Дядя Коля, мужик рослый, краснолицый, рыжий, крепкого телосложения, имел репутацию скряги. Уже в годах во второй раз женился на бездетной бабоньке. От первого брака у него осталась дочь на выданье. Не сказать, чтобы красавица, но, право, и не дурнушка. Чистоплотная, домовитая, спокойная. С льняными до плеч волосами, накрученными на бигуди и уложенными в прическу с народным названием «вшивый домик».

Жила она с отцом и мачехой в небольшой квартирке над каретником с окнами во двор, где день-деньской разгружали подводы с ящиками, тюками, коробками и железными бочками — товарами для базы рыболовпотребсоюза, имевшей в доме контору и склады.

Шум и гам царили вокруг. В такой неудобной квартире, должно быть, как следует не отдыхаешь, и дядя Коля чаще всего находился не в духе, смотрел исподлобья.

Благоверная нашего героя тетя Валя, крикливая, вздорная и хитроватая, умела с ним ладить. Больших скандалов у них никогда не случалось. Тетя Валя «разряжала» себя в стычках с соседкой Пахомо-вой. Предметом столкновения была общая кухня на две квартиры. Ссора вспыхивала обычно по пустякам: то из-за не так поставленного ведра, то из-за вдруг закоптившей керосинки. Звонкие голоса женщин срывались на крик, перекрывая им ржание ломовых лошадей, матюги извозчиков и вспотевших от натуги грузчиков. Потом всё затихало, и соседки как ни в чем на бывало садились на лестничные ступеньки, чтобы остыть от «схватки», хрустели малосольными огурцами собственного посола, вели беседу о мытьё полов, о стирке, о погоде...

Как-то среди жильцов прошел слух, что дочь дяди Коли выходит замуж. Такое событие всегда привлекает внимание, тем более что намечалась первая послевоенная свадьба. Следили за приготовлениями к ней. Столы собирались накрывать под шатром - стояло лето. Было закуплено всё необходимое для веселья. Но тут случилось непредвиденное: еще до бракосочетания и торжеств куда-то скрылся жених. Событие, конечно, пренеприятное, из ряда вон выходящее.

Холодильников в те времена в нашем доме не знали - порча многих продуктов была заранее предрешена. Кое-что можно было снести на базар, но в великом смятении и расстройстве сделать это не догадались.

Невестиных слез досужие не увидели. Девушка сумела выдержать жестокий удар и вела себя достойно, обнаружив сильный характер. Иначе показал себя отец. Он не столько страдал от позора, сколько от сожаления о выброшенных на ветер немалых деньгах. Пережить такой потери дядя Коля не смог. Несколько дней он ходил, как в воду опущенный. С соседями едва здоровался, выглядел тяжелобольным. Даже те, кто прежде был с ним на короткой ноге, не смели затрагивать тему о несостоявшейся свадьбе и со словами утешения в душу не лезли.

Однако никто не предвидел, какой оборот примет дело. Однажды ночью двор огласился пронзительным, душераздирающим криком. Мгновенно засветились окна квартир, и из них высыпали люди. Страх, беспокойство передались и нам, детям, выскочившим словно по сигналу тревоги. Её подняла дяди колина жена, спохватившись, что того слишком долго нет в постели, а ушел он куда-то в одном исподнем. Все столпились у дверей общественного туалета. Кто-то побежал за ножом, сообразив, что без оного здесь не обойтись.

Почему дядю Колю искали в туалете, понять нетрудно: дверь одной из кабинок была на крючке. На стук и зов ответа не доносилось. Безмолвие и ночной мрак накаляли обстановку. Ударом плеча вышибли дверь. Во дворе сразу стало тихо. От взмаха ножа по веревке что-то тяжелое грохнулось в темной кабинке. Заголосила тетя Валя, разом залаяли дворовые собаки Мушка и Белка. Детей строгими окриками отправили по квартирам досыпать, но мы уж догадались, что дядя Коля уснул вечным сном в таком странном месте. Дома волнение не улеглось. Вернувшись со двора, родители ворочались в кровати, обсуждая случившееся. Отец сказал: «Деньги нельзя ставить выше жизни».

Когда, наконец, мои веки отяжелели и смежились, я увидела сон: живой дядя Коля с лопатой в руках стоит в яме и роет землю. Его рыжеволосая голова покрыта клетчатым носовым платком, завязанным по углам. Эта картина не была придумана воображением. Во время войны из-за нехватки гужевого спецтранспорта перестали вывозить нечистоты из уборной. Чтобы решить данную проблему, дядя Коля подрядился вырыть на заднем дворе огромную яму для помоев. Рыл он ее один несколько дней. А я наблюдала за ним из окна и беспокоилась, как же ему удастся выбраться из такой глубокой ямы. Отдыхая от работы, дядя Коля постоянно что-то пел. Это походило на мычание. Рытье упомянутой ямы увековечил мой брат, сочинив припевку. Было в той припевке много «перцу».

В проводах дядиколиного тела я не участвовала - в сей час во дворе меня не оказалось. Вскоре событие, как и всё в нашей суетной жизни, понемногу забылось. А дочь дяди Коли в девках не осталась. Нашелся хороший человек, и зажила она с ним по-семейному. Родила сына, погрузилась в заботы и, кажется, была счастлива.

Поспешил дядя Коля со своим решением. Небо в овчинку тогда показалось. Не дожил до внука. Смалодушничал. А жизнь - она и в трудный час дороже золота. Уйдет горе - придёт радость. Не сегодня - так завтра.

Л. Манива,

"Астраханский мир" № 16, 03.05.12.