Один из организаторов террористической атаки на наши аэродромы предсказуемо оказался хохлом с майданом в бэкграунде.
Тут ключевое слово «майдан».
Почему-то к хохлячьему майдану у нас сложилось довольно легковесное отношение – ну, было организовано большое сборище в Киеве (и в других городах), люди ели, пили, веселились, играючи совершали революцию, давили власть народной массой. Это была часть американской «оранжевой» стратегии по «мирным» госпереворотам в разных странах.
И главная задача майдана была – сидеть до последнего, вынуждая «тирана» либо уйти под давлением «народного протеста», либо давить «народный протест» (как Каддафи), после чего организаторы майдана возмутятся такому недемократизму и уничтожат тирана военным путем вместе со страной (как в Ливии). Дескать, майдан это просто инструмент для реализации политических стратегий.
Это не так.
Майдан его создателями (прежде всего на Украине) рассматривался как центральная точка формирования не просто новой национальной идентичности, но и новой религиозности. «Архимандрит» Кирилл Говорун говорил об особом «богословии майдана», месте, где «переоцениваются отношения Церкви, государства и общества», что последний раз в истории к такой форме отношений, как на майдане, призывал Августин Блаженный. «На Майдане мы наблюдаем яркий пример осознания обществом своей собственной субъектности. На Майдане рождается или уже родилось сообщество, которое является хрестоматийным примером гражданского общества». Причем «в таком чистом виде гражданского общества сейчас нет даже в Европе… Украинский Майдан значительно перерос Европу и ее политиков. Более того, Майдан в своей ценностной составляющей значительно перерос и украинские церкви – все без исключения».
Поэтому в основе майдана лежали нацистские практики организации массовых мистерий и шествий. Доходило до того, что участники в едином порыве видели на небе видения, подобно религиозным визионерам Средневековья. Людей организовывали в «новую нацию» через трайбализм – племенную обособленность народа, угнетаемого соседним народом, в данном случае – русским или всеми прорусскими.
Именно майдан научил украинцев ненавидеть не только русских – своих же украинцев, но говорящих по-русски. Насилие и беззаконие закреплялись на майдане как новые социальные нормы.
Однако «очарование майдана» не позволяло видеть трезво эти вещи. Даже у нас депутат Госдумы Р.Шайхутдинов писал о появлении на майдане «нового народа», ориентированного на иной тип ценностей и стиль жизни, наделенного иным образом будущего.
То есть мы должны понимать одну вещь – майдан перепрошил сознание тысяч людей. Именно на майдане из украинца (или даже русского) делали хохла-бандеровца – агрессивного, жестокого, нерассуждающего, любую территорию сразу воспринимающего как свою, просто еще не захваченную.
Принципиальной особенностью такого персонажа стало отсутствие рефлексии. Он не способен критически оценивать свои мысли и действия, победа над ним более сильного и справедливого противника его ничему не учит – он только озлобляется, затаивается (формально декларируя согласие) и начинает копить в себе ненависть для реванша. Это неизлечимо. Даже если пациент формально выздоровел, то в рамках политической медицины (как часто и в обычной) он должен пожизненно находиться под наблюдением врачей, проходить курсы реабилитации, принимать препараты, так как это хроническое.
Из этого следует главный вывод. Любой участник майдана это, как мы видим, потенциальная опасность. Он инфицирован майданом на всю жизнь и все его нынешние стратегии так или иначе, скрыто или открыто, постоянно реализуют указанные выше принципы.
Это означает только одно – любой участник, а тем паче организатор майдана должен постоянно находиться под контролем силовых структур, изолирован от возможностей распространения своих взглядов, а лучше от общества. Был на майдане? В камеру, тщательная проверка, ограничение форм деятельности. В Шереметьево это должно быть основанием для недопуска.
Иначе они перезаражают своим бешенством полстраны.
Борис Якеменко
