Астраханские приставы делают огромную работу и служба эта и опасна, и трудна по-своему. В прошлом году силами этой структуры в нашей области было собрано три с половиной миллиарда рублей, а если округлить количество дней в году до трёхсот пятидесяти, то каждый день они взыскивали по десять миллионов! Это очень хороший показатель, согласитесь, для миллионной области.
Если представить, что все были должниками, включая младенцев, то каждый день приставы собирали с каждого из нас по десять рублей. Всё в бюджет, всё в казну, на благо отечества. И трудятся при этом не щадя живота своего в спартанских условиях, кстати, безо всяких там тебе хайтековских офисов в отличие от пенсионных фондиков и прочих нефтегазовых товарищей.
Я же тем временем отправился по делам в службу судебных приставов по Ленинскому району Астрахани, заранее точно не зная, в какой отдел мне вообще было нужно обращаться и к какому специалисту. Припарковаться у этого отдела было решительно невозможно в виду того, что там было болото с очень вязким берегом, больше напоминающим дельту Волги в заводях. Впрочем, с нас и начинается дельта, поэтому удивляться было особо нечему – обычное для любой дельты дело. Пришлось приставать так, словно со стрежня к берегу на лодке подошёл.
Выйти из машины было решительно невозможно. То есть между мной и пристанью приставов всё же оставалось некоторое расстояние, преодолеть кое можно было, лишь сиганув с крыши авто. Членами регаты было принято решение уходить вниз по течению, что и было сделано.
Сойдя на твердь земли с борта корабля, я двинулся к приставам пешком. В этот момент мимо меня проходил человек в чёрной форме, словно это был военный моряк. Я обратился к нему с просьбой о помощи по его службе, и он предложил проследовать за ним. Мои ноги немедля оказались в болоте и были запачканы по ватерлинию ботинок, то есть до момента границы между подошвой и надводной частью ботинок. Ноги разъезжались, я чуть было не потерял остойчивость, крен стал достигать критических углов в противоположные стороны и ценой неимоверных усилий удержался, ступив в след, в который только что ступил пристав и уже успел убрать ногу.
Тут я обнаружил, что ему известен фарватер, по которому и заходят в бухту! Я шёл по болту и мои ноги больше не тонули и не разъезжались. Шли мы довольно скоро и вскоре добрались до самого причала, где скоро поднялись по лестнице, не разговаривая, развернулись на сто восемьдесят градусов, словно оценивая весь наш только что проделанный путь. В руках пристава была вермишель быстрого приготовления в коробочке, половинка чёрного, пара сосисок, пол-литра кефира и пакетик кофе «три в одном». Меня немедля унесло в студенческие годы, из памяти выглянули рабочие моменты на дальних объектах и космические обеды на монтажных высотах, когда перед тобой разложился весь мир, а ты над ним король.
Он перехватил мой вопрос на половине и, тактично остановив мой поток слов, дал исчерпывающий, лаконичный и ёмкий ответ, после которого оставалось только поблагодарить и раскланяться с ним. Он развернулся и пошёл обедать, я, не поворачиваясь, стал спускаться по ступеням вниз и обдумывать на ходу дальнейшие действия, прокладывать маршрут до следующего офиса приставов – в Ленинском районе этой организации, как оказалось, делать мне было нечего. Обратно я шёл в темпе самого пристава так, словно и я тут ходил неоднократно. По несколько раз в день, будто на работу. Беда была в том, что моя уверенность не подкреплялась ни работой приставом, ни практикой хождения по мукам этим болотным.
Пройдя две трети пути, поскользнулся, начал падать и остановил притяжение матушки Земли, лишь прикоснувшись к ней ладонями на полусогнутых, во избежание травмы, руках. Практика избегания травм при падении, к счастью, у меня была. Одна нога улетела вперёд и легла в болотце, вторая нога одиноко осталась сидеть на как бы половине корточек. Мимо проехала машина и сбавила ход, иначе бы в довершении картина мой позор был бы добавлен обильным выделением лужи из-под широкого колеса грузовичка.
Я встал и побрёл к судну. Шёл уже прямо по лужам, весь грязный и в философском расположении духа. Тут я остановился и махнул про себя рукой: чего теряться, когда всё равно уже ты грязный и моментально очиститься не удастся. Минутой больше, минутой меньше, какая уж тут к чёрту разница. Вернувшись на исходную, обильно обтекая жидкой грязью и ощущая приятную свежесть в одной ноге, наклонился, вытер грязные руки о грязную же штанину, достал из кармана свидетеля своего позора и сделал снимок. И у меня возник только один вопрос: почему такая богатая служба, собирающая копейки, рубли, тысячи, миллионы и миллиарды, не может благоустроить несколько квадратных метров у своей территории? Я не говорю про плитку или асфальт, про цветы и деревья – щебёнки обыкновенной «малосольной» прицеп для легковых авто, лопата, полчаса «делов», и готово. И себе приятно, и клиентам тоже. Средства можно выпросить у бюджета, а можно по своим каналам обратиться в администрацию района и намекнуть, что в этом месте как бы по плану дорожка и тротуар вдоль уничтоженного парка. Там бы почистить, что ли, это дело или просто поднять грунт на глубину штыка лопаты. И работы будут стоить ноль рублей, поскольку требуется только инвентарь, даже щебёнку можно не покупать, потому как ситуация в стране напряжённая, а необходимость тратить триллионы долларов на всякую-всячину не отпала.
Поэтому можно и нужно самим приставам привести под белы рученьки тех, кто осужден к исправительным и обязательным работам, выдать инвентарь, позвать бригадира (вольный человек на бюджетной зарплате, контролирующий ход и качество работ осужденных) и дать ему цельное указание, намекнув на окрестности, которые богаты земельными ресурсами. Пусть накопают несколько тачек земли, привезут, выгрузят, разровняют и всем будет счастье.
Вся эта моя невинная прогулка, планировавшаяся с минутным посещением учреждения, вылилась в необходимость вернуться домой, предварительно очистив себя, чтобы сесть в машину. Пришлось снимать штаны и ехать в одних трусах, после звонить и ждать приятеля, который живёт по пути, чтобы он вынес мне трикошки – не выходить же перед соседями пусть и в семейных, но всё же трусах и зимней куртке. Пришлось всё стирать, мыться, переодеваться. Я уже безнадёжно опаздывал в другие места и шёл за красным сухим. Та пятница началась у меня на три часа раньше обычного. Так что в положительной работе судебных приставов есть и жирный минус на улице Минусинская, где живут и работают в мучениях пчёлы, собирающие финансовый мёд.
Иван Вездебываев, астраханский областной общественно-политический еженедельник «Факт и компромат», № 8 (666)
