Российский артист с внешностью Майкла Джексона — он даже соответствующий приз получил на одном из эстрадных конкурсов — Игорь Наджиев всегда поражал искренностью своих песен, в которых правдивы и музыка, и стихи.
Недавно в концертном зале Астраханской филармонии состоялся долгожданный концерт любимого многими певца, а следом — серия его благотворительных концертов по области.
Любовь к музыке — от мамы
— К вам очень хорошо относятся в Астрахани, гордятся вами, но о вашей семье, о том, с чего началось ваше увлечение эстрадой, многие не знают. Может, познакомимся заново?
— У нас была самая обычная советская семья: папа — инженер, мама — кочегар на хлебозаводе, брат и я. Жили довольно бедно и стесненно. Но мама, обладая замечательным голосом, передала мне всю свою любовь к музыке. Мне было четыре года, когда в нашей однокомнатной квартирке появилось пианино. Учился в музыкальной и художественной школах, параллельно занимался в театральном кружке при Дворце пионеров. Родители верили в меня. Когда пришел успех, признание, первые победы на конкурсах и первые награды, я больше всего на свете был счастлив от того, что все это было огромной радостью для моих родителей. Увы, они очень рано ушли из жизни, практически друг за другом. Слава богу, что увидели, кем стал их сын.
— Вы пробивались на сцену сами? И когда, по-вашему, это было труднее — тогда или сейчас?
— Пробиваться всегда трудно. Ну, представьте провинциального парня, пусть даже с каким-то самодеятельным вокальным навыком. С 14 лет я солировал в вокально-инструментальном ансамбле Астраханского трикотажного комбината, был местной эстрадной звездой, а в 1986 году от Астраханской филармонии принял участие в первом в своей жизни профессиональном конкурсе на лучшее исполнение советской эстрадной песни в Сочи. И сразу первая награда — почетный диплом членов жюри конкурса как самому молодому автору-исполнителю. А в жюри были именитые композиторы, поэты и исполнители.
— А потом случился переезд в Москву?
— Я очень люблю фильм «Москва слезам не верит»: он честно рассказывает о том, как трудно стать в столице своим. Не имеет значения, на заводе ты работаешь или на эстраде. Единственное условие для того, чтобы хоть как-то прижиться: надо пахать. Доказывать, что ты чего-то стоишь. По-моему, и сегодня Москва выставляет такие же условия.
Я пахал! Мне кажется, именно мою пахоту в первую очередь оценили те люди, которые стали моими наставниками и в жизни, и в творчестве, — поэт Леонид Дербенев и композитор Максим Дунаевский. Родные Леонида Петровича и сейчас для меня — самые дорогие люди.
Нас называют «неформат»
— Не хочу обидеть вас этим вопросом, но почему вас не видно в звездных тусовках, почему не мелькаете на телеэкране?
— Есть определенные артисты, которые имеют право выступать на теле- и радиоканалах, а есть артисты, которые включены по разным, порою абсолютно необоснованным причинам в черные списки. Это было всегда, и наше время, к сожалению, не исключение. Тех, кто не имеет права вообще появляться на каких-то медийных мероприятиях и в сборных концертах, довольно много. Нас называют «неформат». Всегда кого-то запрещали. Сегодня — меня. Раньше — Петра Лещенко, Александра Вертинского, Вадима Козина, Изабеллу Юрьеву, Русланову, Утесова, Высоцкого, Цоя, Игоря Талькова. Не самое плохое соседство для меня. И намного почетнее бездумного мелькания в «голубых огоньках».
— Но как с этим жить? Артисту как никому другому нужны зрители, признание. Я-то помню ваш оглушительный успех.
— Как с этим жить? Воспринимать это по-другому. К примеру, любое шоу, и не только на телеканале, — это колоссальные деньги. Чтобы вложения окупились, нужны долгие годы. У меня таких денег нет, как и нет желания проплачивать антураж. Я лучше детским домам помогу. А зрители, слава богу, очень искренние, очень благодарные, у меня есть не только в нашей стране, но и за рубежом. Грех жаловаться, концерты расписаны на год вперед. И вот сейчас пришло понимание, что, может быть, дело и не в моем голосе или внешности, имидже, вернее, не только в них, а в том, что людям важно, о чем я пою. Наслушались уже вдоволь одноразовых песен.
В ноябре прошлого года состоялся мой юбилейный концерт, посвященный сразу двум датам: моему 50-летию и 30-летию артистической деятельности. Он прошел в Москве в зале Церковных соборов храма Христа Спасителя. То, как зрители принимали мои песни, невозможно специально организовать. Я счастлив, что у меня есть свой слушатель, что на моих концертах аншлаги, что меня приглашают вновь и вновь на гастроли.
Здесь мои корни
— Вы нечасто бываете в родном городе, и поэтому тоже на вашем концерте был аншлаг. После концерта в Астрахани вы дали еще десять благотворительных в районах области. Что это был за порыв? Как вас принимали?
— Я родился и вырос на этой земле, здесь мои корни, здесь похоронены мои родители и брат. Я с Астраханью пуповиной связан. Так что мое желание подарить праздник землякам было вполне естественным. Село ведь ничем не избаловано. В том числе и вниманием артистов. В Харабали зал не мог вместить всех желающих, там концерт транслировали на улицу. А в Нариманове, представляете, во время выступления отключили электроэнергию, а прошла только половина концерта. Где-то случилась авария. Как я мог порадовать всех, кто пришел на встречу со мной? С каждым сфотографировался на память.
Принимали везде замечательно. На концерты приносили не только цветы, но даже пироги. Меня это тронуло.
— Во время приезда в Астрахань удается отдохнуть, прогуляться по улицам? Замечаете, как изменился город?
— Отдыхать не получается. Времени всегда мало. Стараюсь навестить моих стареньких уже родственников, побывать на могиле у родителей. Конечно, родной город изменился, похорошел. Но для меня все это не так важно. Я воспринимаю Астрахань как отчий дом, в котором всегда хорошо. Мне и сны-то астраханские снятся едва ли не одни и те же: моя родная улица имени 50-летия ВЛКСМ, давно уже ставшая Боевой, хлебозавод имени Лемисова, на котором работала мама, и любимые лица родных.
Марина Паренская, "газета Волга"
