Я не вижу ничего плохого, когда народы России ассимилируются, принимают русскую культуру. Мои какие-то отдаленные предки, видимо, какого-то XII, XIII, XIV века, были с севера России, то есть, скорее всего, они говорили на каких-то финно-угорских языках и в какой-то момент ассимилировались и стали русскими. Хотел бы я быть водью, мерью, голядью? Нет, скажу категорически, не хотел бы. Я счастлив от того, что мои предки, они стали в какой-то момент русскими, и я могу эту замечательную, великую идею нести как русский. Как и примерно 35-40% жителей северной части Европейской России. Не надо принуждать, но содействовать тому, чтобы финно-угорские народы русифицировались до конца, это обогатит их и нас.
Но действительно есть народы России со своей традиционной культурой. Думаете, им предлагают сейчас в качестве альтернативы русскому миру, русской русификации сохранение и развитие своей культуры? Нет, ничего подобного.
Им навязывают чаще всего политический ислам, который стирает этнические границы в еще большей степени, чем западничество даже. Западный западник он ходит в гавайских рубашках разных цветов, а последователи политического ислама упаковывают и женщин, и, зачастую, мужчин абсолютно одинаково. Это абсолютно стирающая все культурные уникальности стилистика, она уничтожает, скажем, традиционную одежду наших народов. Мы знаем прекрасно, какие разнообразные красивые наряды есть у кавказских женщин, у поволжских женщин и у мужчин.
И вот все это исчезает, стирается. Языки тоже стираются, они заменяются упрощенной версией арабского. Я был этим летом на Кавказе, в горах, и меня поразило, что там полно таксистов, у которых арабские надписи на машинах. То есть это не имеет никакого отношения к их языку — кабардинскому или балкарскому, с которым столетиями жили их предки. Это новая глобализация, просто это другая глобализация, по сравнению с той западной глобализацией, которую мы уже привыкли критиковать за эти десятилетия. Но это тоже глобализация.
У меня в книге «Я — русский» есть статья под названием «Планета Достоевского», посвященная тому, что нам, русским, тоже нужно быть готовыми создать свой глобальный проект. Не как бы вненациональный, интернациональный, неосоветский проект, а именно чисто русский проект.
Потому что на самом деле огромное количество людей в мире точно так же, что называется, завербуются быть русскими патриотами, как, например, огромное количество людей в мире завербовалось с одной стороны быть арабскими патриотами, с другой стороны быть израильскими патриотами. Американцы между собой дерутся из-за того, чей должен быть Иерусалим. Должен быть он арабский или еврейский. Я уверен, что огромное количество там людей от Уганды до Лаоса вполне способны драться по вопросу о том, чей должен быть Киев и чья должна быть Одесса. Потенциал русской культуры именно как глобализирующей на свой манер, он огромен, потому что у нас есть действительно великолепный культурно-нравственный стандарт, заданный нам Достоевским, у нас действительно прекрасная религия Православие, у нас есть свое мировидение, у нас есть свой стиль жизни, и на самом деле он огромному количеству людей подойдет во всем мире. Нам нужно сохранять свою идентичность и сделать определенные шаги к тому, чтобы эта идентичность стала такой мировой для значительной части людей.
Ну и при этом наша идентичность объективно сохраняет большую часть элементов культуры тех народов, которые в него входят. Это наша традиция, наследованная от Византии, которая никогда не стирала те культуры, которые входили в православную ойкумену. Она, наоборот, их стимулировала и развивала. Греки не заставили славян писать по-гречески, они дали нам свою азбуку Кирилла Мефодия, новоразработанную, и возможность развивать наши языки.
Егор Холмогоров
