Пещеры Киево-Печерской Лавры закрыты «властями» Украины

«Власти» бывшей Украины бессрочно закрыли на замок Пещеры Киево-Печерской Лавры с мощами Печерских угодников. Среди последних основатели лавры Антоний и Феодосий Печерские, Илья Муромец, Нестор Летописец, Агапит врач, Алипий, первый русский иконописец, греческие мастера, строившие Успенскую церковь Лавры, Ефросиния Полоцкая, священномученик Владимир Киевский… Те, кто стояли у истоков русского монашества, иконописания, врачевания, архитектуры, литературы, истории, воинского искусства – все тут.

Миллионы людей сотни лет приходили в пещеры с молитвами, надеждой, прошениями, за утешением и помощью. Эти святые были основанием Лавры и национального духа, на них все держалось. Не случайно святой Симон Владимирский уже в XIII веке говорил, что всю свою славу и власть отдал бы, «если бы мне хотя колом торчать за воротами или сором валяться в Печерском монастыре и быть попираему людьми».

Апофеозом безумия стало выступление деятеля так называемой УПЦ митрополита Климента (Вечери), который переживал из-за закрытия пещер, но не потому, что вы подумали, а из-за того, что у этих мощей он с подельниками теперь не сможет молиться за украинские власти и победу украинских войск! Такого не было даже в дни нацистской оккупации Киева в годы Великой Отечественной войны. Гитлеровцы не закрывали доступ к мощам и в нашей Церкви не нашлось ни одного выродка, который бы ходил в пещеры молиться о победе Гитлера над СССР.

Есть люди просто живые. Как мы с вами. А есть живые трупы. Живущие здесь, как на том свете, как в аду, ненавидящие всё, что живёт и дает жизнь. Вспоминается сюжет на ковре V в до н.э. из Пазырыкского кургана, где обитательница загробного мира зажимает нос, видя только что умершего, потому что от него «воняет жизнью». Все светлое, чистое, радостное, настоящее, подлинное для них воняет невыносимо, им противны радость, чистота, святость, благодать, вера.

Ведь для чего человеку нужны мощи (шире – священные реликвии)? Через них подается благодать Божия, совершаются чудеса и знамения, является связь между мирами. Ведь, помолившись сердцем, можно устами приложиться к телу святого, поцеловать его самого. Именно мощи святых яснее всего показывают, как христианство меняет или даже отменяет очевидность.

В дохристианские времена, в Египте и Иудее, тело умершего человека было источником скверны и заразы. Самыми презренными людьми в Египте были парасхиты, те, кто делал мумии, а левит Иерусалимского храма, прикоснувшись к мертвому, не имел права служить. Именно поэтому в притче о добром самарянине священник прошел мимо избитого и не помог, думая, что он умер. Кладбища выносили далеко за пределы города, а «страна мертвых» была страшным, населенном тенями, местом, средоточием мифов и ужасов.

Воскрес Господь, апостолы вышли на проповедь, исповедники скрылись в катакомбы и совершилось прежде немыслимое. Кладбища вошли в черту города, а затем и в сами храмы, гробницы святых сначала стали престолами, а затем выстроились вдоль стен соборов. Мертвые возвратились к живым, потому что во Христе живы и те и другие. Святость преобразила, оживотворила прежде безжизненную плоть, сделала ее притягательной, а не отталкивающей, Христос изгнал смерть отовсюду, победил смерть даже в мертвом теле, ту самую смерть, которая и страшна в трупе. Поэтому я, например, борюсь с брезгливостью, разглядывая в музеях мумии, у которых в пустых глазницах и оскаленных зубах застыла смерть. И как же мне было легко припадать к гробницам в пещерах Киево-Печерской лавры, где видны руки, лики и стопы бессмертных подвижников.

В народе всегда считалось, что не от человеческой воли зависит идти или не идти к святыне – она сама допускает до себя человека или же не допускает его и это должно стать причиной для того, чтобы серьезно задуматься о своем недостоинстве, исправить то, что возможно. В действиях киевских нацистов мы видим на самом деле то же самое. Не они закрыли Пещеры – святые закрылись от них, чтобы их не поганили ни фарисейскими молениями, ни циничными взглядами.

Так что все справедливо.

Борис Якеменко