Волк в овечьей шкуре
В Астрахани то тут, то там вспыхивали одиночные пикеты в поддержку Шишлова, а 5 июля за два дня организовали митинг, на который собралось около 200 участников, большая часть из которых медики, говорит координатор межрегионального профессионального союза работников здравоохранения «Действие» по Астраханской области Ксения Литвинова.«У нас не было зевак. В поддержку выступали однокурсники, всё отделение психиатрии, в котором работает Саша, — рассказывает Ксения Литвинова «Известиям». — Первый раз в Астрахани вышло столько докторов, обычно все боятся говорить. Уже действительно наболело: одно дело за другим. Такая ненависть к медикам! Мимо митинга проходила женщина. Посмотрела и выкрикнула: «Мало вам, тварям! Надо вас всех посадить!».
В 2011 году Михаил Елинский зарезал продавщицу магазина — не понравилось, как она ему ответила. Мужчину признали невменяемым и отправили на принудительное лечение под Волгоград. В 2016 году пациента перевели в Астраханскую областную психиатрическую больницу к врачу-психиатру Александру Шишлову. Год доктор наблюдал Елинского: тот примерно принимал лекарства, был тих и спокоен.
«Он был стабилен. По этой же причине он пролежал, на мой взгляд, даже меньше, чем нужно, в больнице более высокого класса, — рассказывает «Известиям» Александр Шишлов. — Есть такие больные шизофреники, у которых психоз развивается только вне поддерживающей терапии и на фоне стрессовых факторов. Поэтому поддерживающая терапия у таких пациентов должна быть пожизненной. На терапии — тихоня, сидит прикроватно. Подчиняемый. Помогает в рамках трудотерапии. Не видно, не слышно. Бросит терапию — через какой-то срок начинается, к сожалению, кумуляция психоза».
Спустя год наблюдений клинико-экспертная комиссия (лечащий врач, заведующая отделением, заместитель главного врача по судебно-экспертной работе) решает перевести пациента на амбулаторное лечение. Именно перевести на другую форму принудительного лечения, уточняет Александр Шишлов, а не выписать: под наблюдение местных врачей и родственников. Суд согласился с вердиктом медиков.
«Человек уходит со стационара с рекомендациями и определенными ограничениями, — объясняет врач. — В рекомендациях черным по белому прописано всё: контроль родственников, регулярное посещение врача, обязательный прием поддерживающей терапии. Это всё прописано. Рекомендации включают препараты такого вида и такой дозировки, которые учитывают достигнутое стабильное состояние. Раз в месяц, не реже раза в месяц пациент один или с родственником является на прием к врачу в кабинет АПЛ(амбулаторного принудительного лечения. — «Известия»). По сути, это тот же участковый врач-психиатр, но все-таки специфический.Если пациент не является в назначенный день, к нему выезжают — когда врач, когда медсестра».
Через пару месяцев после перевода, 19 сентября 2017 года, накинется на маленькую дочь своей племянницы, попытается убить и племянницу, но женщина успеет выбежать на улицу за помощью. В ходе задержания мужчину застрелят.
«В данном случае было очень специфическое течение болезни, при котором психоз долго вызревал, а проснулся как извержение вулкана, совершенно внезапно и с такими ужасными последствиями», — говорит Александр Шишлов.
Могли перевести раньше
Голос в трубке просит паузу, чтобы перейти в другой кабинет — там потише. Несмотря на вынесенный приговор, пока идет срок рассмотрения апелляции, Александр продолжает работать.«Почти весь коллектив больницы на моей стороне. Коллеги пишут постоянно, уже со всей страны, — говорит Александр, но до сих пор не понимает, почему из всей комиссии следствие обрушилось только на него. — Вообще-то по статье 293 УК РФ («Халатность») отвечает некое должностное лицо, а я младшее функциональное звено по статусу в этой врачебной комиссии. Я удивляюсь, что в этой ситуации они (члены комиссии. — «Известия») не проявили солидарность, не стали отстаивать ситуацию».
И хотя следствие считает, что «по совокупности сведений, отраженных в медицинской карте, Елинскому нельзя было изменить меру принудительного лечения, а членам комиссии врач сообщил, что можно», Александр настаивает: решение было верным и соответствовало всем клиническими и юридическим критериям.
«Есть законодательно закрепленные сроки периодического комиссионного освидетельствования — раз в полгода. Никаких заранее предуготовленных сроков, как в местах лишения свободы, в психиатрии никогда не было. Равно как никогда не держали пожизненно, даже в Советском союзе (кроме отдельных случаев так называемой карательной психиатрии, и то там много домыслов). Главный критерий вне рекомендации — это длительное стабильное состояние. Всё было соблюдено. Причем настолько, что мы могли перевести пациента и через полгода, но решили оставить и удостовериться — а нет ли более редких обострений», — говорит Александр.
К слову, по мнению врача-психиатра, доцента кафедры психотерапии Московского института психоанализа Владимира Файнзильберга, врачебная комиссия — не формальность, все ее члены отвечают за принятое решение. Причем ответственность за поведение пациента в обществе, как пишет «Газета.ру» со ссылкой на специалиста, несет участковый психиатр, а не лечащий врач стационара.
Три раза Михаил с мамой приходили в кабинет АПЛ, и все три раза врача ничего не насторожило. Последний раз — за 10 дней до убийства.
«Трижды он был описан как мальчик-зайчик. И это с учетом того, что через три недели после перевода мужчина бросил лечение, и родственники знали об этом. Это всё открылось в ходе первого же заседания, — говорит Александр Шишлов. — В традициях психиатрии мы можем реагировать при ограниченном числе условий. И ведущие — это жалобы со стороны родственников. По сути это моральная ответственность, но фактически от них же зависит их жизнь. Потому что при психозе родственники — это первая мишень».
«Борьба только начинается»
«Я вчера смотрела видео — мама этого больного человека рассказывает, как спрашивала: «Миша, ты пьешь таблетки?» Как можно у него спрашивать, разве он скажет правду? Если даже в лечебном учреждении пациенты могут спрятать таблетки в дупло зуба. Нужно смотреть, как они пьют лекарства, — недоумевает Ксения Литвинова. — Судя по показаниям, родственники знали, что он не принимает таблетки, пьет чифир. Он стал агрессивен, начал усердно и часто бриться, мыться. Когда человек с такими отклонениями усердно за собой следит, он готовится к самоубийству и попытке взять с собой на тот свет больше родственников».Как выяснилось в суде, родные заметили, что в течение последних трех суток Михаил перестал спать, трудно было понять, о чем он говорит, но тревогу никто не забил.
«Борьба только начинается, — не сдается Александр Шишлов. Петицию в его поддержку уже подписали более 7,5 тыс. человек, в конце июля – начале августа состоится заседание апелляционного суда.
Кстати, прокуратура дважды возвращала в СК материалы дела, сомневаясь в обвинительном заключении.
«Следствием не добыто объективных доказательств совершения Шишловым А.А. инкриминируемого ему деяния, а обвинение не основано на фактических обстоятельствах произошедшего, — уточняет RT со ссылкой на постановление зампрокурора Астраханской области Валерия Александрина. — Выводы следствия о ненадлежащем выполнении должностных обязанностей Шишловым являются сомнительными».
«Одни говорят: надо смягчать, надо смягчать, всё лечение делать амбулаторным. Но как только случается какое-то резонансное преступление, то все мгновенно ищут виновных среди белых халатов, — говорит Александр. — Такое лицемерие, и на законодательном уровне оно никак не уравновешено. Надо искать золотую середину. Опять же никто почему-то не заинтересовался: «А куда делось уголовное дело в отношении сотрудников полиции»? Семь человек от него бегали — от одного с ножом».
В Сети до сих пор можно найти фрагмент видео, как прихрамывающий Михаил Елинский бегает с ножом за одним из сотрудников ППС: тот размахивает двумя дубинками, еще двое (один периодически наставляет на убийцу автомат) то пятятся, то ходят по кругу.
«Один из полицейских выстрелил не в руки, не в ноги, а семь раз в туловище. А почему сразу не в голову? Эта тема как-то очень аккуратно рассосалась. Никаких юридических последствий нет».
Всюду бардак, куда ни ПНИ
Чиновники пытаются нащупать ту самую золотую середину. Ведь кроме ситуации, когда обостряется болезнь у пациента, переведенного на амбулаторное лечение, есть и другая крайность — невыносимые условия в психоневрологических интернатах, где по большей части находятся недееспособные пациенты, которые крайне нуждаются в заботе и элементарном человеческом уважении.
Так, в марте на заседании Совета при правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере глава Минтруда Максим Топилин уточнил, что по оценкам ведомства, 40–45% подопечных психоневрологических интернатов могут быть переведены на домашние формы соцобслуживания, но нужно провести очень тщательную подготовку.
Вице-премьер Татьяна Голикова в ходе заседания заявила, что для пациентов ПНИ по всей России проведут индивидуальное обследование. В процедуре примут участие специалисты НМИЦ психиатрии и наркологии имени Сербского.
«Целью этой работы является оценка состояния граждан, возможность применения иных форм работы, включая сопровождаемое проживание, проживание в замещающих семьях на дому, определение по каждому гражданину необходимых мер поддержки, социального и медицинского сопровождения», — объяснила вице-премьер.
А условия в специализированных интернатах действительно чудовищные, не зря их сравнивают с ГУЛАГом: доклад главы московского Центра паллиативной помощи и учредителя фонда помощи хосписам «Вера» Нюты Федермессер о ситуации в российских психоневрологических интернатах не рекомендуют смотреть чувствительным людям — настолько в нечеловеческих условиях приходится существовать многим пациентам (сказать «жить» язык не поворачивается, хотя люди вот так живут, потому что нет выбора).
…Сейчас в Астрахани готовят флешмоб. «30 человек встанут стеной вдоль дороги: молча, в белых халатах — пусть в час пик люди видят. Это наш протест, мы просто не знаем, что делать», — говорит Ксения Литвинова.
Уточняем: не боятся, что полиция начнет задерживать участников?
«На прошлой акции полицейские сами к нам подходили, спрашивали, что случилось. Входили в наше положение, тоже удивлялись. Понимаете? Мы же не только за Сашу выступаем — за всех врачей. У нас есть врач психиатрической больницы Ольга Андронова, у которой дело еще не закрыто. Ее ситуация прямо обратная: судят за то, что она, наоборот, приняла пациентку в отделение».
Елена Мотренко, Известия
