«Уважаемый президент Чечни, здравствуйте. Это письмо из Астраханской области, село Яндыки. Наступило лето, и к нам в гости приехала молодежь с Кавказа. Мы знаем, что вы их держите в строгих правилах, но почему они ведут себя плохо у нас. Как бы нам хотелось, чтобы вы приехали и посмотрели. Укороту нет никакого…

Мы были на реке. Когда собрались уезжать с пляжа, одному из молодых кавказцев показалось, что мы не так едем. Такие слова: «Вы, русские суки!»… Мне орал в лицо - я тебя в... А ему-то всего лет 15».

Это письмо Татьяна Рузаева послала на два адреса - на сайт президента Чечни и в редакцию «Комсомольской правды». Президент - человек занятой и пока не ответил, а мы легко собрались в дорогу - в соседнюю Астраханскую область.

Зачем нужны в деревне танки?

Яндыки по степным меркам село крупное - три тысячи человек. Погода отличная, дорога хорошая, возле администрации стоит танк.

- Вооружаетесь? - интересуюсь у главы местной администрации Сергея Соболева.

Тот со смехом отмахивается.

- У нас все мирно, спокойно:10 процентов калмыков, 10 процентов чеченцев, 75 процентов русских. Никто ни с кем не воюет, никто никого не обижает. Были погромы и поджоги в 2005 году (см. ниже досье), когда сошлись чеченцы, калмыки и русские, но с тех пор все забыто. Все виновные уже давно сидят. Драки бывают, не скрою, но опять же - выпили, силы девать некуда, вот и машут кулаками.

- Ну, а танк тогда зачем? Кого пугаете?

- А танк для красоты. Знаете, с какими сложностями доставал?

О любимом танке Сергей Соболев говорит куда охотнее и веселей, чем о национальной проблеме.

- У нас было 150 лет поселку. Попросил у Минобороны танк, а они не дали, мол, не имеют права боевую технику выдавать. Я через своих поспрашивал. Нашелся в одной военной части. Правда, первый раз к ним приехал, так встретили хорошо, что забыл, зачем приезжал. Со второго раза только получилось. Зато теперь красуется. Пусть без гусеницы и помятый. А насчет вашей темы - поприсутствуйте на сельском сходе, раз в три месяца собираемся. На этот раз из Астрахани министр соцразвития будет. Все чинно. Посмотрите, что людей волнует.

«Местные-то у нас тихие…»

Людей волновали цены на продукты и коммуналку, уборка мусора и полив огородов. Не обманул глава - все чинно. Вот сейчас, как в старом советском фильме «Председатель», поднимется простой русский мужик и загнет всю правду-матку за жисть… Поднялась же простая чеченская женщина. Но беда у нее самая житейская. Пятеро ее детей вынуждены на попутках добираться до школы: от чеченского поселка до Яндыков нет хорошей дороги, и автобус просто запретили. Сход всем миром принялся шуметь за чеченскую мать и понуждать власти обеспечить ее детям беспрепятственный доступ к образованию.

От благостности обстановки межнационального единения у меня даже защипало глаза.

Вот и в жизни местного участкового все просто и ясно.

- У нас нет преступлений на национальной почве. Есть только пьяные хулиганы, - добродушно рапортует Геннадий Кутепов.

- А это тоже хулиганы сожгли? - мы стоим напротив пепелища, как с кадров военной хроники: посреди обугленных кирпичей торчит печная труба.

Оказывается, это следы погромов шестилетней давности. Калмыки и русские пожгли чеченские дома, и хозяева туда так и не вернулись. А мне жжет сердце письмо Татьяны Рузаевой, два печатных листочка в нагрудном кармане куртки. Как-то не вяжутся ее жалобы с всеобщей мирной картиной. Но Татьяна сама же нам все и разъяснила.

- Наши местные кавказцы ведут себя тихо. А вот от их гостей Яндыкам ничего хорошего. Они ходят стаями. Могут зацепить любого русского или калмыка. Только и слышно от них: «У нас есть деньги, нам все позволено, у нас все куплено». В магазине могут отпихнуть и купить без очереди, запросто хватают любую понравившуюся девчонку. Особенно если та по глупости в бар пришла.

Мы сидим в доме Рузаевых, и Татьяна по очереди с сыном ругают гастролеров с Кавказа.

- Да просто пройти по улицам уже нельзя, - включается Женя Рузаев.

Женину обиду понять можно. В том «пляжном» конфликте его - здорового парня, не вылезающего из качалки - за пять минут уложил щупленький чеченец.

- Я сначала даже не понял, как это получилось. Я-то сильный. А тут эта малявка меня валит - и я уже на земле. Он прям как курс молодого бойца спецназа прошел, - сокрушается Женя.

Обижаются Рузаевы и на местных.

- Когда били меня и Женьку, никто из русских, кто был на пляже, не встал на его защиту. Испугались. Словно мы чумные. А к этому чеченцу уже через пару минут на машинах подмога приехала. Стыдно даже как-то за своих. Всегда считалось, что мы народ, а на деле оказалось, что каждый сам по себе, - с обреченностью в голосе говорит Татьяна.

Почто вы наших обижаете?

Когда мы приехали в Яндыки, кавказские гости уже вернулись на родину. А Заурбек Дадагов остался. В Яндыках его семья живет больше 20 лет. Шесть лет назад, когда в селе начались погромы, хотели вернуться в Чечню, да их не пустили. Оказывается, в Ичкерии совсем не привечают тех, кто в первую чеченскую кампанию бежал в Россию. Заурбек все-таки уехал, жил у родственников, но в Яндыках мать, сожженный дом надо отстраивать. Этим он сейчас и занимается.

- У нас в Грозном спиртное запрещено, курить нельзя. За порядком следят очень жестко. Старших все слушают, не перечат. Старейшина - это сила, - Заурбек разговаривает с нами, не отрываясь от дела: мешает в корыте цемент. - Сюда же приезжают отдыхать, кутить и отрываться. У них есть деньги. И за них все можно получить, в России можно. Вот вы говорите - с девчонками плохо себя ведут. А если она пьяная, танцует полуголая, а потом на шею ему бросается при виде денег, как к ней можно относиться?

- А старейшины в Яндыках на них повлиять не могут?

- Я их слушаю, потому что по совести живу, а вот другие уже нет. Но это не мои гости, мои так себя не ведут, - открещивается от шумных собратьев Заурбек.

И сами старейшины расписываются в своем бессилии.

- Теперь молодежь «Дом-2» смотрит, пиво пьет, а не старших слушает, - разговор состоялся перед сходом, вокруг меня собирается кружок из старейшин: чеченцев, русских, калмыков. - Теперь не воспитывает ни семья, ни школа. В пустые головы очень просто забивается всякий хлам. Ведь интересных секций и кружков в поселке очень мало. К тому же и работы толком хорошей не найти. Вот и зависает молодежь в барах, пропивая последние деньги. Смотрит с завистью на приезжих чеченских мачо с деньгами. Сейчас главное, чтобы только мелкими драками все и ограничивалось. Плохой мир лучше доброй ссоры.

Однако есть сторонники радикальных мер. Это все тот же битый чеченцами Евгений Рузаев, кроме того, как выяснилось, член межэтнической комиссии при местной администрации.

- Неужели никто не понимает, что все терпят беспредел до поры до времени? Вы думаете, Яндыки единственный такой поселок? - блестит глазами молодежный лидер села. - От наглости приезжих стонут многие. Вон молодцы в Биркосе. Выселили своих чеченцев и теперь горя не знают.

Раньше дрались русский с чеченцем, а теперь русский с русским

От Яндыков до Бирючьей косы или Биркосы, как называют ее местные, ехать-то всего ничего, по хорошей дороге - меньше часа. Но по той размазне, что ведет к поселку и заканчивается за семь километров до крайних домов, мы тащимся все полтора.

- Вы про нашу дорогу писать приехали? - встречают меня требовательным вопросом местные жители. - Сколько лет добиваемся, и результата никакого.

Но мой ответ о цели визита тут же гасит хоть какой-то интерес к разговору.

- Это так давно было, что многие вспоминать не хотят, - извиняется за биркосинцев Вера Капелина - глава поселения.

Последующий ее рассказ очень напоминает яндыковскую историю. Только развязка получилось иной. Зарвавшихся кавказцев выгнали окончательно и бесповоротно. Вера Сергеевна показывает национальный состав села: почти вся тысяча человек - русские. За 20 лет в поселок вернулись только два брата-чеченца, которые выросли здесь. Но гости к ним не приезжают, а значит, никто и не безобразничает.

- Когда человек приезжает жить среди нас, надо вести себя по-человечески, уважать законы и нравы этой страны. Попробуй поехать в Чечню и вести себя так, как они себе здесь позволяют. Минимум что сделают - попросят уехать, максимум - просто пристрелят. А мы позволяем с собой так обращаться, - начинает заводиться Валерий Лунев.

Его сыну было бы уже 25 лет, если бы мальчишка не погиб в том конфликте. Но мужчина быстро берет себя в руки. Даже через 17 лет жители помнят бесконечные походы в прокуратуру, разговоры в кабинетах администрации, больше похожие на допросы. Ведь решение схода о выселении было самоуправством, незаконным. К тому же местные понимают: панацеей от всех бед оно не стало. В поселке по-прежнему нет работы, молодежь пьет, устраивает драки, только теперь русским составом. Все те же беды любой российской глубинки, но в чистом русском варианте.

И все-таки о своем поступке биркосинцы не жалеют. Но всю страну в Биркосу-то не превратишь.

«Полиция туда не суется»

Отношение властей Астраханской области к национальной проблеме примерно такое же, как в Советском Союзе к сексу. Все о нем знают, кто-то даже занимается, но официально его нет. Поэтому силовики, которые напрямую с этой проблемой сталкиваются, соглашаются говорить при условии - никаких имен, фото-видео.

- Непростая ситуация не только в Яндыках и глухих районах. Такое положение вещей сложилось по всему региону, в том числе и в Астрахани, - рассказывает заместитель руководителя следственного отдела одного из районов Астрахани. - Возьмите рынок Большие Исады. У нас с чеченцами, которые оккупировали этот район, своеобразный нейтралитет. Даже мы, полицейские, туда не суемся без большой необходимости. А простые граждане и подавно. Получилась маленькая Чечня внутри Астрахани. Но эта ситуация пока всех устраивает. Конечно, русские недовольны, потому что гости с Кавказа ведут себя нагло и вызывающе. Но кухонными разговорами пока, слава богу, все и ограничивается. Максимум, на что мы способны, собраться в группы в Интернете и размахивать кулаками в соцсетях. На деле все знают, что русские каждый сам по себе, и если рядом обижают сородича, никто не станет помогать, в отличие от кавказцев, у которых род значит многое. Наши же могут сорваться только по пьяни, как произошло на день ВДВ, когда русские подрались на рынке с чеченцами, и кавказцы побили наших мужиков.

Элементарная формула выстраивается. Наглые и сплоченные приезжие, которые отрываются вдали от строгих порядков Родины и периодически бьют недовольных их беспределом и разрозненных местных. Надо что-то с этим делать? Как с любым хулиганством, разумеется.

В декабре прошлого года астраханские чиновники приняли концепцию государственной национальной политики - трудились над ней долго. Специалисты расписали меры для регулирования отношений разных народностей. И все вроде хорошо: будут изучаться народные языки, проводиться конференции, фестивали, определяться квоты на мигрантов. Только как все эти меры прекратят безобразия в тех же Яндыках или Больших Исадах, непонятно. Есть простой ответ: закон должен быть един для всех граждан России - русских, чеченцев, калмыков. Но уж больно ответ этот напоминает отношение к сексу в Советском Союзе. Знаем, что должно быть, а как сделать - затрудняемся. Может, наказать приезжих хулиганов тем, чего они больше всего боятся? Имена-фамилии и списки бесчинств посылать в их родные села-города, прямиком старейшинам, чтоб по возвращении с гастролей всыпали им там по первое число. Примитивно, скажете? А вдруг сработает, надо же с чего-то начинать. Да и, конечно, надо что-то делать с «Домом-2».

Досье «КП»

Бирючья Коса, 1993 год.

В начале 90-х в поселок активно стали приезжать чеченцы - шла первая война. Сначала гости вели себя тихо. Но со временем начались конфликты. Местных возмущали наглость, хамство. Собирали несколько сходов, беседовали со старейшинами. Но результата не было. После одного из сходов на гранате подорвался сын местного активиста. Семилетний мальчик нашел во дворе лимонку. После этого мужчины взяли вилы и колья и пошли стенкой на чеченцев. Кровопролитие остановили женщины. На сходе решили выселить 36 семей. Дали время - до утра. Кто-то вернулся в Чечню, кто-то переехал в соседнюю область. В одном из чеченских домов нашли арсенал оружия. Были аресты и суды. Местных вызывали на допросы. После этого в село чеченцы, кроме двух братьев, не вернулись.

Яндыки, 2005 год.

Все началось, когда в поселке открыли два кафе. В них приезжали чеченцы с чабанских точек и окружных сел. Кроме того, увеличился поток гостей из самой Чечни. Кто-то вел себя тихо, а кто-то решил устроить свои порядки. Коренному населению - русским и калмыкам - это не понравилось. Драки стали привычным явлением. Но 22 февраля 2005 года поселок всколыхнулся. Чеченцы устроили погром на кладбище. Виновных поймали, дали условный приговор, чем вызвали массовое недовольство. К августу атмосфера накалилась до такой степени, что мирное население чувствовало себя участниками боевых действий. Стычки происходили каждый день. Молодежь без ножа или травматики на улицу не выходила. 18 августа чеченцы убили калмыка. На помощь своим приехала колонна из 50 машин со стороны Элисты. Они сожгли пять домов чеченских семей. Кавказцев защитила от обезумивших людей милиция, ОМОН и военные с танком и бронетранспортером. После этого почти год разбирались, кто прав, кто виноват, участников поджогов посадили.

Справка «КП»

В Астраханской области проживает более ста национальностей. Порядка 70 процентов составляют русские, на втором месте казахи - это место исконного их проживания. Много в регионе татар и украинцев. Среди кавказских народов лидируют чеченцы - около 11 тысяч. В Астраханской области живут порядка восьми тысяч азербайджанцев, семи тысяч калмыков и шесть тысяч армян. Численность русского населения постепенно уменьшается - за восемь лет почти на 10 тысяч человек.

Официально

Сергей Воронов, руководитель межэтнического отдела управления по внутренней политики администрации губернатора Астраханской области:

- В настоящее время в населенных пунктах Яндыки и Бирючья Коса проживает некоторое количество семей чеченцев наряду с представителями других национальностей, обстановка, по словам местных жителей и руководителей органов местного самоуправления, нормальная.

Среди приезжающих на учебу, на работу, в гости к родственникам, действительно, немало тех, кто вызывающе себя ведет. Меры предосторожности против «гастролеров», просто невоспитанной молодежи принимаются самими землячествами, главы поселений: выясняют, к кому кто приехал, предупреждают хозяев о моральной ответственности за поведение гостей. За проступки и преступления наступает ответственность - без различия национальности. Здесь важно, чтобы закон, а не обычай или «понятия», одерживал верх.

Многие составные части конфликта культур, менталитетов коренных жителей и мигрантов решить в одночасье невозможно. Органы власти опираются на общественное мнение и ресурсы общественных структур, в том числе землячеств, осуществляют комплекс мер: обеспечение безопасности личности, надежные гарантии ее прав. Это создание возможности и привитие желания почувствовать себя полноценным членом общества, а, значит, взять на себя ответственность за общее благополучие. И, конечно, воспитание взаимного уважения среди всех членов общества.

Вопрос дня

А вас задевает поведение приезжих?

Татьяна ЦЫБИЗОВА, главный врач Волгоградского перинатального центра:

- Я не оцениваю качество человека по его прописке. Хамство коренных жителей задевает порой не меньше. Важны сами поступки, а вовсе не регион, откуда родом автор этих самых действий.

Александр КРАВЧЕНКО, начальник ГУВД Волгоградской области:

- К сожалению, зачастую уроженцы Кавказа, приезжая в другой регион, ведут себя очень дерзко, хотя дома все милейшие люди. Но всех одной меркой нельзя мерить – и русские порой выделывают такое, что диву даешься! Если будет серьезный контроль за обществом, тогда подобных вопросов возникать не будет.

Александр ВЕЛИЧКИН, советник губернатора Волгоградской области по культуре:

- Меня очень волнует эта проблема. Почему-то наши люди, когда едут в республики Кавказа или любой другой регион России, стараются вести себя в соответствии с законами, уважать обычаи и традиции местного населения, а когда «гости» приезжают к нам, то встречаешь откровенное наплевательство.

Сергей ИВАНОВ, пресс-секретарь Волгоградской Епархии:

- Люди, которые живут давно в одной местности, уже ассимилировались и ведут себя достойно. Но порой приходится наблюдать, как приезжие ведут себя словно дома: хамят, грубят, считают, что им все дозволенно. Вот это я осуждаю. Нужно уважать традиции других народов и просто быть человеком, а не уподобляться животному.

Юрий ЛЕПЕХИН, народный учитель РФ:

- Если сравнивать поведение детей местных и детей приезжих из других республик, то сравнение не в пользу коренных жителей. Не прививаем мы сейчас детям чувство уважения к старшим, чувство почета к пенсионерам. А вот что касается самой проблемы взаимоотношений, то не нужно сводить ее к людям, здесь конфликт цивилизаций, и Россия оказалась между молотом и наковальней. Думаю, что наше безудержное милосердие и всеобъемлющая толерантность нас заведут в тупик, как некоторые страны в Европе.

Нина БОЛДЫРЕВА, Уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка в Волгоградской области:

- Меня задевает поведение любого человека, если оно не вписывается в общепринятые рамки. Как только человек начинает вести себя по-хамски, отношение к нему меняется в негативную сторону. И место его рождения здесь совершенно не важно.

Елена ИОАНИДИ, заведующая кафедрой инфекционных болезней ВолГМУ:

- Меня куда больше прописки раздражает людская глупость и самонадеянность. Я, честно говоря, не сталкивалась с тем, чтобы хамили и вели себя некультурно люди какой-то определенной национальности. Единственное общество, где я чувствую себя не очень комфортно, это молодая агрессивная молодежь. От подростков порой можно такое услышать, что дурно становится.

Kp.ru