Александр Гриценко: Я хочу сразу сказать, что не собираюсь из-за обиды говорить лишнее, и перечёркивать всё хорошее, что было. А что-то хорошее было. Не бывает, что всё только плохо.
Пресс-релиз пресс-служба Интернационального Союза писателей написала с чётким заголовком: что коммунисты избили писателя, но я не думаю, что меня били по идеологическим причинам, потому что у этих людей нет убеждений, они с теми, кто выгоден.
В соцсетях я излагал свою версию событий и приведу её здесь.
Обо всём, что произошло. «Писателя побили коммунисты». Сюрреализм. Всё-таки я не хочу, чтобы невиновные люди пострадали. Лишнюю ношу нести глупо.
Объясню, как всё произошло с точки зрения психологии. Как я считаю.
Да, кстати, пресс-служба астраханских коммунистов уже ответила. Они сожалеют о случившемся, но считают, что это провокация. То есть я отказался от поездки на Мёртвое море (посмотрите в новостях, там Германская гильдия писателей мероприятия проводит); от поездки в Грецию на фестиваль; отложил контакты с македонцами (они меня в Академию Словесности приняли); приехал в Астрахань, чтобы вручить премию, потом специально подставился под кулак зятя кандидата в городские депутаты, пожертвовал своей работоспособностью и лицом, чтобы не пять коммунистов прошло в гордуму, а, к примеру, три.
Я не знаю, когда синяки пройдут. А мне ведь нужно в Ростов, читать лекции по современному театру. Представляете культуролога с разбитым лицом? Некрасиво. И я, видимо, не поеду.
Самое интересное, что во всей этой истории пострадал человек, который не имел отношения к избиению. Кандидат в депутаты Щербаков. Это я к нему, наверно, по версии пресс-службы КПРФ, лет двадцать втирался в доверие, специально вызвался привезти регалии лауреата Московской премии, а потом спровоцировал его зятя-помощника, чтобы совершить провокацию.
И всё-таки он тут не причём. Он не бил. И явно не просил. И вообще. Перед выборами вот такое получить. Поэтому я излагаю всё произошедшее нормальным живым языком, а не языком пресс-релиза, в котором люди видят то, что хотят. Мы вручили литературную премию и поехали на квартиру Щербакова, как было миллион раз, чтобы отметить событие.
Депутаты Госдумы и облдумы от КПРФ были. Я ничего против них не имею, умные, интеллигентные люди. Я с ними прекрасно беседовал. У них в разговоре были правильные установки на мир и справедливость. Никаких вопросов. Остальных я знал много лет. Всех, кроме зятя Щербакова. Молодой, амбициозный, агрессивный, неумный. Он явно пытался перед всеми выслужиться. Естественно, кроме меня. Я-то что.
Ещё за столом, я попросил его извиниться передо мной. Что он и сделал.
Потом мы поехали домой. Я знаю таких людей – характер архитипичный для труса и предателя. Первым он бы бить не стал. Он посмел вмешаться в нашу, малость идеологическую, беседу. Помочь старшему товарищу. Свердлов ударил меня первый, но это всё можно было перевести в шутку. Мы знаем друг друга давно. И тут молодой неумный человек вмешался и просто начал меня забивать. Мы ехали в его машине, такой чёрной снаружи и белой внутри.
Там моя кровь из носа осталась на заднем сидении. Почему молодой подонок это сделал? Обида, хотел выслужиться, истерика.
Я таких людей очень хорошо знаю. Что, самое главное, я даже его имени за этот день не запомнил. У меня такая привычка, если я вижу никчёмного человека, не могу запомнить имя. Так психология срабатывает. Слишком много людей вокруг меня.
Он бил меня в своей машине, там был водитель, там был Свердлов. Что должен был сделать Свердлов? Остановить его. Потом, разве можно было оставлять в таком состоянии человека на улице? Я твердо уверен, что бить никого нельзя. Но даже если сделал такое, то бросать человека нельзя вообще, тут уже нет никаких оправданий.
А сейчас они утверждают, что вообще меня не видели и не везли. Я понимаю, что мы их не посадим. Да и нет у меня такой цели. Но я хочу, чтобы все понимали, кто это и что.
Теперь кто виноват, как я считаю. Щербаков в чём виноват? Наверно, в том, что такого человека сделал своим помощником. Свердлов в чём виноват? В том, что не смог в этой ситуации остановить того, кто избивал, кто меня выводил из машины беспомощного. Мне показалось, что молодой подонок хотел выслужиться перед старшим товарищем, а старший товарищ его просто не понимал и поэтому испугался.
Водитель, он просто сидел. Хотя, кажется, он что-то сказал. Он хотел остановить. Молодой подонок бил с переднего сидения. Кажется, он говорил, что профессионально занимался боксом. Избил человека в своей машине. Точно знал, что его поддержат, как минимум не помешают.
Бил неожиданно, вмешался вообще не в свой разговор.
Далее. Он спрятался. Последний мой контакт с полицией был вчера (15 сентября – прим. ред.). Опросили всех, кроме него. Не знают, где он. Всех определили, кроме него. Загадка. Водителя тоже не опросили. Исчез.
А пять уважаемых людей написали, что я ушёл куда-то из квартиры и исчез. Никто меня не вёз. Что самое плохое. Я в разговоре слышал, что молодого подонка будут двигать в депутаты. Работает человек, выслуживается. Хочет, чтобы двигали.
Человек станет депутатом. Человек, который избивает писателя, такого же человека, беззащитного, выслуживается. Архетип не только труса и предателя, но и карьериста. А ещё у него не хватило ума осознать глупость, не хватило воли, чтобы позвонить и извиниться. Он спрятался за связями старших товарищей. В принципе, заставил их дать ложные показания. А у меня есть кое-какие доказательства, что показания ложные.
Вот такой человек станет депутатом от КПРФ. Может стать. А я даже его имя не помню. Я бы назвал.
А по поводу бывших друзей. Есть такой эпизод в фильме «Крёстный отец». Молодой человек гонится за другим молодым человеком. Того, кто гонится, спрашивают, что ты хочешь от него? Он отвечает – хочу вернуть свои сто долларов, которые он у меня занял. У него спрашивают снова, а ты хотел бы, чтобы этот человек был твоим другом? Нет, он же подонок. Ему отвечают. Тогда всего за сто долларов он никогда не будет рядом с тобой. Банально, но очень верно.
«Факт и компромат»: 7 сентября вы прилетели в Астрахань для награждения литературной премией Ю.Щербакова за поэтические переводы, без которых прямо таки задыхается вся читающая Россия. Как вас встретили, намечался ли уже тогда конфликт? Ведь до этого Ю.Щербаков был беспартийным злопыхателем, а на 7 сентября уже состоял в КПРФ.
Гриценко: Мой коллега Андрей Белянин считает, что все было не без ведома Щербакова.
«Факт»: Кто назначил вам в качестве провожатых Б.Свердлова и зятя Ю.Щербакова и с какой целью?
Гриценко: Очень странно получилось. Мы вроде вышли ненасовсем. Воздухом подышать, а потом они сказали, что нужно ехать. Ну, я был в кругу друзей, как я считал. Предчувствия дурного не было.
«Факт»: Как протекала поездка, с чего началось нападение на вас?
Гриценко: Я сказал Свердлову, что у некоторых людей позиция и убеждения меняются как-то быстро, имея в виду их, а вот у меня лет пятнадцать одни и те же. И я поддерживал существующую власть даже тогда, когда это было немодно. Я об этом много писал. И было время, когда либералы травлю на меня организовали в соцсетях. Что вспоминать. Ладно. Тут очень интересно продолжение.
Сейчас опять появилось много бредовых текстов в интернете. Явно кто-то, может быть пресс-служба коммунистов, может быть, нет. А на кого мне думать? Рассылает бредовые тексты. В фейсбуке была проведена огромная работа. Прикрепили к странице каждого моего друга, запостили во многих литературных и политических сообществах жуткий пост, что меня избили, потому что я якобы мошенник, судим, сумасшедший, гомосексуалист. Какую-то бредовую историю выдумали. Пишет аноним. Кому это нужно. Вот вопрос.
«Факт»: Как вы пришли в литературу? Была ли какая-то помощь со стороны астраханского отделения союза писателей России?
Гриценко: Лет с шестнадцати занимался в студии «Тамариск» у Николая Ваганова. Помощь, наверно, была, меня рекомендовали в 2001 году на Форум молодых писателей России. Я поехал в Москву, осмотрелся и понял, что в Астрахани у меня перспектив никогда не будет. Решил поступать в Литинститут. И вот интересное, почему-то некоторые астраханские литераторы заявляют, что я поступил в Литинститут по рекомендации, это неправда, никаких рекомендаций в моём личном деле нет, это было уже просто не нужно на то время. Я сам подал пьесы, прошёл творческий конкурс. И уехал. Причем вынужден был работать методистом, так как поступил на заочное, а жить было нужно где-то.
Работая в институте, я имел право на койку в общежитие. В 25 лет я стал заведующим отделом публицистики еженедельника «Литературная Россия». Получил премию «Дебют». Причем в Астрахани это дело почему-то замалчивали. Не было информации, хотя эта премия архипрестижная, и лауреатов из других регионов носят на руках. Потом я поступил на иняз, в аспирантуру, стал председателем Союза. К этому тоже они не имеют отношения, уверяю вас.
«Факт»: Как и в каком формате начались ваши деловые контакты с астраханским отделением СП России?
Гриценко: Мои контакты с астраханским отделением начались ещё когда я был советником по экономике в Московском городском отделении Союза писателей России. В рамках межрегиональной деятельности было принято решение наградить двух лучших членов астраханского отделения. Соответственно, отделение должно было обозначить кого. Мы-то там, в Москве не видим, отделение обозначило Бориса Свердлова и Юрия Щербакова.
«Факт»: Кому из членов местного отделения «Союза писателей» вы помогли издать свои произведения?
Гриценко: На данный момент при поддержке Интернационального Союза писателей в Москве вышли книги у Юрия Щербакова в серии «Современники и классики», Бориса Свердлова в серии «Виктор Ерофеев представляет», Юрия Никитина в серии «Библиотека премии Владимира Гиляровского», Дмитрий Казаринова в серии «Библиотека журнала «Российский колокол», Владимира Шмелькова в серии «Сергей Лукьяненко представляет писателя». Книги вышли тиражами от 2000 до 5000 экз. Это большой тираж для книг такого жанра, и распространяются отделом распространения ИСП по магазинам и просто библиотекам, и литературным мероприятиям.
«Факт»: Кого из членов местного отделения «Союза писателей», на ваш взгляд, можно считать состоявшимися и востребованными литераторами, т.е. читаемыми широкими массами?
Гриценко: Ну, это каверзный вопрос. Тут мы погрузимся в литературоведческую беседу. Я кратко постараюсь обрисовать. В России вообще так сложилось, что литература постсоветского периода разделилась на массовую и академическую. Ну вот есть, к примеру, Ольга Славникова, у неё небольшие тиражи, но она лауреат Русского Букера. Считать её сложившимся писателем? Я в силу деятельности объездил всю Европу, да и за океаном бывал, поэзия, как у нас, так и там издается ограниченными тиражами. Широким массам на сегодняшний день у нас известен один астраханский писатель – Андрей Белянин. Я его давно знаю и, в том числе, по работе в Москве. Когда-то был крайне востребован Юрий Никитин, его издавали тоже большими тиражами. Я уважаю этого литератора и даже немного учился на его текстах.
«Факт»: Можно ли делать переводы, достойные литературных премий, без знания языка, на котором созданы стихи?
Гриценко: Опять сложный вопрос. Я вот, к примеру, специалист по английской литературе. У нас, конечно, невозможно, чтобы Маршак переводил Бёрнса по подстрочнику. Однако, что касается национальной литературы России, вот это всё, что происходит, завелось с советских времен.
Крупные секретари Союза писателей делили страну на части просто по карте, и у этого выходят книги в этой местности на нацязыках, у этого в этой, у кого-то на языках стран варшавского договора, а секретари помельче, наоборот, национальных поэтов переводили на русский. Но ведь столько языков не выучишь. Нужен был подстрочник. И чаще всего оригинал мало имел общего с переводом. Секретари Союза тогда были первыми официальными миллионерами. Вот сейчас говорят, тогда была литература бескорыстна, все писатели были бедными. Я, например, член Клуба писателей Центрального дома литераторов. Там до сих пор ходят легенды, как крупный функционер мог прийти и на тысячу рублей набрать по ресторанным ценам дефицита. Это так, за раз на тысячу советских рублей. Умели зарабатывать, и переводы, в том числе, приносили эти деньги.
«Факт»: Вы являетесь председателем правления Интернационального Союза писателей, Ю.Щербаков и Б.Свердлов – его члены. Насколько плодотворным было ваше сотрудничество с этими членами?
Гриценко: Ну, наша задача главная по уставу – это интеграция творчества российских писателей в страны Европы. То есть мы добиваемся грантов, выпускаем сборники на разных европейских языках – вот только за последнее время вышли сборники в Швеции, Италии, Германии, Болгарии. Готовятся в Польше, Японии, Болгарии, Македонии. И даже отдельные книги выпускаются.
Мы ничего особенно не просили от астраханцев. Денег, они говорили, у них нет, а у нас своя типография, поддержка. Поэтому мы издавали и переводили. Кстати, астраханцы есть в шведском, итальянском и японском сборниках.
Если вы лично обо мне, я просто читал, что вот Гриценко наградили за что-то непонятное, то ну мне этих премий было не нужно от них, ни денег, ни славы. Просто посмотрите список моих регалий в Википедии. И там есть очень престижные премии, которые ценят в России, поэтому премия Шаховского, которую дали мне, а, как оказывается, должны были дать студенту, ну, вообще незачем. Вот видите, всё равно пришлось оправдываться.
«Факт»: Каково теперь ваше отношение к астраханскому отделению СП и лично к его председателю Щербакову и заместителю председателя Свердлову?
Гриценко: Вы знаете, я сначала обиделся на весь город и даже где-то уже написал, что больше сюда не приеду. Буде приезжать и жить в Ялте, я там тоже все союзы знаю и кое-кого издаю. Но меня там за это не бьют. А им посоветовал в следующий раз избить ещё какого-нибудь гостя. Ганичева, например, он точно побоев не выдержит, старенький, и тогда уже их, по-русски говоря, «не отмажут».
Со временем я поостыл.
У нас ещё в прошлом году было принято решение открывать больше отделений в стране. В связи с валютными колебаниями в Европе некоторые проекты заморожены. Поэтому мы откроем тут отделение. У нас есть гранты. Возможность издавать книги, не так кустарно, как они, это позор, я видел библиотеку «Родное слово». Я уж не говорю об оформлении и бумаге, но там даже уникального номера ISBN нет: без них книги – это не книги, они на правах рукописи. Это самиздат. То есть книг нет в международном каталоге. Это распечатка. А у нас есть ещё и возможности распространения и продвижения писателей. Поработаем годик, покажем, что мы можем. Потом приедут члены президентского совета и правления, уважаемые люди, проведём переговоры с администрацией о совместных проектах. Я думаю, что им будет сложно отказаться, когда наши возможности станут всем понятны в городе.
А эти ребята пусть делают распечатки, награждаются, и пусть подписанты, которые написали, что это я пьяный чуть ли не набросился на боксёра Свердлова и другого, вот и они пусть там у себя барахтаются. Вообще нужно быть уверенным в том, что подписываешь, иначе можно замазаться на всю жизнь.
«Факт»: Останутся ли Щербаков и Свердлов членами Интернационального Союза писателей?
Гриценко: Формально, мы их исключить не можем. Есть три пути. Они сами выйдут. Это хорошо, тогда они не будут тут иметь права голоса. Второй, опорочат организацию публичным выступлением. Пока они молчат. И третье, неуплата взносов, но это можно решать только в следующем году. Так по уставу.
«Факт»: Известно, что безнаказанность лишает безнравственных людей последних сдерживающих начал. Будете ли вы добиваться расследования всех обстоятельств и виновников инцидента 8 сентября?
Гриценко: Я подал заявление. Как сказал мне полицейский, они написали в объяснительной, что вообще не видели, куда я ушёл из квартиры. Полицейский сказал, не понятно кто врет, они тоже уважаемые люди и их пятеро. Но Свердлов утром, ещё не зная, что я в больнице и написал заявление, отправил мне сообщение: «Почему не отвечаешь» и что у него «на переносице синяк». Я сделал скриншот. И обнародовал. Потому что стали их ученики, свита меня в очернении обвинять. Полицейскому я звонил – не дозвонился. Он предлагал очную ставку. Хотя я не понимаю, какая может быть очная ставка, если дело не возбуждено. А знакомые передают, что теперь Свердлов сказал, это они меня так успокаивали, я на них чуть ли не с ножом кидался. Ну, то есть бред за бредом. Я полез на двух боксеров. Мне делать больше нечего. Следующий вариант, видимо, будет, что это я себя сам избил.
Они звонили, хотели мировую, я отказался, но толку, чувствую, от этого не будет. В больнице сначала офтальмолог зафиксировал ожёг глаза, там немного, но все равно, сотрясение, но я просто находиться не мог в Кировской больнице – ужасное место. За мной приехали, врач сказал: выписку получить завтра. Из диагноза вс– исчезло, кроме гематом глаз и ушибов. За выпиской я не сам ездил. Я лежу пока, плохо чувствую. И они, что странно, хорошо знают о том, что диагноз смягчили. Что там за сутки произошло в больнице, одному Богу известно. Теперь уголовное дело уже по факту не возбудят, только мировой суд, а у них свидетели, которые любое подтвердят, например, что я ушёл в неизвестном направлении и я их бил или ещё что-то.
Моя задача, чтобы как можно больше достойных людей об этом знало. Пусть многие даже сомневаются, но пусть знают, эти парни еще себя проявят.
«Факт»: После этого печального события изменится ли концепция вашего творчества, трансформируется ли отношение к людям случайным и не до конца понятным?
Гриценко: Да, я пережил очень сильное моральное потрясение. Я до сих пор не понимаю, зачем это и как произошло. До сих пор не верится. Естественно, такие события влияют на творчество.
«Факт»: Планируете ли вы в дальнейшем продолжить деловые контакты с астраханскими, издающимися исключительно за счёт бюджета людьми, гордо называющими себя поэтами и писателями?
Гриценко: Ну тут есть разные люди. С кем-то закончим дела навсегда. А кому-то мы будем давать гранты, если будем считать, что это человек перспективный. Тут ведь в чём дело, эти председатели губят авторов, нет ни внешних контактов с современными писателями, почти никаких, ни с издателями, ни с журналами и газетами. У некоторых членов астраханской писательской организации нет элементарного образования, я не говорю о гуманитарном, а вообще об узком кругозоре. Я удивляюсь, почему они не знают, как мне кажется, простые вещи. Работать всё равно нужно. У нас есть в Москве курсы, дистанционные в том числе. Возьмем кого-то, подучим, кого-то правильно представим потом в Москве и Питере. Теперь у меня есть стимул тут показать ребятам, как нужно работать на самом деле.
«Факт»: Ваши пожелания нашей газете.
Гриценко: Спасибо вам большое за поддержку! Очень сложно было бы без вас донести до людей правду! Процветания!
Опубликовано в астраханском областном общественно-политическом еженедельнике "Факт и компромат" № 34 (644), 18 сентября 2015 г.
