Доложить или заложить. Так был ли секс в СССР?

Сосед через дорогу повадился заливать нечистотами проезжую часть улицы Нечаева. Один раз сделал замечание, второй. Бесполезно. В ответ недовольное бурчание: дескать, с кем не бывает. В том-то и дело, что с нормальными не бывает: никто не выводит сливную трубу частного септика на улицу и, тем более, не устанавливает её ниже верхнего уровня своей сливной ямы.

Очередной раз жидкое зловоние добралось уже до нашей входной двери на улицу. Стояла прошлогодняя сорокоградусная жара. Что делать? Пришлось написать донос. Неприятное это занятие – «закладывать» соседа, но терпеть его зловоние, перемешанное с июльским пеклом, больше не мог. Да и что, в конце концов, предпочтительнее: прослыть кляузником или продолжать дышать вонью?

Кстати, гнилые нечистоты – прекрасный рассадник холеры и всякой другой заразы. Они похлеще лютующего сегодня коронавируса. Смертность от вируса пока не превышает пяти процентов от заболевших. От холеры умирают до 40 процентов! Эта чума уже посещала нашу Астрахань. И не так давно.

Впрочем, напрасно я так терзался в своих морально-нравственных муках «доносчика». Жалоба на безобразие соседа, сливающего нечистоты на одну из центральных улиц Астрахани, оказались для, мягко говоря, неряхи как для слона дробинка. В администрации Астрахани мой доклад выслушали, но отправили куда подальше. К участковому. Тот обещал зайти, поговорить… В общем, всё как всегда.

Но я и сейчас не об этом. О другом: мы станем, когда-нибудь говорить правду о происходящем вокруг нас или всегда будем молчать? Или ещё хуже – продолжим активно врать. Вопрос, конечно, риторический. Его можно было задать и пять, и пятьдесят лет назад…

И вспомнился мне сюжет замечательного телепроекта молодого журналиста Владимира Познера. Его знаменитый телемост между СССР и США. И не менее знаменитое, причём искреннее, утверждение советских участников программы: «В СССР секса нет!».

Был ли секс при советской власти или нет, сегодня спорить совершенно бессмысленно. Конечно, был. Но советские люди боялись (а точнее, стеснялись) говорить об этом, тем более на весь мир.

Был на одном из телемостов и такой вопрос к советским школьникам: «Ваш сосед на экзаменах списывает контрольную работу. Как вы поступите? Вы скажете об этом учителю или нет?» «Конечно, нет», – хором заявили советские школьники. «Обязательно скажем», – ответили все школьники из Америки.

Вот если бы меня спросили об этом тогда, я бы тоже ответил что «нет». Но почему? Потому что нельзя, очень неприлично «стучать» и «закладывать». Но сейчас я бы ответил уже по-другому. Мне сегодня ближе логика тех юных американцев конца 80-х годов. Они доходчиво объяснили, почему скажут учителю про списывание. Потому что экзамен должен быть честным. Непробиваемая логика! И очень доказательная. Я не говорю уже о том, что в результате милого вранья хитрая и пронырливая списывающая бездарь прорвётся потом в начальники, а то и на руководящий верх. И тогда эта серость отплатит обществу своим тупым руководством. Это и будет благодарность нам за то, что промолчали, прикрыли, а по сути, совершили гражданское преступление.

Конечно, и секс в СССР был, и доносчики тоже были. Но это существовало как бы подноготно, скрытно. «Распутная жизнь» и «стукачество» в советском обществе не рекламировались и не приветствовались. В этом, мне кажется, было какое-то настоящее единение советских людей от интеллигентов до самых злостных преступников. Это одобрялось и на государственном уровне: большинство героев советских книг и фильмов дружно презирали и ненавидели доносчиков. Стукачи – самые отрицательные персонажи всех художественных произведений тех лет.

Но ведь что такое «донос», точнее, по-современному – жалоба? Это всегда обращение слабого к более сильному: обиженного гражданина к государству, к власти. А вот с этим как раз большая проблема. Речь о доверии и надежде человека на то, что обнародованная несправедливость будет пресечена. Ни того, ни другого, увы, сегодня практически нет. И дело тут не только в исторической памяти народа, обожжённой кровавым сталинским опытом доносов и расстрелов. Дело в том, что современную власть мало интересует эта самая несправедливость. Если она, конечно, не касается их лично.

А ведь «доносы» неравнодушных граждан всегда помогали бороться с пороками общества разными нарушениями и даже с преступлениями. Почему сегодня не призвать «жалобщиков» в ряды цивилизованных информаторов? Хуже не будет.

Можно начать с самого «малого», с нарушений на дорогах. Беспредел на асфальте особенно заметен. От небольшого вознаграждения за информацию о злостном правонарушении (преступлении) казна даже сейчас не обеднеет, зато может заметно изменить обстановку на дорогах. Прописная истина: дело не в тяжести наказания, но в его неизбежности. А неотвратимость кары за правонарушения в таком случае будет почти стопроцентная: ведь всё, что происходит вокруг – творится на наших глазах, а что не заметим мы, не ускользнет от замечательных домовых разведчиков – наших бабуль и пенсионеров. Никакая самоизоляция им не помешает! Миллионы штирлицев всегда готовы к борьбе со злом. Вот уж кто не пройдет мимо правонарушений. Ну и пусть помогут навести порядок!

Конечно, в первое время органы оперативного реагирования и другие подразделения правопорядка будут завалены сообщениями о нарушениях (но их действительно много) и будет немало ложных доносов, наговоров и клеветы. Да, будет. С этим можно бороться, законодательно ограничив возможность сигнализировать по пустякам (только о правонарушении) и определив ответственность (также штрафом) за подмётное доносительство или бытовую клевету. Обязательно предусмотреть меры государственной защиты неравнодушных обывателей и людей с высокой гражданской ответственностью. Реакция подлецов, привыкших безнаказанно нарушать законы и права окружающих, может быть неадекватной.

Справедливости ради надо сказать, что некоторые российские министерства и ведомства уже делали попытки создания сети информаторов, и учреждали фонды материального поощрения добровольных помощников полиции. Но, судя по открытой информации большого эффекта в борьбе с внутрисистемной коррупцией, это пока не принесло. Основная причина, по мнению специалистов знающих проблему – в отсутствии надежной гарантии безопасности информаторов и ограничение действий информаторов внутрикорпоративными границами. В переводе на бытовой язык – не нашли эффективных способов (или не захотели) защиты информаторов. А кто станет сообщать, например, о серьезном преступлении начальника без гарантии надежной защиты? Себе дороже.

Можно провести расширенный эксперимент (самое время обновить жизнь после коронавируса) с платными информаторами даже в рамках нашей небольшой области. Что будет препятствовать этому? Кто помешает?

Н. В. Егоркин, журналист
Астраханский областной общественно-политический еженедельник «Факт и компромат»