«ФАКТ И КОМПРОМАТ»: Анатолий Григорьевич, вы открыты перед журналистами, часто общаетесь с прессой. Это не привычно для Астрахани…

АЛЕКСАНДРИН А. Г.: А мне скрывать нечего. У каждого из нас по жизни есть свой «скелет в шкафу». Моя деятельность открыта. Любой осуждённый, освободившись, может написать всё, что там увидел. И я буду здесь потом оправдываться? Зачем? Мы даём возможность корреспондентам к нам придти, увидеть всё своими глазами, пообщаться со мной.

Да, есть недостатки. Может быть, не везде у нас отличное санитарное состояние, есть превышение лимита на квадратные метры спецконтингента. Не хватает унитазов и умывальников.

И ни от того их не хватает, что нам не хочется их закупить, просто в два яруса их не поставишь, как спальные койки. Эти площади были спланированы на определённое количество людей. И бывает, что места не хватает. Строить больше тюрем - это не выход из положения.

«ФАКТ»: И что же делать?

АЛЕКСАНДРИН: Сегодня проходит реформа уголовно-исполнительной системы, при которой появляются новые альтернативы несения наказания. Сегодня мы говорим об ограничении свободы при помощи электронных браслетов. Не совсем она работает. Не везде всё профинансировано. Мы провели эксперимент в Воронеже с применением этих браслетов. Там всё было полностью оснащено, и результат был отличным. Благодаря браслетам, мы можем видеть, куда двигается осуждённый, а его передвижения по закону ограничены. В Астрахани таких тридцать человек. И мы не можем за ними следить, потому что у нас нет нужного оборудования.

Мы уже серьёзнее смотрим на необходимость реформирования исправительной системы, когда нужно стремиться поменьше сажать людей – тех, кто имеет в жизни хорошую взаимосвязь с социумом, имеет крепкую семью, детей на воспитании. Такие должны вкалывать на тяжёлых работах и кормить семью. Например, устроил человек драку, оступился и попал в тюрьму. От него пользы на свободе было бы больше. А мы его в застенки. А у его женщины два ребёнка. И ещё надо приехать к нему в тюрьму, оказать помощь. Идёт разлад, распад семьи. Такие случаи сплошь и рядом.

«ФАКТ»: К нам в редакцию время от времени приходят письма из астраханских колоний с жалобами на непростую ситуацию с медицинским обеспечением, что очень многие заключённые болеют.

АЛЕКСАНДРИН: Проблема заболеваемости в колониях существует. Астраханская область догнала по показателям Краснодарский край, Ростовскую область. Сорок одна смерть за год – это очень много. В нашем регионе большие проблемы с туберкулёзом. Многие в исправительные учреждения приходят уже с инфекцией. Если человек на свободе не занимался своим здоровьем, вёл паразитический образ жизни, то здесь мы сами следим за его состоянием и обязаны оказывать необходимую медицинскую помощь. Ещё проблема состоит и в том, что если мы с вами здесь на свободе дорожим своим здоровьем, то мы идём в хорошую аптеку и покупаем дорогое лекарство. Находясь на дотации у государства, мы производим закупку лекарств, которые предписаны по перечню заболеваемости. И мы знаем, что, придя в социальную больницу, ты там не всегда получишь такую помощь, какую можно получить в платной больнице. Осужденные лишены этих прерогатив. Тем не менее, около 60 осужденных мы вывозили в гражданские больницы для консультации и даже стационарного лечения.

В Астраханской области расположено две колонии общего режима, две колонии строгого, два следственных изолятора и одно лечебно-исправительное учреждение (для больных туберкулезом). Особенность распространения туберкулеза состоит в том, что он активно развивается в жарком климате, а также легче всего поражает людей азиатского происхождения. Именно поэтому проблема туберкулеза на юге России стоит особенно остро.

«ФАКТ»: Допустим, мы завтра просыпаемся и узнаём, что в России можно делать частные тюрьмы. Какое ваше к этому отношение?

АЛЕКСАНДРИН: Негативное отношение. Так можно дойти до безумия. Я, например, против, что некоторые недра и земли страны отдали в частные руки. Может быть, за рубежом таким образом люди живут хорошо, но в России, по всей видимости, менталитет другой. Поэтому с нашим менталитетом отдавать структуру уголовно-исправительной системы в частные руки нельзя. Может быть, ещё прокуратуру, суд отдать в частные руки? Исправительные учреждения – это силовой орган, который занимается не только охраной спецконтингента. Ведь наша структура состоит из вооружённых людей с наличием бронированной техникой. Я даже против частных охранных предприятий. Не должно быть никакого оружия у частных лиц. Охрана «высоких» деятелей, в том числе звёзд эстрады, должна осуществляться государственными структурами. А если говорить о качестве охраны, то если человек плохо работает, то его надо выгонять.

Лично мной в следственный комитет были отданы дела на 10 человек в этом году. Я могу этого стесняться, за это краснеть, потому что это мои подчинённые. Но я готов ответить, что я безжалостно боролся и буду бороться с негодяями, которые есть в этой системе. Десять человек – это, конечно, большая цифра. Сегодня надо задуматься каждому сотруднику, для чего он пришёл на эту работу. Если он пришёл незаконным образом зарабатывать деньги - заносом телефонов, спиртных напитков, получая за это одну-полторы тысячи рублей, то сколько верёвочке не виться, всегда этому придёт конец. И плохо, кто думает, что он самый умный, мол, это «Ваську» поймали, а меня им никогда не уличить.

Но если мы хотим иметь незапятнанную репутацию сотрудников ФСИН, то нужно ещё подумать и о стимулировании их работы. Да, у нас есть бесплатный проезд и проведение отпуска, бесплатное медицинское обслуживание…. И вроде денежное довольствие регулярно индексируется. Но если посмотреть на зарплату частного охранника, то зарплата будет отличаться в два раза в пользу частного работника. И мы прекрасно понимаем, что у частника всё в частном порядке, не понравилось что-то, в любой момент выкинул с работы без зарплаты, договор не заключил и т.д. И, представьте, что частная компания взялась охранять колонии. Я против.

«ФАКТ»: Вокруг «Белого лебедя» уже давно ходят разговоры, что там рушатся стены, здание на износе. Что будет с СИЗО № 1?

АЛЕКСАНДРИН: Здание «Белого лебедя» - это федеральная собственность. Памятник архитектуры. Разбираться со зданием в мою компетенцию не входит. Я могу сказать другое. Нам с Краснодара уже привезли проект строительства третьего изолятора на 500 человек. Он будет строиться в районе села Началово со всей инфраструктурой, с теми условиями содержания, которые считаются европейским уровнем, согласно всех норм и правил содержания, утвержденными Госдумой. Коммуникации, организация питания, обеспечение вещевым довольствием будет гораздо выше, чем сейчас в «Белом лебеде».

«ФАКТ»: Трудно было пробить такое строительство?

АЛЕКСАНДРИН: Это федеральная программа развития уголовно-исправительной системы, в которую Астраханская область попала в связи с тем, что когда эта программа готовилась, у нас был большой перелемит спецконтингента в следственном изоляторе.

Строительство запланировано на 2011-2013 гг. Третий изолятор, безусловно, разгрузит два существующих.

Из «Белого лебедя», которому уже 250 лет, я принял решение вывезти несовершеннолетних во второй изолятор, в более лучшие условия. Для беременных и рожениц мы сделали вообще исключительную медицинскую палату, с душем, с ванной. Все помещения светлые. Нормальные условия для содержания.

А судьбу «Белого лебедя», как здания, будут решать на уровне губернатора и выше.

«ФАКТ»: Расскажите об осужденных, которые по состоянию здоровья имеют право покинуть пределы колонии. Какие данные. С какой охотой удовлетворяет такие ходатайства суд?

АЛЕКСАНДРИН: В этом году мы подали ходатайство об освобождении по болезни тридцати восьми осужденных. Судом были освобождены только шестнадцать. Двадцать два человека остались в застенках. Одиннадцать человек, из числа тех, кому судом было отказано в освобождении, умерли. Были такие случаи, что суд отказывал в освобождении, и человек через два-три дня умирал.

«ФАКТ»: Почему суд им отказал в их законном праве на освобождение?

АЛЕКСАНДРИН: Почему суд кому-то за убийство даёт пятнадцать лет лишения свободы, а кому-то десять? Есть официальный перечень заболеваний, по которым, осужденных должны освобождать из-под стражи. Все тридцать восемь человек, за которых мы ходатайствовали перед судом на освобождение, под этот перечень подходили. Если осужденный страдает заболеванием, не входящее в этот перечень, то мы не подаём никакого ходатайства об его освобождении, потому что заниматься заведомо бессмысленным делом нам ни к чему.

Сегодня муссируется вопрос, чтобы не брать под стражу лиц, которые страдают болезнями, входящими в этот перечень. Борьба за здоровое общество в нашей стране активизировалась. Сейчас мы видим, как принимаются различные меры по борьбе с алкоголизмом и наркоманией.

В исправительных учреждения проблема здоровья людей тоже стоит на первом месте. Так, в астраханские колонии пришёл «Красный крест», который безвозмездно помогает некоторыми медикаментами.

Когда в администрации Астраханской области проходило совещание по проблеме туберкулёза в колониях, я попросил собравшихся серьёзно отнестись к этой проблеме, так как это касается наших астраханцев. Ведь сотрудник, который выходит из колонии с работы, пообщавшись с осуждёнными, садиться в общественный транспорт, встаёт в общую очередь в магазине, перебирает детские игрушки на прилавке руками, с которыми он вышел из колонии, и поэтому нельзя говорить, что проблема туберкулёза в «зоне» - это проблема «зоны». Это вся наша общая проблема. При непосредственном участии губернатора А. Жилкина понимание в администрации сразу же было найдено. И нам была оказана помощь в ремонте медицинского оборудования по выявлению туберкулёза на ранней стадии. А также были прощены долги за прошлые услуги в этом направлении. Кроме того, администрация области нам оказала содействие в установке глушилок в местах заключения для ограничения сотовой связи. Как бы мы не искали, не изымали сотовые телефоны, они в наличие у осужденных появляются, и авторитеты преступных групп, пользуясь связью, руководят преступными процессами на воле, находясь тем временем в местах лишения свободы. Такие процессы недопустимы.

И ещё областная администрация помогла нам существенно подготовиться к отопительному сезону.

«ФАКТ»: Какие планы и перспективы у областного УФСИН?

АЛЕКСАНДРИН: У нас намечена реорганизация уголовно-исправительной системы, в ходе которой будут переоборудованы некоторых астраханские колонии в две тюрьмы – строгого и общего режима. Будет колония-поселение. И альтернатива - не связанная с фактическим лишением свободы. Самый серьёзный вопрос связан именно с альтернативной системой наказания, когда методом контроля за ограниченным передвижением осужденного является специальный браслет. Всё-таки в этом случае осужденный предан сам себе, его очень тяжело контролировать. Если это молодой человек, то в его возрасте очень трудно удержать себя от дискотеки, бара, девочек. Разгульной жизни он лишён, так как в девять вечера должен находиться дома. Сегодня соблазнов очень много, и молодой человек может не выдержать, особенно если он не женат и познакомился с девушкой. Может забравировать, мол, я всё могу…. И это только хуже может сказаться на его дальнейшей судьбе.

В сегодняшних колониях, когда как в общежитии живёт по сто человек в одной секции, проводить какую-то общую воспитательную линию очень тяжело. В таких условиях всегда есть кто-то один – движущий, на нашем профессиональном языке - смотрящий, к которому все прислушиваются. И когда мы всех рассадим покамерно или покомнатно, и люди будут менее контактировать на общем фоне, то с ними станет легче разговаривать, требовать порядка. Это большая перспектива для деятельности, которая перевернёт весь стереотип работы уголовно-исправительной системы, поставит на те рельсы, которые требует жизнь и я вполне поддерживаю все сегодняшние движения нашего руководств, правительства, которое всё это одобрило. Надо к людям подходить дифференцировано. Сегодня мы вступаем в цивилизованное общество.

«ФАКТ»: Как обстоят дела с трудовой занятостью осужденных в астраханских колониях?

АЛЕКСАНДРИН: У нас установлено устаревшее оборудование, поэтому не всегда есть возможность выполнения работы, которая могла бы отвечать требованиям заказчика. Но ведь не только можно работать на нашем оборудовании. Ведь можно завезти на нашу территорию нужное, новое оборудование. Добросовестные и умные осуждённые у нас имеются.

У нас уже делают пластиковые лодки, офисную мебель. Вы просто не представляете, какие у нас в колониях сидят умельцы. В Храме села Ильинка в декабре мы будем открывать нижний предел иконостаса, который сделан руками осужденных. Когда я увидел творчество своих подопечных, я обомлел. Это просто шедевр получился.

Поэтому, заезжая на нашу территорию со своим оборудованием, размещая его, можно эту рабочую силу, которая стоит в два раза меньше, чем на свободе, использовать в производстве какой-либо продукции, товара. Когда осужденные трудоустроены, они могут сходить в магазин, они в состоянии оплатить свои долги перед государством или потерпевшими, заплатить алименты. А когда они без дела сидят, не пойми чем занимаются, в голову лезет всякая муть. Отсюда могут произрастать нарушения и противоправные деяния.

«ФАКТ»: Что с колонией-поселением в Аксарайске, которую было предписано закрыть, но она до последнего продолжала функционировать, её всё-таки закрыли?

АЛЕКСАНДРИН: Да. Мы её закрыли. Осталось только все здания и сооружения передать в муниципальную собственность. Осужденных вывезли в район десятой колонии, где своими силами был создан участок колонии-поселения. Отремонтировав помещения и сделав все условия, там могут содержаться шестьдесят осужденных. В итоге у нас получился участок колонии-поселения при ИК № 10.

«ФАКТ»: Как часто суды соглашаются с инициативой руководства уголовно-исправительного учреждения об условно досрочном освобождении того или иного осужденного?

АЛЕКСАНДРИН: Кроме как по нашей инициативе, с ходатайством об условно-досрочном освобождении может выступить и сам осуждённый. Но если я представляю ходатайство об освобождении, то хотелось бы, конечно, чтобы было больше положительных судебных решений. Тем не менее, на сегодняшний день идёт прогресс в этом отношении, и судом освобождать условно-досрочно стали больше, чем в прошлом году. И это радует.

В судебных процессах такого рода принимают участие ещё и прокуратура. Поэтому решение об освобождение принимается целым звеном правовой системы.

Из ста тридцати человек, которых мы досрочно освободили в этом году, преступление совершили только один или два человека. Видимо, этот треугольник УФСИН, суд, прокуратура – дали хорошие показатели в этом плане. И не надо осужденным, кому отказано в освобождении, обижаться на суд или прокуратуру, просто нужно чётко выполнять то, что от него требуется. И тогда, я думаю, что всё получится.

Глеб Иванов, Максим Терский,

"Факт и компромат" № 40, 15.12.10.

СПРАВКА

Анатолий Григорьевич Александрин занимает должность начальника УФСИН России по Астраханской области с 22 апреля 2009 года.

Свою служебную деятельность Анатолий Григорьевич начал в 1981 году в УВД Волгоградской области: служил инспектором по организации труда, начальником отряда. После окончания Высшего политического училища им. 60-летия ВЛКСМ МВД СССР работал на различных должностях по линии политико-воспитательной работы в учреждениях УИТУ, СИД и СР УВД Волгоградской области.

В 1993 году А.Г. Александрин был назначен на должность инспектора подотдела безопасности и впоследствии дослужился до должности начальника отдела безопасности исправительного учреждения, а затем – начальника колонии; работал заместителем начальника по охране и оперативной работе Следственного изолятора №1 УИН Минюста России по Волгоградской области.

До назначения на должность начальника астраханского Управления полковник внутренней службы А.Г. Александрин занимал должность заместителя начальника ГУФСИН России по Волгоградской области.