К этому, приводя конкретные исторические примеры, призывает член Общественной палаты России Борис Якеменко.
«В 1939 году 25-летний математик Джордж Данциг учился в Калифорнийском университете. Однажды он опоздал на пару по статистике. Тихонько вошел, сел за парту и завертел головой, пытаясь понять, что пропустил. На доске были записаны условия двух задач.
Данциг переписал задачи в тетрадь и стал слушать профессора. Дома он трижды пожалел о том, что опоздал на пару. Задачи были очень сложными. Данциг думал, что, вероятно, пропустил что-то важное для их решения. Однако делать было нечего. Через несколько дней напряженной работы он все же решил эти задачи. Довольный заскочил к профессору и отдал тетрадь.
Профессор Нейман принял задание, но не мог вспомнить, что задавал решать задачи. Когда он посмотрел, что ему принёс ученик, он был ошеломлён. Он вспомнил, что действительно в начале одной из лекций рассказывал студентам условия двух неразрешимых по определению задач, которые не мог решить не только он сам, но и остальные выдающиеся умы того времени. Однако Данциг просто пропустил ту часть лекции, в котором говорилось о неразрешимости этих задач.
И решил их.
История (она не одна такая) точно показывает, что чаще всего нерешаемые задачи, недостижимые цели считаются таковыми, потому что мы точно знаем, что их нельзя решить и достичь. Это одно из самых пагубных человеческих знаний, нередко приводящих к прямой человеческой гибели. Ребенок, упавший с пятого этажа, по сравнению со взрослым чаще всего выживает именно потому, что в отличие от взрослого не знает, что в таких ситуациях положено умирать. Ален Бомбар, переплывший через океан на резиновой лодке без еды и воды, говорил, что люди, которые умерли, оказавшись на его месте в открытом океане, просто недостаточно сильно хотели жить. Знали, что в таких ситуациях обычно умирают, и погибли.
В нашей истории было несколько эпизодов, когда такое знание отказывало, и происходили прорывы. В 1920-е годы, когда люди были одержимы фантастическими планами, реализованными значительно позже и в годы войны. Мы не знали, что германская армия непобедима, а Запад знал (об этом там всерьез писали даже военные историки и теоретики), и мы победили, а Запад сдался.
К сожалению, сегодня наступило время твердого знания того, что сделать нельзя. Неоднократно бывал на разных мероприятиях, где тот или иной выступающий выдвигал смелые, яркие предложения. Первое, что он слышал, как только переставал говорить, было: «Мы сейчас вам объясним, почему это сделать нельзя». Реакция была рефлекторная — за минуту предложение нельзя было даже вчерне обдумать. Все объясняют всем, почему нельзя сделать одно, другое, третье, при этом парадоксальным образом постоянно приводя в пример времена, когда делалось невозможное. Эпоха исторической трусости, осторожных шагов вперед, постоянных требований гарантий. «А если я рискну, но не получится, вы компенсируете?».
Важно понимать, что это не только наша проблема — весь «цивилизованный» мир заражен нерешительностью, парализован трусостью, боязнью широких, сильных шагов. Именно поэтому его сегодня лихорадит.
Избавление от клише «это невозможно» — залог будущего первенства в мире.
И СВО — важнейший шаг в этом направлении».
Согласны с прочитанным? Есть, что добавить? А может, хотите поспорить с автором? Поделитесь своим мнением по поводу прочитанного внизу в комментариях.
