Продолжение. Начало в №№ 20 (483), 21 (484), 22 (485), 23 (486), 24 (487), 25 (488), 26 (489), 27 (490), 28 (491), 29 (492), 30 (493), 31 (494), 32 (495), 33 (496), 34 (497), 35 (498), 37 (500), 38 (501).

Первая военная разведка в России и шпионаж

Французские шпионы использовали для разведки гувернеров, врачей, учителей, прислугу из граждан Франции и иных иностранцев (итальянцы, греки, армяне, мальтийцы...) и в России широко развернулись под видом купцов, артистов, монахов, путешественников, торговцев, отставных русских офицеров.

Боевым и деятельным был и польский шпионаж во главе с генералом Фишером особенно в приграничных зонах (в Варшаве особое разведывательное бюро возглавлял историк и дипломат, резидент французской разведки Л.П. Биньон). Послы Франции в России Л. Коленкур и Ж.-А. Лористон были главными шпионами, "резидентами № 1 французской разведки". Командование французской армии знало состав и численность русских войск.

Французским шпионом был археолог Жан Лажар, который вёл раскопки в Персии. Ему ещё в 1810 посоветовал Наполеон возвратиться с очередных раскопок не обычным путём через Турцию-Балканы-Италию, а кружным-через Астрахань, по Волге, через Москву, Петербург, Прибалтику и Варшаву. Лажар лично привёз Наполеону массу ценных разведывательных сведений - о рекрутских наборах, системе управления армией, о местах основной дислокации войск. Наполеон, видимо, знал данные и об Астраханских полках и планировал совершить поход в Индию через Астрахань. Французский шпионаж собрал характеристики 60 русских генералов и 4 старших офицеров. С первых дней войны 1812 военно-оперативным шпионажем руководил дивизионный генерал польской и французской службы М. Сокольницкий. Именно Франция стала родиной появления особого воинского формирования и впоследствии политической полиции. Эти формирования затем назывались жандармерией и появились в 13 веке первоначально в виде "отборных отрядов рыцарской конницы". А в России в 1792 были созданы жандармские команды в виде военной полиции в Гатчине. В Астрахани образовалось губернское жандармское управление лишь в 1867.

Россия также вела активную разведку в подготовке к войне 1812. Это новая, ещё неизвестная страница Русской военной истории. Организацией военной разведки ещё с января 1810 впервые в истории Отечества занялся военный министр, князь Михаил Богданович Барклай-де-Толли, при котором существовал с того же года ещё корпус внутренней стражи для взыскания податей и недоимок с населения и для подавления массовых беспорядков и задержания опасно уголовных преступников. Поскольку служба военной разведки была официально образована лишь в январе 1812 под названием "Особенная канцелярия при военном министре", то ныне ей исполнилось 200 лет! Это была стратегическая разведка, то есть добывание за рубежом стратегически важных секретных сведений, а также выявление контуров военной опасности. Она явилась первой в истории России войной. Стратегической разведкой занимались семь русских военных агентов (прообраз военных атташе). Но с началом войны 1812 заметно активизировалась только тактическая разведка, то есть сбор данных о войсках противника, дислоцированных в сопредельных государствах (на границах России). Эта разведка в то время не имела своей организационной структуры. Ею занимались агенты (чаще всего жители пограничных селений), местные гражданские и полицейские чиновники, наконец, специально командированные резиденты-кадровые офицеры Русской армии. Организацию разведывательной деятельности возглавляли специальные резиденты на границе, военные коменданты приграничных городов, командование воинских частей. Занималось ею также и Астраханское командование полками, поскольку вся Русская армия была "полна шпионства".

Видными российскими разведчиками были:

- военный агент в Париже (с 1808 по 1812), "вечный почтальон" между Александром I и Наполеоном, полковник, светлейший князь Александр Иванович Чернышёв (его третьей женой с 16 сентября 1825 была фрейлина Елизавета Николаевна Зотова, дочь действительного статского советника графа Николая Зотова, между тем Астраханским вице-губернатором являлся коллежский советник Зотов Пётр Архипович (1817-1822), по- видимому, какой-то дальний родственник, имевший герб дворян Зотовых; ему же, Чернышёву, очень симпатизировала сестра Наполеона королева Неаполитанская, а другая сестра Наполеона, Полина Боргезе, состояла с ним же в любовной связи); именно он -первый российский военный разведчик-профессионал;

- сотрудник Военного министерства, граф, флигель-адъютант, полковник Алексей Васильевич Воейков (он же был ординарцем у Суворова с 1799); он же первый директор Особенной канцелярии при военном министре России с 29 сентября 1810, фактически руководитель военной разведки; был участником сражений при Тарутине, Малоярославце и Красном, в которых довелось участвовать и Астраханским полкам;

- граф, штабной офицер полковник Арсений Андреевич Закревский (он же второй директор Особенной канцелярии с 19 марта 1812, старший адъютант Барклая-де-Толли, курировавший военную разведку до сентября 1812); он же боролся с сильной эпидемией холеры, разразившейся в 1830 в Астрахани, традиционными для себя жесткими методами: такие заражённые районы, как Астрахань, были отделены от остальной России строжайшей системой карантинов; их жители, по сути лишённые всяких связей с внешним миром, обрекались на вымирание; скончались свыше 3 тыс. астраханцев);

- сотрудник Особенной канцелярии при военном министре России, известный военный писатель, генерал-майор Пётр Андреевич Чуйкевич (он же будущий третий директор Особенной канцелярии с 10 января 1813, обер-квартирмейстер корпуса Платова, командир казачьих частей; он же в 1813 был командирован на усмирение крестьянских бунтов под Астраханью, где получил ранение дробью в ногу);именно он составил дислокационную карту французских частей, на которой фиксировались все передвижения войск Наполеона с оценкой численности первого эшелона "Великой армии" в 400 000-500 000 человек;

- дворянин Григорий Фёдорович Орлов (он же в 22 года потерял ногу при Бородинском сражении);

- представитель старинного русского рода, сын генерала поручик, офицер-квартирмейстер, дворянин Павел 1-й Иванович Брозин (направился в Мадрид; он же состоял при великом князе Константине Павловиче в 1812, до того был при посольстве России в Испании, в 1813 флигель-адъютант, послан вторично в Испанию агентом правительства и находился там до 1817;он же в 1813-1814 состоял при князе П.М.Волконском, который был дежурным генералом сначала в армии Ф.Ф.Буксгевдена, потом - Кутузова);

- русский дворянин, сын бедного лифляндского чиновника, поручик Павел Христофорович (Христианович) Граббе (направился в столицу Баварии Мюнхен; он же окончил Шляхетский корпус ;он же впоследствии состоял адъютантом генерала Ермолова, потом генерала Милорадовича); при участии Астраханских полков сражался он же при Бородине, Малоярославце, под Вязьмой и Красным; был командирован в партизанский отряд австрийского генерала, графа Л.Г. фон Вальмоден-Гимборна, в распоряжении которого были русские партизанские отряды генералов А.И. Чернышёва, Ф.К. Теттенборна и В.К.Ф. Дернберга);

- голландский уроженец, генерал-майор барон Фёдор Васильевич Тейль фон Сераскеркен (имя при рождении -Дидерик Якоб ван Тейль ван Сераскеркен; направился в Вену и Берлин; он же генерал-квартирмейстер 3-й Резервной Обсервационной армии Тормасова,затем 3-й Западной армии);

- сын шотландского переселенца, Роберт Егорович Ренни (направился в Вену и Берлин; он же генерал-квартирмейстер 3-й Резервной Обсервационной армии Тормасова);

- тиролец по происхождению майор Виктор Антонович Прендель (направился в столицу Саксонии Дрезден; он же в Италии воевал под знаменем Суворова и командовал казачьим отрядом; он же участник сражения при Остроленке).

Особой фигурой был отставной ротмистр Русской армии, прусский дворянин Давид Саван. Он был типичным двойным агентом, благодаря которому русским спецслужбам удалось выявить почти всю агентурную сеть французов в приграничной с герцогством Варшавским зоне. Русские контрразведчики не спешили задерживать шпионов и предпочли организовать с противником дезинформационную игру. Подобная серьёзная работа по дезинформации противника велась впервые только во время Отечественной войны. Так, через перевербованного французского агента Савана русские стратегически дезинформировали наполеонцев. Саван передал сотрудникам французской разведки составленный Барклаем фальшивый приказ о дислокации русских войск на ближайшие месяцы, а также исправно слал им донесения, которые составлялись в русских штабах. На основе полученной от Савана информации Наполеон разработал план разгрома русских войск именно в пограничном сражении. В дальнейшем "русские знали всё о каждом чихе Наполеона".

Особенная канцелярия при военном министре России действовала в условиях строжайшей секретности. Её деятельность была окружена "завесой непроницаемой тайны, даже для сотрудников военного министерства не существовало никаких исключений". В ежегодных министерских отчётах она абсолютно не упоминалась. Сотрудники Особенной канцелярии для командиров и офицеров Астраханских полков были полностью неведомы, неслыханы. Строгая конфиденциальность, суровая и требовательная в то время, явилась причиной, по которой ни в мемуарах об Отечественной войне, ни в более поздних исследованиях слова об Особенной канцелярии найти было невозможно.

Для выполнения секретных поручений в зарубежные командировки были направлены следующие офицеры: полковник А.И.Чернышёв в Париж, полковник Ф.В.Тейль фон Сераскеркен в Вену, полковник Р.Е.Ренни в Берлин, поручик Г.Ф.Орлов в Берлин, майор В.А.Прендель в Дрезден, поручик П.Х.Граббе в Мюнхен, поручик П.И.Брозин в Кассель, потом Мадрид. Послам придали военных агентов под видом специальных адъютантов или как служащих министерства иностранных дел. Эти агенты добывали секретную и военную информацию за границей, выявляли и нейтрализовали агентуру спецслужб Франции и её союзников. От них сведения "о числе войск, об устройстве, вооружении и духе их, о состоянии крепостей и запасов, о способностях и достоинствах лучших генералов, а также о благосостоянии, характере и духе народа" поступали в Россию регулярно и были "достаточно исчерпывающими". Поэтому русское командование в Вильно почти ежедневно получало известия и рапорты о передвижениях корпусов французской армии, знало "о силах противника очень многое". Русская разведка "с точки зрения организации, объёма и качества получаемых разведанных была на голову выше". Так, французская разведка не смогла обеспечить своего императора достаточно объективной информацией о том, что ждет его после перехода через Неман. Русская секретная служба переиграла противника по всем статьям: навязчивая идея Наполеона о "возможности нанести русским мощный удар превосходящими силами в самом начале кампании стала результатом дезинформации, хитроумно ему подброшенной". Вот уже поистине: "На всякого мудреца довольно простоты".

Таким образом, русские спецслужбы доблестно переиграли ушлый шпионаж Наполеона, обладали полнейшей информацией о неприятеле, а у Наполеона разведенные о Русской армии оказались лишь "очень неточными и приблизительными", да и их Наполеон "узнавал средствами обычной войсковой разведки, иногда с запозданием". Между тем русскому командованию удалось выяснить дату перехода "Великой армии" через границу, численность первого эшелона перешедших в июне 1812 российскую границу войск Наполеона была определена русскими разведчиками с почти абсолютной точностью-450 тыс. человек.

Итак, русскому командованию в результате успешных действий русской разведки было детально известно состояние "Великой армии". Не было известно только место, но Астраханские кирасирский, гренадёрский и калмыцкие полки, как и все войска Русской армии, были своевременно приведены в полную боевую готовность. И несмотря на это, Александр I и Наполеон в целом о планах друг друга "были осведомлены плохо". Русское командование даже "о собственных планах было не очень хорошо информировано", всю войну зачастую импровизировало также, как и французская сторона.

"Высшую воинскую полицию", то есть Российскую контрразведку, официально созданную ещё 27 января 1812, возглавлял потомок выходцев из Франции Яков Иванович де Санглен со штатом из 10 сотрудников. Контрразведка-это выявление и нейтрализация агентуры спецслужб Франции и её союзников, использование её в целях дезинформации Наполеона. Подчиненным де Санглена был поручен розыск лиц, запятнавших себя сотрудничеством с противником. Впрочем, французскому шпионажу "оказалось невероятно сложно вербовать агентов из русских подданных". Наполеон не жалел денег на "подкуп иностранцев" до 5 млн франков. Так был вербован московский купец П.Ж.Жданов, но затем шёл с повинной в русскую контрразведку.

В 1-й Западной армии Барклая отделение военной контрразведки возглавлял Я.И. де Санглен, а в 3-й Западной армии Тормасова состоял директор высшей полиции, разведчик, действительный статский советник И.С.Бароцции.

Было разыскано 98 шпионов, из которых было арестовано более 40 человек и расстреляно, тогда как русских разведчиков был задержано только шесть, что свидетельствует о низком уровне французской контрразведки, о масштабе её работы. Задержанным на Дону шпионам майору Пикорнелю и топографу Крестовскому удалось скрыться. Вместе с тем арест большого количества наиболее активных французских шпионов и их союзников-поляков, тоже активных, позволил русскому командованию дезинформировать противника по многим важным для него вопросам.

С нашествием наполеонцев было выпущено более 5,6 млн фальшивых ассигнаций вместо возможных 17,5 млн рублей. Однако ассигнации Наполеона не имели "большого эффекта" и вызвали у французских офицеров "рост недовольства".

В первые дни войны 1812 в войске Донском "сложилась уже твёрдая система призыва калмыков на службу". Так, все астраханские и донские калмыки-мужчины от 19 до 50 лет в рамках общевойскового призыва собирались на сборных пунктах и распределялись партиями в 20-30 человек по комплектуемым для похода донским полкам для ополчения. Уже в русской и заграничной кампаниях 1812-1814 донские калмыки-казаки приняли деятельное и широкое участие, хотя в нашей краеведческой литературе донские калмыки-казаки вовсе не упоминались или просто вскользь, не говоря о трёх калмыцких полках, утверждения о которых постоянно кочуют из книги в книгу. Эта лакуна ("белое пятно") объясняется тем, что "калмыки в составе Войска Донского не имели своих самостоятельных воинских формирований и, входя непосредственно в состав Донских полков, растворялись в общей массе русского казачества". В то же время донские калмыки-казаки, участвовавшие в войне 1812, могли бы формировать семь самостоятельных полков теоретически по тогдашним воинским казачьим штатам.

В начале войны Ставропольский полк из крещённых калмыков прибыл в Отдельный казачий корпус генерала от кавалерии М.И.Платова, в составе которого участвовал в арьергардных боях. Вскоре полк калмыков вошёл в первый армейский партизанский отряд ("летучий") русского генерала от кавалерии, генерала-адъютанта немецкого происхождения, адъютанта к Его Величеству Фердинанда Фёдоровича Винценгероде (его же считают первым партизаном войны 1812). Успех отряд Винценгероде во многом способствовал появлению специализированных армейских подразделений, а сам отряд впоследствии разбился на более мелкие отряды.

Астраханцы вступили в ряды русской конницы, воевали против французов, а их часть уже в 1813 находилась на персидской границе.

Продолжение следует

Владимир Гусев,член Союза журналистов России,член Российского Общества историков-архивистов.

"Факт и компромат" № 39, 2.11.2012 г.