…Наш Каспий на глазах скудеет, теряет уникальные природные богатства. Да, он уже давно расстался с былой славой всесоюзного рыбного садка, из которого многие десятилетия, словно из бездонной емкости, черпали несметное количество ценнейших водных биоресурсов.
Расстался со своим величием не по причине развала советского государства, в результате которого у моря, вместо когда-то по существу одного мощного хозяина, появилось пять новых. Прямо скажем, не очень рачительных владельцев, не сумевших определиться в границах по водной поверхности Каспия. Поэтому причина иная: в огромном внутреннем бассейне стало просто мало рыбы. Настолько мало, что некоторые представители морской ихтиофауны перешли или на грани перехода из промысловых значений в разряд экзотических, наподобие тех самых аквариумных золотых рыбешек.
Нет, мы не сгущаем краски. В правоте не столь радужных выводов можно убедиться, даже не совершая дальних морских путешествий с простейшей сеточкой в руках. Столица нашей республики, что называется, под боком у Каспия. Пройдитесь по элистинским магазинам и посмотрите, что вам предлагает торговля по части рыбной продукции. Ассортимент широк, выбор даров моря, можно сказать, на любой вкус.
Печально, но в этом обилии Волго-Каспийский водный бассейн представлен лишь килькой. Все остальное - продукция из дальних морей и океанов. Сами названия убеждают: хек, минтай, пангас, кальмар, мойва, путассу, палтус и другие. Иногда встречаются и привычные, почти родные названия, но… Судак и лещ - из Азовского моря и Цимлянского водохранилища, сельдь - только атлантическая из далекого Норвежского моря.
Кто-то может возразить: судить о богатстве и скудности Каспия только по прилавкам магазинов - это не совсем убедительно. В какой-то мере можно согласиться. Тогда обратимся к более основательному источнику - отраслевой науке, имеющей непосредственное отношение к проблемам Каспийского моря.
Не так давно в столице Калмыкии заседал ученый совет авторитетного в нашей стране научно-исследовательского института КаспНИРХ. Доктор биологических наук Ходоревская поведала о том, что сегодня основной проблемой на Каспии является сокращение запасов большинства промысловых пород рыб, уловы которых в последнее время не превышают 60 тысяч тонн.
Много это или мало? Если взять за ориентир девяностые годы, то тогда добывалось в три раза больше! Если продолжить сравнение и опустить планку еще ниже, до уровня послевоенных лет, то обнаружим пропасть еще более значительного размера, как по количественным, так и качественным показателям.
Естественно, Каспий скудеет не сам по себе. Действуют определенные внутренние и внешние силы. Основные причины сокращения запасов большинства промысловых морских, речных и полупроходных пород рыб наука обозначила своими именами - строительство гидросооружений на Волге и Каме, колебания уровня моря, загрязнение водной среды и варварское истребление ихтиофауны.
Вот такой «букет»! Мы же проявим внимание к одному «цветочку», на лепестках которого обозначено «варварское истребление». Ученый люд носителем этого зла называет браконьерство. Вот только какое? Ведь оно многолико и требует расшифровки.
Давайте заглянем в корень. В переводе с французского браконьер - человек, занимающийся недозволенной охотой, нарушитель закона об охоте… Нам ближе толкование В. И. Даля: «Кто занимается воровской охотой, дичекрад, обловщик…» В рыбацком обиходе в низовьях Волги и на Каспии до пятидесятых годов минувшего столетия слово «браконьер» не употреблялось. Расхожим было - «обловщик».
Разница существенная. Рыбаки-отшельники на допотопных весельных бударках (лодках) совершали набеги на рыбные зимовальные ямы и облавливали их. Отсюда и название «обловщик». Другие же с сетями появлялись в местах, запрещенных для лова рыбы на период нереста. Да, они совершали противозаконные действия, но не занимались варварским истреблением морской фауны.
Это целиком и полностью прерогатива современных браконьеров. Они на новейших катерах, с более мощными, чем у рыбоохраны, моторами, рыскают по водным просторам Каспия и хищническим образом в массовом порядке уничтожают ценнейшие осетровые породы рыб. Для них не существует ни границ, ни законов, ни объявленного моратория на промысел белуги, осетра, севрюги.
Браконьерство - многолико. И если это величайшее зло сведем лишь к двум обозначенным фигурантам, то, во-первых, мы погрешим против истины. Во-вторых, очень и очень, даже кровно, «обидим» те государственные структуры и властных чиновников, причастных к планомерному, хладнокровному, причем в огромных количествах, истреблению молоди многих промысловых пород рыб Каспия.
Речь идет не о простом и расхожем, а о государственном браконьерстве, которое процветает с давних времен. Только вот наша отраслевая наука упрямо умалчивает об этом, не замечает изощренного варварства, о котором били в набат даже простые рыбаки.
Впервые эту страшную фразу я услышал в разговоре с капитаном рыболовного сейнера «Уса» колхоза «Маяк социализма» Каспийского района Николаем Егоровым. Он один из первых, кто в начале пятидесятых годов осваивал для нашего моря новинку - лов кильки конусными сетями при помощи электрического света. К каким необратимым последствиям приведет это «чудо» рыболовной техники, кстати, одобренное наукой, мы расскажем чуть позже.
Вернемся в прошлое. Когда вся великая наша страна жила и трудилась под лозунгом «Все для фронта! Все для Победы!», не обращали внимание на серьезные отступления от правил и законов. Когда война окончилась, то обнаружилось, что не все орудия лова на Каспии соответствуют стандартам, и дальнейшее их применение окажет губительное воздействие на воспроизводство и сохранение водных биоресурсов моря.
По настоянию науки и органов рыбоохраны, в разряд запрещенных угодили сейнерные невода для близнецового лова и наиболее эффективные в то время распорные невода. Попали они «в немилость» по одной причине - в уловах, не укладывающихся ни в какие допустимые рамки, имеется прилов молоди. Он просто огромен.
Далее начались странности. Сейнерные невода сразу же уничтожили, а суда поставили на прикол. А распорные невода, тоже запрещенные, укрыли на складах моторно-рыболовных станций, как сказали, до лучших времен.
Они не заставили себя долго ждать. Вскоре, в одну их осенних путин, когда по всей системе Главкаспрыбпрома - основного хозяина моря - отчетливо обозначился провал государственного плана добычи рыбы, вспомнили о «заначке». После слезного обращения Главка в свое родное министерство, Главрыбвод СССР дал разрешение на лов рыбы распорными неводами и пригрозил органам рыбоохраны на местах не чинить препятствий… хищническому истреблению молоди, в частности, воблы.
По журналистским делам находился в море и довелось присутствовать, когда работники каспийской инспекции Севкаспрыбвода составляли акт на звеньевого колхоза «Красный моряк» Петра Пяткина. Он своим неводом за один замет добыл около 200 центнеров рыбы. В огромной массе «живого серебра» оказалось более 17 процентов молоди! Прямо скажем, это далеко не рекорд.
- И куда же ваши рыбаки его девают?
- Куда? Посмотри за корму соседней приемки, трюмы которой только-только заполнили уловом рыбаки из бригады Петра Тещина колхоза «Каспиец». Там все видно…
А видна была чудовищная картина. За кормой приемного судна тянулся длинный серебристый шлейф заснувшей, безжизненной молоди воблы. Сколько её погубили - знает только море. Нам известны лишь последствия. На Каспии воблы почти нет.
Мы далеки от мысли все беды сваливать на распоры. В конце концов эти невода запретили и окончательно, но государственное браконьерство продолжалось. Причем, с еще большим размахом и не на реюшках-парусниках, а на современных рыболовных судах, построенных на судоверфях не только нашей страны, но и за рубежом. Носителем зла стал лов рыбы на электросвет.
- При первом же выходе на килечный промысел, - рассказывал капитан сейнера «Уса» Николай Егоров, - в каждом подъеме конусной сети мы обнаруживали значительный прилов молоди сельди, воблы, леща. Большинство капитанов высказывали свою озабоченность руководству Астраханской южно-каспийской килечной экспедиции.
Реакция последовала, но какая? Начальство собрало капитанов сейнеров и успокоило: оснований, мол, для беспокойства нет. Научный сотрудник объяснил, что прилов молоди не превышает дозволенных 10 процентов!
Припомним: сейнерный близнецовый лов запретили, когда прилов незаконника перевалил за пятипроцентный барьер. А здесь в два раза больше, и повода для беспокойства, оказывается, нет. Странно, если не больше…
Тем временем, руководство Главкаспрыбпрома, упоенное рекордами на килечном промысле, насыщало Каспий новыми, более мощными рыболовными судами типа РС-300 и СРТ. Обновлялся не только добывающий флот, но и орудия истребления ихтиофауны.
Одно варварство - конусные сети - вытеснялось более высокопроизводительным чудовищем - рыбонасосами. Изобретение группы ученых под руководством доктора технических наук Ивана Никонорова отмечено высокими премиями и наградами. Оно выдавалось чуть ли не за эпохальное явление в рыбной индустрии.
- Как только мы, рыбаки, увидели рыбонасосы в деле, - рассказывал Николай Егоров, - то без тени сомнения назвали автора изобретения государственным браконьером. При работе конусными сетями еще можно было как-то реагировать на прилов молоди, скажем, поменять место, уйти в другой район моря. В рыбонасосном мощном потоке контроль за приловом молоди невозможен. Да и кто о нем заботится…
Рыбаки по своей природе народ немногословный. А вот в оценках и выводах, как правило, точны. Природа наделила их даром предвидения. На самом деле Никоноров не просто какой-то ученый технарь. Когда его рыбонасосы работали на полную мощь, высасывая соки из худеющего Каспия, он возглавлял Главрыбвод - высшее государственное ведомство, облеченное законом денно и нощно строжайшим образом стеречь рыбные богатства страны, приумножать запасы, накапливать резервы. Властный чиновник оказался перевертышем. Куда же больше?!
Действительно, куда? На Каспии уже многие годы не ведется в промышленных масштабах лов таких ценнейших промысловых пород рыб как белорыбица, всех видов сельди, судака, леща, воблы. До какой критической черты сократились их запасы, наша наука умалчивает.
Не от хорошей жизни по всему Волго-Каспийскому бассейну объявлен мораторий на добычу белуги, осетра, севрюги.
Не пощадили государственные браконьеры и свой «конек» - кильку. Правда, на ученом совете в Элисте о ней все же пролили слезу. Руководитель ресурсного направления КаспНИРХа доктор наук Ходоревская упомянула, что запасы каспийских килек уменьшились в 7,3 раза. Это же величайшая катастрофа! Заметим, что представитель науки взял для сравнения не самый высокий по продуктивности ориентир. Реально - пропасть еще большего размера.
Вот так получилось: сосали-сосали и, как говорится, дососались до ручки. Только не надо, господа ученые, во всех бедах Каспия винить только плотины и другие гидросооружения; к ним килька и некоторые другие породы рыб не имели касательного отношения. Наберитесь смелости бросить камушек и в свой огород. Ведь государственному браконьерству прямо или косвенно способствовали люди с учеными степенями и званиями.
В моей памяти слова опытнейшего рыбака Каспийского района Василия Степановича Южикова, сказанные в дискуссиях с научным сотрудником в павильоне «Нижнее Поволжье» ВДНХ:
- Наука-то у нас передовая, но мы можем остаться без рыбы…
Многое получилось так, как и говорили потомственные рыбаки. Только к голосу их не прислушивались. А жаль.
Евгений ПОВАЛЯЕВ, в 1952-1957 годах редактор Каспийской районной газеты «Приморские известия»
Расстался со своим величием не по причине развала советского государства, в результате которого у моря, вместо когда-то по существу одного мощного хозяина, появилось пять новых. Прямо скажем, не очень рачительных владельцев, не сумевших определиться в границах по водной поверхности Каспия. Поэтому причина иная: в огромном внутреннем бассейне стало просто мало рыбы. Настолько мало, что некоторые представители морской ихтиофауны перешли или на грани перехода из промысловых значений в разряд экзотических, наподобие тех самых аквариумных золотых рыбешек.
Нет, мы не сгущаем краски. В правоте не столь радужных выводов можно убедиться, даже не совершая дальних морских путешествий с простейшей сеточкой в руках. Столица нашей республики, что называется, под боком у Каспия. Пройдитесь по элистинским магазинам и посмотрите, что вам предлагает торговля по части рыбной продукции. Ассортимент широк, выбор даров моря, можно сказать, на любой вкус.
Печально, но в этом обилии Волго-Каспийский водный бассейн представлен лишь килькой. Все остальное - продукция из дальних морей и океанов. Сами названия убеждают: хек, минтай, пангас, кальмар, мойва, путассу, палтус и другие. Иногда встречаются и привычные, почти родные названия, но… Судак и лещ - из Азовского моря и Цимлянского водохранилища, сельдь - только атлантическая из далекого Норвежского моря.
Кто-то может возразить: судить о богатстве и скудности Каспия только по прилавкам магазинов - это не совсем убедительно. В какой-то мере можно согласиться. Тогда обратимся к более основательному источнику - отраслевой науке, имеющей непосредственное отношение к проблемам Каспийского моря.
Не так давно в столице Калмыкии заседал ученый совет авторитетного в нашей стране научно-исследовательского института КаспНИРХ. Доктор биологических наук Ходоревская поведала о том, что сегодня основной проблемой на Каспии является сокращение запасов большинства промысловых пород рыб, уловы которых в последнее время не превышают 60 тысяч тонн.
Много это или мало? Если взять за ориентир девяностые годы, то тогда добывалось в три раза больше! Если продолжить сравнение и опустить планку еще ниже, до уровня послевоенных лет, то обнаружим пропасть еще более значительного размера, как по количественным, так и качественным показателям.
Естественно, Каспий скудеет не сам по себе. Действуют определенные внутренние и внешние силы. Основные причины сокращения запасов большинства промысловых морских, речных и полупроходных пород рыб наука обозначила своими именами - строительство гидросооружений на Волге и Каме, колебания уровня моря, загрязнение водной среды и варварское истребление ихтиофауны.
Вот такой «букет»! Мы же проявим внимание к одному «цветочку», на лепестках которого обозначено «варварское истребление». Ученый люд носителем этого зла называет браконьерство. Вот только какое? Ведь оно многолико и требует расшифровки.
Давайте заглянем в корень. В переводе с французского браконьер - человек, занимающийся недозволенной охотой, нарушитель закона об охоте… Нам ближе толкование В. И. Даля: «Кто занимается воровской охотой, дичекрад, обловщик…» В рыбацком обиходе в низовьях Волги и на Каспии до пятидесятых годов минувшего столетия слово «браконьер» не употреблялось. Расхожим было - «обловщик».
Разница существенная. Рыбаки-отшельники на допотопных весельных бударках (лодках) совершали набеги на рыбные зимовальные ямы и облавливали их. Отсюда и название «обловщик». Другие же с сетями появлялись в местах, запрещенных для лова рыбы на период нереста. Да, они совершали противозаконные действия, но не занимались варварским истреблением морской фауны.
Это целиком и полностью прерогатива современных браконьеров. Они на новейших катерах, с более мощными, чем у рыбоохраны, моторами, рыскают по водным просторам Каспия и хищническим образом в массовом порядке уничтожают ценнейшие осетровые породы рыб. Для них не существует ни границ, ни законов, ни объявленного моратория на промысел белуги, осетра, севрюги.
Браконьерство - многолико. И если это величайшее зло сведем лишь к двум обозначенным фигурантам, то, во-первых, мы погрешим против истины. Во-вторых, очень и очень, даже кровно, «обидим» те государственные структуры и властных чиновников, причастных к планомерному, хладнокровному, причем в огромных количествах, истреблению молоди многих промысловых пород рыб Каспия.
Речь идет не о простом и расхожем, а о государственном браконьерстве, которое процветает с давних времен. Только вот наша отраслевая наука упрямо умалчивает об этом, не замечает изощренного варварства, о котором били в набат даже простые рыбаки.
Впервые эту страшную фразу я услышал в разговоре с капитаном рыболовного сейнера «Уса» колхоза «Маяк социализма» Каспийского района Николаем Егоровым. Он один из первых, кто в начале пятидесятых годов осваивал для нашего моря новинку - лов кильки конусными сетями при помощи электрического света. К каким необратимым последствиям приведет это «чудо» рыболовной техники, кстати, одобренное наукой, мы расскажем чуть позже.
Вернемся в прошлое. Когда вся великая наша страна жила и трудилась под лозунгом «Все для фронта! Все для Победы!», не обращали внимание на серьезные отступления от правил и законов. Когда война окончилась, то обнаружилось, что не все орудия лова на Каспии соответствуют стандартам, и дальнейшее их применение окажет губительное воздействие на воспроизводство и сохранение водных биоресурсов моря.
По настоянию науки и органов рыбоохраны, в разряд запрещенных угодили сейнерные невода для близнецового лова и наиболее эффективные в то время распорные невода. Попали они «в немилость» по одной причине - в уловах, не укладывающихся ни в какие допустимые рамки, имеется прилов молоди. Он просто огромен.
Далее начались странности. Сейнерные невода сразу же уничтожили, а суда поставили на прикол. А распорные невода, тоже запрещенные, укрыли на складах моторно-рыболовных станций, как сказали, до лучших времен.
Они не заставили себя долго ждать. Вскоре, в одну их осенних путин, когда по всей системе Главкаспрыбпрома - основного хозяина моря - отчетливо обозначился провал государственного плана добычи рыбы, вспомнили о «заначке». После слезного обращения Главка в свое родное министерство, Главрыбвод СССР дал разрешение на лов рыбы распорными неводами и пригрозил органам рыбоохраны на местах не чинить препятствий… хищническому истреблению молоди, в частности, воблы.
По журналистским делам находился в море и довелось присутствовать, когда работники каспийской инспекции Севкаспрыбвода составляли акт на звеньевого колхоза «Красный моряк» Петра Пяткина. Он своим неводом за один замет добыл около 200 центнеров рыбы. В огромной массе «живого серебра» оказалось более 17 процентов молоди! Прямо скажем, это далеко не рекорд.
- И куда же ваши рыбаки его девают?
- Куда? Посмотри за корму соседней приемки, трюмы которой только-только заполнили уловом рыбаки из бригады Петра Тещина колхоза «Каспиец». Там все видно…
А видна была чудовищная картина. За кормой приемного судна тянулся длинный серебристый шлейф заснувшей, безжизненной молоди воблы. Сколько её погубили - знает только море. Нам известны лишь последствия. На Каспии воблы почти нет.
Мы далеки от мысли все беды сваливать на распоры. В конце концов эти невода запретили и окончательно, но государственное браконьерство продолжалось. Причем, с еще большим размахом и не на реюшках-парусниках, а на современных рыболовных судах, построенных на судоверфях не только нашей страны, но и за рубежом. Носителем зла стал лов рыбы на электросвет.
- При первом же выходе на килечный промысел, - рассказывал капитан сейнера «Уса» Николай Егоров, - в каждом подъеме конусной сети мы обнаруживали значительный прилов молоди сельди, воблы, леща. Большинство капитанов высказывали свою озабоченность руководству Астраханской южно-каспийской килечной экспедиции.
Реакция последовала, но какая? Начальство собрало капитанов сейнеров и успокоило: оснований, мол, для беспокойства нет. Научный сотрудник объяснил, что прилов молоди не превышает дозволенных 10 процентов!
Припомним: сейнерный близнецовый лов запретили, когда прилов незаконника перевалил за пятипроцентный барьер. А здесь в два раза больше, и повода для беспокойства, оказывается, нет. Странно, если не больше…
Тем временем, руководство Главкаспрыбпрома, упоенное рекордами на килечном промысле, насыщало Каспий новыми, более мощными рыболовными судами типа РС-300 и СРТ. Обновлялся не только добывающий флот, но и орудия истребления ихтиофауны.
Одно варварство - конусные сети - вытеснялось более высокопроизводительным чудовищем - рыбонасосами. Изобретение группы ученых под руководством доктора технических наук Ивана Никонорова отмечено высокими премиями и наградами. Оно выдавалось чуть ли не за эпохальное явление в рыбной индустрии.
- Как только мы, рыбаки, увидели рыбонасосы в деле, - рассказывал Николай Егоров, - то без тени сомнения назвали автора изобретения государственным браконьером. При работе конусными сетями еще можно было как-то реагировать на прилов молоди, скажем, поменять место, уйти в другой район моря. В рыбонасосном мощном потоке контроль за приловом молоди невозможен. Да и кто о нем заботится…
Рыбаки по своей природе народ немногословный. А вот в оценках и выводах, как правило, точны. Природа наделила их даром предвидения. На самом деле Никоноров не просто какой-то ученый технарь. Когда его рыбонасосы работали на полную мощь, высасывая соки из худеющего Каспия, он возглавлял Главрыбвод - высшее государственное ведомство, облеченное законом денно и нощно строжайшим образом стеречь рыбные богатства страны, приумножать запасы, накапливать резервы. Властный чиновник оказался перевертышем. Куда же больше?!
Действительно, куда? На Каспии уже многие годы не ведется в промышленных масштабах лов таких ценнейших промысловых пород рыб как белорыбица, всех видов сельди, судака, леща, воблы. До какой критической черты сократились их запасы, наша наука умалчивает.
Не от хорошей жизни по всему Волго-Каспийскому бассейну объявлен мораторий на добычу белуги, осетра, севрюги.
Не пощадили государственные браконьеры и свой «конек» - кильку. Правда, на ученом совете в Элисте о ней все же пролили слезу. Руководитель ресурсного направления КаспНИРХа доктор наук Ходоревская упомянула, что запасы каспийских килек уменьшились в 7,3 раза. Это же величайшая катастрофа! Заметим, что представитель науки взял для сравнения не самый высокий по продуктивности ориентир. Реально - пропасть еще большего размера.
Вот так получилось: сосали-сосали и, как говорится, дососались до ручки. Только не надо, господа ученые, во всех бедах Каспия винить только плотины и другие гидросооружения; к ним килька и некоторые другие породы рыб не имели касательного отношения. Наберитесь смелости бросить камушек и в свой огород. Ведь государственному браконьерству прямо или косвенно способствовали люди с учеными степенями и званиями.
В моей памяти слова опытнейшего рыбака Каспийского района Василия Степановича Южикова, сказанные в дискуссиях с научным сотрудником в павильоне «Нижнее Поволжье» ВДНХ:
- Наука-то у нас передовая, но мы можем остаться без рыбы…
Многое получилось так, как и говорили потомственные рыбаки. Только к голосу их не прислушивались. А жаль.
Евгений ПОВАЛЯЕВ, в 1952-1957 годах редактор Каспийской районной газеты «Приморские известия»
Газета «Степная Мозаика»
