией, сильной конницей, хорошо вооружённой пехотой".

Об Эртеле Ф.Ф. следует сказать, что он родился 12 января 1768 в Либау (Пруссия), происходил из прусских дворян, получил образование в Смоленском кадетском корпусе, в 1785 с чином прапорщика был зачислен в войска великого князя Павла Петровича, перейдя на службу в Русскую армию.

Что касается генерал-лейтенанта, генерал-адъютанта барона Егора Ивановича Меллер-Закомельского, то он родился в 1767 и происходил из дворян Велижского уезда Белорусской губернии. В службе с 1781 сержантом лейб-гвардейского Преображенского полка, из которого выпущен капитаном по артиллерии и определён адъютантом к генерал-аншефу барону Ивану Ивановичу Меллер-Закомельскому. «За отличную храбрость, оказанную при атаке крепости Очакова» был награждён орденом Св. Георгия 4-го класса. В 1803 был командиром уланского Его Императорского Высочества Цесаревча Константина Павловича полка. В 1812 командовал 1-м резервным корпусом, который был вскоре расформирован, как выше сказано, в начале кампании 1812. Его командир находился при Главной квартире 1-й Западной армии, командуя различными отрядами.

Любопытно ещё, что будущий генерал от артиллерии барон Пётр Иванович Меллер-Закомельский родился в семье генерал-аншефа Ивана Ивановича Меллера, впоследствии в возрасте 57 лет уже в феврале 1812 становился директором Артиллерийского департамента Военного минист ерства и лишь с началом войны принял от М.И. Кутузова командование Петербургским и Новгородским ополчениями, находился при армии Барклая, затем в 1813-1814 занимался формированием артиллерийских резервов, потом в 1815 стал командующим Резервной армией и с 6 мая 1819 военным министром.

Продолжение следует.

Владимир Гусев, член Союза журналистов России, член Российского Общества историков-архивистов,

"Факт и компромат" № 40, 9.11.2012 г.