Проходят выставки, мероприятия, Путин встречается с историками, обсуждаются новые стандарты исторического образования… (...) Тут возникает несколько проблем. Одна из них это перенесение нынешних представлений о логике исторического процесса и действий его акторов, на предыдущие эпохи. Причем усиливается этот подход обычно тем фактором, что выстраивается иерархия. Современная мораль, которой окажутся вооружены положительные герои, станет противостоять средневековой морали героев отрицательных. В этих условиях вся история без лишних усилий сама собой предстанет битвой добра и зла, черного и белого, где понятно, чья победа предрешена. То есть это уже будет не история, а некий дивертисмент на историческую тему, который смотрит публика ради развлечения и где героически павший в финале герой все равно выходит на поклоны.
Это первое.
Второе – история это пространство историков. Научного сообщества. Если это пространство становится пространством государства, то тогда возникает вопрос о доверии историческому сообществу. То, что оно профессионально и способно к самоиммунизации, доказывает хотя бы способность исторического сообщества избавляться от инородных вредоносных организмов, стигматизировать их, начиная с Фоменко и Аджи и заканчивая Мединским и Акуниным. Возможно, именно эта научная порядочность сегодня и есть проблема. Но как бы там ни было, если территорию теперь нужно «переосвоить», то тогда государству и науке придется договориться о ролях, местах, компетенциях и прочем.
В-третьих, стоит признать, что история исследуется историческим сообществом, но не принадлежит ему. Историки хранители, но не хозяева. История не принадлежит никому и не может быть присвоена никем, так как прошлое, память, травмы и победы это всеобщее достояние, что имплицитно присутствует в сознании – мои студенты, говоря о походах Святослава или победах Донского, бессознательно, но показательно говорят «Мы победили», «мы сражались». Как только история начинает осваиваться сообществами, главной задачей которых становится насадить своё собственное представление о прошлом и объявить это представление оселком, на котором будут затачиваться правильные и об который будут ломаться неправильные взгляды, это скорее проблема, чем достижение.
Так как ровно таким же образом, как в истории с нефтью и недрами, в историческом пространстве возникнут «олигархи», которые аккумулируют в своих руках богатства (взгляды, факты, источники) и начнут наделять ими остальных в соответствии с собственными взглядами. Соответственно возникнут «исторические бедняки», до которых эти блага не дойдут и они вынуждены будут клянчить и перебиваться случайными объедками.
Это неизбежно может привести к самому главному – уничтожению исторического мышления и истории, как таковой и превращению ее в тотальное пространство интерпретаций. То есть к превращению в миф. Что за этим следует? В мифологическом пространстве воскрешаются архаические формы мышления, упраздняются правила и законы, на которых держится история. Мало того – одно из основных средств превращения истории в мифологию это насилие. Ментальное или физическое – не важно. Нужно помнить, что в пространстве мифа всегда существуют только боги и никогда их жертвы. Однако мифологическое пространство становится реальностью и фактом именно благодаря количеству жертв. И не обязательно кого-то убивать – жертвы могут возрастать именно в мифологическом пространстве, пока вся страна и весь народ не станут одной громадной жертвой, предлагающей всем остальным участвовать в чемпионате по угрызениям совести.
В любом случае надо подходить ко всем вопросам очень осторожно.
Telegram-канал «Якеменко»
