Статья астраханского политолога Гришина Н.В. "Электоральные расколы в России": тенденция к возрастанию// SCHOLA — 2008: Сборник научных статей философского факультета МГУ / Под ред. Е.Н. Мощелкова; Сост. А.В. Воробьев, Т.Ю. Денисова. М.: Издательство «Социально-политическая МЫСЛЬ», 2008. - с. 98-103.
В сравнительном исследовании электорального поведения населения в зарубежной политологии с 1960-х гг. сложилась получившая большую популярность теория «расколов» (cleavages), восходящая к работам С.Роккана. Данная теория «построена на поиске противостоящих друг другу территориальных групп с противоположенными типами электорального поведения» [9; 8].
В политической науке в 1990-е гг. (первоначально - в американской политологии) шла дискуссия о том, в какой степени «теория расколов» подходит для объяснения политической жизни постсоветской России [3; 3]. В конечном итоге получила распространение точка зрения, что политические расколы представлены в России в не меньшей степени, чем в Западной Европе.
В настоящее время теория электоральных расколов в изучении российской политии получила значительное распространение. Вопрос о возможности и перспективности ее применения в нашей стране решен, в целом, положительным образом. Наряду с этим, возникает следующий вопрос – можно ли говорить об исчезновении в современной России электоральных расколов на фоне повсеместного успеха «партии власти»? Данная статья посвящена вопросу, имеет ли место исчезновение или «сглаживание» электоральных расколов в России в 2000-е гг.
Электоральные расколы (в отличие от социальных расколов) можно охарактеризовать следующим образом: это устойчивые различия в электоральном поведении между большими группами избирателей.
Эти расколы могут быть идеологическими (либералы против коммунистов, националисты против либералов и коммунистов), социально-экономическими (богатые против бедных), национальными и демографическими (представители пожилых возрастов против молодежи). Наиболее хорошо верифицируемы и очевидны расколы между территориальными общностями избирателей. В данном контексте такие электоральные расколы можно представить как отличия в электоральном поведении между избирателями различных территорий.
В политической науке сложились основные подходы по вопросу о видах электоральных расколов в России.
Г.Китчелт еще в 1992 г. сформулировал гипотезу о том, что посткоммунистические партийные системы формируют два политических раскола: лево-правый (социально-экономический) и авторитарно-либертарный [2; 447-471]. В результате их сочетания формируется оппозиция между теми, кто поддерживает идеи государственного вмешательства в экономику при сохранении авторитарных форм правления, и теми, кто совмещает приверженность рыночной экономике с «либертарной» позицией по вопросам гражданских прав и свобод.
В 1990-2000 е гг. феномен политических расколов в электоральном процессе России изучали С.Уайтфилд [4], Р.Роршнайдер [3] и Дж. Эванс [1]. В совместном исследовании С. Уайтфилд и Дж. Эванс отмечают, что политические расколы рождаются в большей степени противоречиями интересов избирателей, а не действиями элит и органов исполнительной власти [1; 35].
Р.Ф. Туровский предложил типологию следующих горизонтальных расколов, характерных для российского электорального пространства:
1) Раскол «город-село». Это фундаментальный фактор различий в электоральном поведении избирателей, и в России он выражен еще сильнее, чем в зарубежных странах.
2) Раскол «центр-периферия». Этот раскол связывает степень голосования за правые партии со степенью развитости инфраструктуры и диверсифицированностью города.
3) Раскол «Север-Юг». Левотрадиционалистская культура Юга объясняется влиянием сельских культурных традиций на местные города, выросшие из сельского окружения. В северных городах, оторванных от сельской культуры, электоральное поведение иное [7].
В исследованиях А.С.Ахременко в качестве наиболее характерных электоральных для России электоральных расколов были выделены: лево-правый раскол и его вариации (раскол по отношению к консервативным политическим силам, раскол по отношению к либеральным силам) и раскол по отношению к «партии власти» [5; 14].
А.С.Ахременко связывает электоральные размежевания в России с территориальной дифференциацией по линии «центр-периферия»: «В большинстве случаев «полюса» электоральных расколов формируются одним и тем же составом территорий. Другими словами, структура электорального пространства определяется устойчивыми различиями между группами городов и районов. Как правило, это ключевое различие между «центральными» и «периферийными» территориями. Первые характеризуются более высокой урбанизаций, развитостью рыночных отношений и экономики в целом, меньшей долей пенсионеров; прежде всего, это административные центры регионов. Вторая группа представлена в основном сельской периферией».
Можно отметить, что электоральные расколы могут быть так же «субъективными», под которыми следует понимать устойчивую дифференциацию электоральной поддержки по отношению к отдельно взятым политическим партиям или лидерам. В частности, дифференциация политической поддержки ЛДПР является совершенно специфической и не коррелирует с дифференциацией политической поддержки, например, либеральных партий.
В отношении же большинства политических субъектов России территориальная дифференциация электоральной поддержки тесно взаимосвязана, либо прямо, либо обратным образом.
Многие современные исследователи отмечают значительные изменения в электоральном поведении в России, произошедшие в 2000-е гг. Изменилось содержание различия в политическом поведении в рамках определенных в 1990-е гг. электоральных расколах. В частности, А.С.Ахременко признает наличие двух этапов в электоральной истории современной России: 1990-е и 2000-е гг. В сравнении двух данных этапов изменились сравнительные особенности электорального поведения в «центре» и на «периферии»: «в 1990-х годах периферийные с точки зрения социально-экономического развития территории формируют полюс поддержки лево-консервативных оппозиционных сил, «центральные» - право-реформаторских сил и партии власти. В 2000-х годах наблюдается «смещение» партий и кандидатов власти в сторону консервативного полюса. Другими словами, наиболее высокая поддержка кандидатов и партий власти в последнем электоральном цикле наблюдается на периферийных территориях» [5; 18]. Так же к данному тезису можно добавить, что в 2000-е гг. на «периферии» более быстрыми темпами сокращается поддержка левой оппозиции.
По мнению А.С.Ахременко, на современном этапе в России происходит «снижение значимости традиционного идеологического – лево-правого – размежевания» [6; 17].
В 2007 г. Р.Ф.Туровский высказал предположение, что под влиянием административного фактора большинство из существовавших ранее расколов оказались сглажены [8]. Тем не менее, по мнению эксперта, расколы есть, но они сместились с межрегионального уровня на субрегиональный. Так, село под давлением административного ресурса стало голосовать исключительно за партию власти, фактически лишив коммунистов их «красного пояса».
По нашему мнению, о «сглаживании» электоральных расколов в России в 2000-е гг. можно говорить лишь в свете ликвидации «красного пояса» и высокой повсеместной поддержке действующей партии власти. В том же, что касается территориальных отличий электорального поведении населения, исчезновения электоральных расколов не происходит – ни на межрегиональном уровне, ни на субрегиональном.
В нашем исследовании мы опираемся на результаты применения двух статистических показателей - коэффициента вариации (V) и отношения максимального к минимальному показателю. Отметим, что при использовании коэффициента вариации условный «порог однородности» составляет 33%; показатели с более высоким значением сигнализируют о неоднородности анализируемой совокупности.
Объектом анализа были эмпирические данные результатов парламентских выборов с 1995 по 2007 гг. в Южном федеральном округе. В настоящей статье рассмотрены показатели дифференциации поддержки ведущих партий, кроме партии власти, поскольку вопрос о ней совершенно ясен. Федеральная партия власти – это единственный сегмент политического спектра России, в отношении которого территориальная дифференциация электоральной поддержки, безусловно, ослабевает.
Рассмотрим результаты применения выбранных нами статистических методов по отношению к электоральным ориентациям населения в разрезе субъектов федерации (на межрегиональном уровне).
В табл.1 и 2 представлены данные, свидетельствующие, что в 2000-е гг. территориальная дифференциация электорального поведения на уровне субъектов федерации Юга России возросла.
Таблица 1. Коэффициент вариации (V) электоральной поддержки отдельных политических сил по субъектам федерации Юга России на парламентских выборах 1995-2007 гг.
1995 г. 1999 г. 2003 г. 2007 г.
КПРФ 45% 34% 46% 60%
ЛДПР 60% 58% 70% 75%
Либералы 47% 53% 40% 72%
Таблица 2. Отношение максимального и минимального результатов электоральной поддержки отдельных политических сил по субъектам федерации Юга России на парламентских выборах 1995-2007 г.
1995 г. 1999 г. 2003 г. 2007 г.
КПРФ 8,5 23,2 19,8 121
ЛДПР 16,7 15,8 38,5 150
Либералы 8,6 8,2 6,1 26
В табл. 2 содержатся сравнительные данные не по всей совокупности переменных, но только по крайним точкам электоральной поддержки. Наряду с использованием коэффициента вариации, эти данные подтверждают, что кампания 2007 г., не смотря на повсеместный триумф Единой России», отличается чрезвычайным обострением межрегиональных различий электорального поведения населения. По сравнению с данными 2007 г. показатели размежевания электорального поведения от 1995 г. меньше во много раз.
На субрегиональном уровне (в разрезе территориальных избирательных комиссий) показатели индикаторов так же свидетельствуют о сохранении электоральных размежеваний. В качестве объекта для анализа рассмотрим результаты голосований на федеральных выборах в Астраханской области (табл. 3 и 4).
Таблица 3. Коэффициент вариации (V) электоральной поддержки отдельных политических сил по ТИК Астраханской области на парламентских выборах 1995-2007 гг.
1995 г. 1999 г. 2003 г. 2007 г.
КПРФ 30% 22% 17% 24%
ЛДПР 32% 27% 27% 38%
Либералы 51% 51% 51% 46%
Таблица 4. Отношение максимального и минимального результатов электоральной поддержки отдельных политических сил по ТИК Астраханской области на парламентских выборах 1995-2007 г.
1995 г. 1999 г. 2003 г. 2007 г.
КПРФ 3,5 2,4 2,5 2
ЛДПР 2,6 3,2 3,4 5,2
Либералы 4,4 3,8 4,5 4,6
Согласно приведенным данным, на субрегиональном уровне нельзя констатировать существенное изменение территориальной дифференциации поддержки таких политических сил, как либералы и ЛДПР. По отношению к КПРФ ситуация особая.
В большинстве субъектов федерации России можно наблюдать сокращение территориальной дифференциации поддержки КПРФ по сравнению с серединой 1990-х гг. Это вызвано сокращением электоральной базы коммунистов на селе (особенно в период электоральной гегемонии современной партии власти) при относительной устойчивости их избирателей среди городского населения. В связи с этим можно заметить, что возникающее при этом «сглаживание» различия электорального отношения к коммунистам в «городе» и «селе» происходит при противоположных тенденциях динамики электорального поведения. Таким образом, среди городского населения, особенно на рубеже 1990-2000-х гг. присутствовала тенденция укрепления электоральных позиций левой оппозиции, в то время как одновременно на «селе» ее поддержка стремительно сокращается. Вряд ли данное явление может быть охарактеризовано как свидетельство исчезновения различия электорального поведения в «городе» и «селе»; скорее наоборот, оно обнаруживает противоположные тенденции в этих двух типах территорий.
В исследованиях А.С.Ахременко его тезис о снижении значения электоральных размежеваний между территориями может быть оспорен на основании его собственных работ. По его данным на основе компонентного анализа диапазон факторных значений по оси идеологического размежеваний составлял на парламентских выборах в 1995 г. 1,5, в 1999 г. – 1,5, в 2003 г. – 1,3 [6]. Значимого снижения дифференциации идеологических размежеваний не наблюдается.
Таким образом, на фоне повсеместно высокой поддержки партии власти территориальная дифференциация электорального поведения населения не только не сокращается, но по отдельным параметрам возрастает. Электоральные расколы остаются сущностной особенностью российского электорального пространства.
Список литературы:
1. Evans G., Whitefield, S. Explaining the Formation of Electoral Cleavages in Post-Communist Democracies - www.uh.edu/democracy/evansp.pdf.
2. Kitschelt H. The formation of party system in East Central Europe // Politics and society. - Los Altos, 1992. - Vol. 20, №1.
3. Rohrschneider R., Whitefield, S. Understanding Cleavages in Party Systems: Issue Position and Issue Salience in 13 Post-Communist Democracies - www.indiana.edu/~west/documents/Rohrschneider_Whitefield.pdf
4. Whitefield, S. Political cleavages and post-communist politics// Annual Review of Political Science. – 2002. – 5.
5. Ахременко А.С., Анисимова А.В., Горбатова В.В., Дербеко А.Ю., Евтушенко С.А., Жигжитов С.В., Леандрова М.П., Левшенко Ю.И., Лукс Н.Ю., Мущинин С.В., Филиппова С.Г Электоральные структуры и социальные размежевания в регионах России //Политические практики. – 2007. - № 2(5).
6. Ахременко А.С. Электоральное пространство России: структурная эволюция //Политические практики. – 2007. - № 2(5).
7. Туровский Р. Ф. Политическая география, Смоленск, 1999
8. Хамраев В. Административный ресурс распоясал регионы// Коммерсантъ . – 2007. - №219.
9. Эволюция электорального ландшафта. Под ред. А.Сидоренко М., 2005.
