21 сентября 1380 года, 643 года назад, состоялась знаменитая Куликовская битва.
Монголы совершали свои походы, как известно, осенью, после того как кони хорошо отдохнули, когда пышное разнотравье кончилось и уже наступали первые заморозки, сковывавшие льдом реки и превращавшие их в дороги. Об этом было известно в Москве. О том, что решающее столкновение с монголами не за горами, князь Дмитрий Донской хорошо знал. В день Успения Богоматери войска Руси собрались под Коломной, на Девичьем поле, где был устроен смотр. Встал вопрос: где встречать врагов? Задача была опередить соединение монголов с литовцами. Литовское войско было очень большим, и Дмитрий понимал, что если это соединение произойдет, то шансы на победу будут ничтожны.
«Сказание о Мамаевом побоище» сообщает трагическую деталь — стаи волков шли перелесками по бокам от войск, предвкушая богатую поживу, а по ночам они располагались вокруг лагеря русских воинов и страшно выли, что, без сомнения, погружало русских воинов в невеселые думы. Когда же переправились через Дон, то стало ясно, что остаются уже не дни, а часы до начала битвы. В последнюю ночь перед битвой произошел эпизод, интересный для понимания психологии и духовной организации русского человека. С вражеской стороны шум, крики, гомон, а на русской стороне гробовая тишина. Русские воины готовились к бою, исповедовались, читали молитвы, думали и в благоговении проводили, может быть, последний вечер в своей жизни. Перед лицом смерти нельзя веселиться, вести себя легкомысленно, поскольку предстоит встреча с Богом. И эта традиция была жива всегда. Вспомним, что в известном стихотворении М. Ю. Лермонтова «Бородино» описывается такая же сцена. И то же самое было перед битвой на Курской дуге в 1943 году.
Битва началась поединком татарского богатыря Челубея и Александра Пересвета и сразу после него войска сошлись, началась схватка. В течение шести часов шла рукопашная. Стена ломила стену, раненые погибали, истекая кровью, люди задыхались от жары, умирали от удушья, раздавленные телами сцепившихся воинов, а те, кто падал под копыта лошадей, уже никогда не поднимались. Через несколько часов татары постепенно стали теснить русские войска, проломив сначала сторожевой полк, потом врубившись в большой полк и полки правой и левой руки. Однако русское войско не бежало, а, пятясь, теряя своих товарищей, отходило, держа ряды, к Непрядве. Казалось бы, поражение неминуемо.
Но когда наступил восьмой час дня, засадный полк, стоявший до этого в перелеске, пустившись галопом, строем внезапно врезался с тыла в татар. Законы конного боя таковы, что при отражении кавалерийской атаки необходимо встречать ее плотно сомкнутым строем и тоже на галопе, иначе войско теряет порядок и становится добычей тех, кто строй сохранил. А татары оказались меж двух фронтов и перестроиться уже не могли. В тот же момент оставшиеся русские ряды, почувствовав, что татары остановились и пытаются развернуться, собрали последние силы и перешли в наступление, помогая коннице. Началось избиение татар, которое продолжалось до вечера. Мамай, стоявший в стороне на Красном холме, увидев, что происходит, бежал, а с ним и его свита. Догнать их так и не смогли, хоть и преследовали около 40 километров до реки Мечи. Князь Владимир встал на поле под багряным знаменем. «Страшно, братья, зреть тогда и жалостно видеть и горько взглянуть на человеческое кровопролитие…».
Так совершилась победа на Куликовом поле. Победа не только над татарами — победа над собственной робостью, нерешительностью и многовековой разделенностью. Ведь в Куликовской битве разноплеменной татарской рати противостояли уже не разрозненные полки москвичей, ярославцев, владимирцев, нижегородцев, а единое русское войско, сплоченное незыблемой верой в правоту своего дела, единой духовной идеей. Можно считать, что именно в этом сражении те тысячи людей, что проживали на Руси, стали русским народом, объединенным спасительной верой в Бога и осознавшим Москву и земли вокруг нее своей родиной.
Борис Якеменко
