Филологическая экспертиза необходима, когда надо или осудить, или оправдать за негатив имеющий место в публикации или высказывании. Филологические экспертизы проводятся филологами.
Филологов учили в педагогических институтах и продолжают учить в государственных университетах, в которые превратились педагогические институты. Кто же такие филологи, чем они отличаются от обычных людей?
Внешне – это обычные, порой даже весьма затрапезные люди из-за необходимости почти всё время проводить за канцелярским или обеденным столом. Но внутренне филологи коренным образом отличаются от людей без филологического образования.
Но хватит абстракций – рассмотрим конкретный пример. Игорь Целовальников окончил Астраханский педагогический институт в 1984 году, получив специальность «учитель русского языка и литературы». Но Игорь Юрьевич не пошёл работать в школу, его влекла к себе загадочная красавица Филология. Ей посвятил он свою жизнь. И она его не оттолкнула. В 2001 году Игорь Юрьевич защитил кандидатскую диссертацию по теме: «Интертекстуальность прозы А. Ремизова». Кстати, сам А.Ремизов, скончавшийся в 1957 году, и не подозревал, что творил нечто подобное. Он, бедный, не понимал, что через призму интертекстуальности весь мир представляет собой огромный текст, в котором всё когда-то уже было сказано, а новое возможно только по принципу калейдоскопа: смешение определенных элементов дает новые комбинации.
Вообще-то об интертекстуальности рассуждают только учёные филологи, те люди, которые не обладают литературными талантами. Писатели, пишущие для своих читателей, ни о чём подобном не думают.
А Целовальникову между тем в 2004 году присвоили звание доцента. Он читает курсы «История русской литературы XI - XVII вв. (Древнерусская литература)» и «Древнерусская литература и культура»; спецкурсы «Теория интертекстуального анализа» и «История и культура Древней Руси в русской литературе ХIХ века»; ведёт спецсеминар «Интертекстуальность прозы русских писателей начала XX века». На счету Целовальникова более 40 научных работ.
Где же в этой кипучей научной деятельности место филологической экспертизе? И зачем такому деятелю науки как Целовальников какая-то филологическая экспертиза, зачем доценту университета вчитываться в газетные статьи, анализировать их и выносить своё как бы беспристрастное суждение на судебных заседаниях?
Можно предположить возможную материальную заинтересованность в занятиях филологическими экспертизами. Ведь чем ещё можно заинтересовать человека науки заниматься далеким от науки?
И ещё возникает вопрос - как может дать чёткий филологический анализ человек, исповедующий пресловутую интертекстуальность, которая представляет всю современную литературу исписавшимся литератором, - кто не творит, а занимается пошлейшей компиляцией? Если учёный филолог не верит в истинное творчество, во взлёт фантазии, озарение, то он не имеет права судить о каком-либо творчестве, включая и творчество журналистов!
В свое время «Факт и компромат» писал о преступной деятельности тогда еще не разоблаченного начальника УБОПа Астраханского УВД Р.Салехова. В ответ на это салеховские бандиты избили редактора «Факта и компромата».
«Филологическая экспертиза» Целовальникова – из той же оперы.
Рафик Идиатуллин,
"Факт и компромат" № 38, 26.10.2012 г.
