«Новое литературное обозрение» издало книгу профессора истфака чикагского университета Лойолы Майкла Ходарковского «Степные рубежи России. Как создавалась колониальная империя. 1500 – 1800».
Произведение повествует о столкновении централизованного Российского государства и кочевников степи Евразии. За три века наше Отечество превратило опасные степные рубежи в часть великой империи. Историю региона описана не только с точки зрения Москвы: автор показывает, что степняки воспринимали Россию сначала как подданное государство, после – как союзника и в итоге как господствующую власть. Неуклонная экспансия Руси в южных и восточных землях превратила нас в колониальную империю.
Автор книги – уроженец Киева, выпускник Калмыцкого госуниверситета. В США уехал 41 год назад. Там и получил степень доктора в университете Чикаго.
Его научный «конёк» – история народов юго-восточных территорий Русской империи и её политика к ним. Кроме того, его интересует сравнительная история Руси и империй Евразии.
Читателям AST-NEWS.ru предлагается фрагмент одной из глав произведения – о появлении в степях Прикаспия в XVII веке калмыков, что переселились из Центральной Азии.
В отличие от тех, кто уже жил в регионе, калмыки были безусловно чужаками — тибетскими буддистами, и ни христиане, ни мусульмане не ощущали родства с новоприбывшими. Москва была не одинока в своих опасениях по поводу присутствия калмыков в регионе. Их появление нарушило традиционные торговые пути, соединявшие Россию с рынками Средней Азии и Персии, и правители Бухары, Хивы и Балха были первыми, кто предложил Москве союз против калмыков. Не в меньшей степени были обеспокоены и крымский хан, и кабардинские правители Северного Кавказа. На короткий миг Москва и Крым почувствовали единство перед лицом общей угрозы. Весь регион вынужден был мобилизоваться против опасных чужаков.
Прибыв в 1620-е годы на Нижнюю Волгу, калмыки оставили позади себя широкую полосу разрушений. Они сожгли и разграбили города и деревни в Южной Сибири, в Уфимской и Саратовской областях и захватили множество ногайских улусов. Москва отправила подкрепления в Астрахань и другие волжские города и приказала астраханскому воеводе А. Н. Трубецкому сообщить калмыкам, что, если они не прекратят грабежи и не покинут край, царь пошлет против них войска. Калмыцкие тайши предпочли обойти Астрахань стороной и погнались за ногайцами, бежавшими на кубанские и терские пастбища.
Дойдя из Центральной Азии до Каспийского моря без каких-либо усилий, калмыки потерпели первое серьезное поражение в горах Северного Кавказа. В 1644 году большой калмыцкий отряд оказался заперт на горном перевале и разгромлен отрядом кабардинцев, ногайцев и крымских татар, вооруженных мушкетами. Главный калмыцкий тайши Хо-Урлюк, его два сына и внук были убиты в бою. Другие калмыки были побеждены кабардинцами и ногайцами при помощи терского и астраханского гарнизонов. На какой-то срок и Крым, и Москва достигли своих целей, и калмыки были оттеснены обратно на восток от Яика.
Но передышка была лишь временной. Калмыков теснили в Джунгарии, и им ничего не оставалось, как двигаться дальше на запад. В 1648 году они возобновили свою кампанию против ногайцев и все чаще устраивали набеги на Казанский и Уфимский уезды. Из Уфы к калмыкам отправился русский посол Иван Онучин, имевший цель убедить нового главного тайши, Дайчина, освободить земли и жить в мире с подданными государя в соответствии с присягой, которую калмыки принесли царю. Ответ Дайчина был донельзя прямолинейным. Он обвинил русского посла во лжи, поскольку калмыки, по его словам, никогда никому не подчинялись и всегда были независимы. Калмыки захватили эти земли и реки у ногайцев, отчего же им не использовать их для своих пастбищ?
В 1651 году, после отбытия Ивана Онучина, Дайчин отправил в Астрахань собственного посла. Желая продемонстрировать свое пренебрежение к русскому государю, Дайчин кратко назвал его «великим государем, белым царем», присвоив себе куда более звучный титул «великий государь, Дайчин хан, сын Урлюка хана, повелитель калмыков и татар, и господин многих других людей». Уверенным и не допускающим возражений тоном Дайчин потребовал, чтобы русские вернули останки его отца и братьев и освободили его людей из плена в Астрахани.
В том же году брат Дайчина Лоузанг-тайши с 10-тысячным калмыцким войском разбил крымскую армию и захватил 40 тысяч лошадей. Чтобы избежать дальнейших потерь, крымский хан срочно эвакуировал ногайские улусы внутрь Крымского полуострова под защиту укреплений Перекопа и отменил поход против Валахии. Московские чиновники начали понимать, что калмыки никуда уходить не собираются и более разумным будет не воевать с ними, а поощрить их набеги против Крыма и его ногайских союзников. Новые русские послы привезли останки Хо-Урлюка и других тайши, погибших в Кабарде в 1644 году, и, хотя Дайчин отказался выполнять настойчивые просьбы русских о подписании клятвы верности, вручении заложников и отбытии из Поволжья, некоторого понимания в вопросах военного союза удалось добиться.
Нападения калмыков на ногайцев и Крым, все более многочисленные, теперь нередко были скоординированы с донскими казаками. Крымский хан обвинил Москву в нарушении мирного договора и пригрозил атаковать русские земли, если царь не перестанет использовать калмыков против Крыма. В 1654 году, после того как Россия заключила союз с Богданом Хмельницким, сложилась новая система альянсов, и Москва уже не нуждалась в завесе тайны, чтобы подстрекать калмыков к нападениям на Крым. Теперь, когда Польша и Крым объединили свои силы против России, калмыки стали важнейшим союзником Москвы против Крыма.
Реальность, однако же, была совершенно иной. Этот первый письменный договор между Москвой и калмыками рассматривал вопросы возвращения русских пленников, участия калмыков в военных походах Москвы и прекращения их набегов против других народов, российских подданных. Хотя в договоре, казалось, не содержится никаких обязательств со стороны правительства, уступки, на которые пошла Россия, были весьма значительными, что становится ясно из серии отдельных указов, немедленно последовавших за заключением договора. Москва отозвала свои возражения против использования калмыками пастбищ вдоль Волги и Ахтубы, приказала своим местным воеводам и башкирам прекратить воевать с калмыками и позволила калмыкам торговать в близлежащих городах. Несмотря на подобострастную манеру, в которой русские чиновники решили изложить обязательства калмыков, не может быть сомнений, что в реальности Москва и калмыки заключили союз, подразумевавший взаимные обязательства по части поддержания мира и торговли, а также военного сотрудничества. И именно так и видели этот договор калмыки.
Подобные договоры было легче подписать, чем применить на деле. Несмотря на свои обещания, Москва не всегда была способна удержать своих подданных от набегов на калмыков. В свою очередь, калмыки жаловались, что не могут выполнять свои обещания и принимать участие в военных походах, поскольку боятся нападений башкир или донских казаков. Порой эти аргументы были искренними; порой они были лишь удобным предлогом, чтобы не оказывать помощь. В любом случае от Москвы ожидалось, что она продолжит выплачивать деньги, и, когда платежи отсрочивались или отменялись, сразу же появлялись другие желающие заплатить калмыкам. В 1657 году, к примеру, в обмен на обещание щедрых платежей из Крыма калмыки согласились атаковать Казанскую и Уфимскую области, и крымский хан Мухаммед Гирей IV радостно сообщил в Москву, что, с Божьей помощью, калмыки стали его подданными.
Калмыки, естественно, подчинялись Крыму не больше, чем Москве. Они просто улучшали свою позицию на переговорах, добиваясь от обеих сторон все более выгодных условий военного сотрудничества. В Москве это поняли и сделали заманчивое предложение. В 1657 году Москва срочно отправила своих послов к калмыкам для подписания новой шерти. На сей раз послы не только согласились на требования калмыков, желавших более обширных пастбищ и беспошлинной торговли в русских городах, но и привезли подарки, а также пообещали ежегодные выплаты денег тайши. Дайчин получил соболиную шубу, меховую шапку и двести рублей. Другие тайши получили меньшие по размеру подарки и выплаты.
Но более высокие выплаты сопровождались и более высокими требованиями со стороны Москвы, которые содержались в нескольких новых пунктах шерти. Согласно одному из них, калмыки обязывались не служить ни османскому султану, ни крымскому хану; согласно другому, в Астрахань должны были отправиться несколько калмыцких заложников. Хотя эти заложники должны были жить в специальной резиденции и получать большое содержание, согласие на это условие, конечно же, шло вразрез с прежними уверениями Дайчина в полной независимости калмыков. По всей видимости, искушению подарков и денежных выплат было нелегко противостоять, и он счел, что несколько небольших уступок будут вполне оправданны.
Обе стороны ждали от союза многого. В 1660 году правительство отправило к калмыкам дьяка И. С. Горохова с целью добиться их участия в готовившемся военном походе. Вскоре после отправки посольства Москва благоразумно послала калмыкам денежные выплаты за два года, а дьяк лично привез подарков более чем на тысячу рублей. Но Дайчин был недоволен и жаловался, что получает меньше денег от Москвы, чем крымский хан. В конце концов его удалось задобрить и успокоить обещаниями будущих платежей. Был подписан новый договор. По одному из его условий калмыки теряли право поддерживать прямые контакты с Крымом. Они должны были схватить и выдать Москве любого из калмыков, кто будет агитировать за Крым; пленников же из крымских татар, а также крымские стада следовало не отдавать в Крым за выкуп, а продавать в русских городах. Шаг за шагом калмыки вставали на скользкую дорожку, которая неумолимо вела к росту зависимости от Москвы.
AST-NEWS.ru
Произведение повествует о столкновении централизованного Российского государства и кочевников степи Евразии. За три века наше Отечество превратило опасные степные рубежи в часть великой империи. Историю региона описана не только с точки зрения Москвы: автор показывает, что степняки воспринимали Россию сначала как подданное государство, после – как союзника и в итоге как господствующую власть. Неуклонная экспансия Руси в южных и восточных землях превратила нас в колониальную империю.
Автор книги – уроженец Киева, выпускник Калмыцкого госуниверситета. В США уехал 41 год назад. Там и получил степень доктора в университете Чикаго.
Его научный «конёк» – история народов юго-восточных территорий Русской империи и её политика к ним. Кроме того, его интересует сравнительная история Руси и империй Евразии.
Читателям AST-NEWS.ru предлагается фрагмент одной из глав произведения – о появлении в степях Прикаспия в XVII веке калмыков, что переселились из Центральной Азии.
***
В отличие от тех, кто уже жил в регионе, калмыки были безусловно чужаками — тибетскими буддистами, и ни христиане, ни мусульмане не ощущали родства с новоприбывшими. Москва была не одинока в своих опасениях по поводу присутствия калмыков в регионе. Их появление нарушило традиционные торговые пути, соединявшие Россию с рынками Средней Азии и Персии, и правители Бухары, Хивы и Балха были первыми, кто предложил Москве союз против калмыков. Не в меньшей степени были обеспокоены и крымский хан, и кабардинские правители Северного Кавказа. На короткий миг Москва и Крым почувствовали единство перед лицом общей угрозы. Весь регион вынужден был мобилизоваться против опасных чужаков.Прибыв в 1620-е годы на Нижнюю Волгу, калмыки оставили позади себя широкую полосу разрушений. Они сожгли и разграбили города и деревни в Южной Сибири, в Уфимской и Саратовской областях и захватили множество ногайских улусов. Москва отправила подкрепления в Астрахань и другие волжские города и приказала астраханскому воеводе А. Н. Трубецкому сообщить калмыкам, что, если они не прекратят грабежи и не покинут край, царь пошлет против них войска. Калмыцкие тайши предпочли обойти Астрахань стороной и погнались за ногайцами, бежавшими на кубанские и терские пастбища.
Дойдя из Центральной Азии до Каспийского моря без каких-либо усилий, калмыки потерпели первое серьезное поражение в горах Северного Кавказа. В 1644 году большой калмыцкий отряд оказался заперт на горном перевале и разгромлен отрядом кабардинцев, ногайцев и крымских татар, вооруженных мушкетами. Главный калмыцкий тайши Хо-Урлюк, его два сына и внук были убиты в бою. Другие калмыки были побеждены кабардинцами и ногайцами при помощи терского и астраханского гарнизонов. На какой-то срок и Крым, и Москва достигли своих целей, и калмыки были оттеснены обратно на восток от Яика.
Но передышка была лишь временной. Калмыков теснили в Джунгарии, и им ничего не оставалось, как двигаться дальше на запад. В 1648 году они возобновили свою кампанию против ногайцев и все чаще устраивали набеги на Казанский и Уфимский уезды. Из Уфы к калмыкам отправился русский посол Иван Онучин, имевший цель убедить нового главного тайши, Дайчина, освободить земли и жить в мире с подданными государя в соответствии с присягой, которую калмыки принесли царю. Ответ Дайчина был донельзя прямолинейным. Он обвинил русского посла во лжи, поскольку калмыки, по его словам, никогда никому не подчинялись и всегда были независимы. Калмыки захватили эти земли и реки у ногайцев, отчего же им не использовать их для своих пастбищ?
В 1651 году, после отбытия Ивана Онучина, Дайчин отправил в Астрахань собственного посла. Желая продемонстрировать свое пренебрежение к русскому государю, Дайчин кратко назвал его «великим государем, белым царем», присвоив себе куда более звучный титул «великий государь, Дайчин хан, сын Урлюка хана, повелитель калмыков и татар, и господин многих других людей». Уверенным и не допускающим возражений тоном Дайчин потребовал, чтобы русские вернули останки его отца и братьев и освободили его людей из плена в Астрахани.
В том же году брат Дайчина Лоузанг-тайши с 10-тысячным калмыцким войском разбил крымскую армию и захватил 40 тысяч лошадей. Чтобы избежать дальнейших потерь, крымский хан срочно эвакуировал ногайские улусы внутрь Крымского полуострова под защиту укреплений Перекопа и отменил поход против Валахии. Московские чиновники начали понимать, что калмыки никуда уходить не собираются и более разумным будет не воевать с ними, а поощрить их набеги против Крыма и его ногайских союзников. Новые русские послы привезли останки Хо-Урлюка и других тайши, погибших в Кабарде в 1644 году, и, хотя Дайчин отказался выполнять настойчивые просьбы русских о подписании клятвы верности, вручении заложников и отбытии из Поволжья, некоторого понимания в вопросах военного союза удалось добиться.
Нападения калмыков на ногайцев и Крым, все более многочисленные, теперь нередко были скоординированы с донскими казаками. Крымский хан обвинил Москву в нарушении мирного договора и пригрозил атаковать русские земли, если царь не перестанет использовать калмыков против Крыма. В 1654 году, после того как Россия заключила союз с Богданом Хмельницким, сложилась новая система альянсов, и Москва уже не нуждалась в завесе тайны, чтобы подстрекать калмыков к нападениям на Крым. Теперь, когда Польша и Крым объединили свои силы против России, калмыки стали важнейшим союзником Москвы против Крыма.
Первые письменные договоры
В феврале 1655 года калмыцкие тайши поклялись быть верными подданными царя и подтвердили свою клятву, прикрепив свои подписи к шерти. Хотя она и не упоминала обычные атрибуты статуса подданства, такие как вручение заложников или выплата налогов или дани, договор, написанный на русском языке, был составлен в форме присяги подданных сюзерену. По крайней мере, таково было намерение Москвы, поскольку для русского царя было немыслимо находиться со степными правителями в каких-либо иных отношениях.Реальность, однако же, была совершенно иной. Этот первый письменный договор между Москвой и калмыками рассматривал вопросы возвращения русских пленников, участия калмыков в военных походах Москвы и прекращения их набегов против других народов, российских подданных. Хотя в договоре, казалось, не содержится никаких обязательств со стороны правительства, уступки, на которые пошла Россия, были весьма значительными, что становится ясно из серии отдельных указов, немедленно последовавших за заключением договора. Москва отозвала свои возражения против использования калмыками пастбищ вдоль Волги и Ахтубы, приказала своим местным воеводам и башкирам прекратить воевать с калмыками и позволила калмыкам торговать в близлежащих городах. Несмотря на подобострастную манеру, в которой русские чиновники решили изложить обязательства калмыков, не может быть сомнений, что в реальности Москва и калмыки заключили союз, подразумевавший взаимные обязательства по части поддержания мира и торговли, а также военного сотрудничества. И именно так и видели этот договор калмыки.
Подобные договоры было легче подписать, чем применить на деле. Несмотря на свои обещания, Москва не всегда была способна удержать своих подданных от набегов на калмыков. В свою очередь, калмыки жаловались, что не могут выполнять свои обещания и принимать участие в военных походах, поскольку боятся нападений башкир или донских казаков. Порой эти аргументы были искренними; порой они были лишь удобным предлогом, чтобы не оказывать помощь. В любом случае от Москвы ожидалось, что она продолжит выплачивать деньги, и, когда платежи отсрочивались или отменялись, сразу же появлялись другие желающие заплатить калмыкам. В 1657 году, к примеру, в обмен на обещание щедрых платежей из Крыма калмыки согласились атаковать Казанскую и Уфимскую области, и крымский хан Мухаммед Гирей IV радостно сообщил в Москву, что, с Божьей помощью, калмыки стали его подданными.
Калмыки, естественно, подчинялись Крыму не больше, чем Москве. Они просто улучшали свою позицию на переговорах, добиваясь от обеих сторон все более выгодных условий военного сотрудничества. В Москве это поняли и сделали заманчивое предложение. В 1657 году Москва срочно отправила своих послов к калмыкам для подписания новой шерти. На сей раз послы не только согласились на требования калмыков, желавших более обширных пастбищ и беспошлинной торговли в русских городах, но и привезли подарки, а также пообещали ежегодные выплаты денег тайши. Дайчин получил соболиную шубу, меховую шапку и двести рублей. Другие тайши получили меньшие по размеру подарки и выплаты.
Но более высокие выплаты сопровождались и более высокими требованиями со стороны Москвы, которые содержались в нескольких новых пунктах шерти. Согласно одному из них, калмыки обязывались не служить ни османскому султану, ни крымскому хану; согласно другому, в Астрахань должны были отправиться несколько калмыцких заложников. Хотя эти заложники должны были жить в специальной резиденции и получать большое содержание, согласие на это условие, конечно же, шло вразрез с прежними уверениями Дайчина в полной независимости калмыков. По всей видимости, искушению подарков и денежных выплат было нелегко противостоять, и он счел, что несколько небольших уступок будут вполне оправданны.
Обе стороны ждали от союза многого. В 1660 году правительство отправило к калмыкам дьяка И. С. Горохова с целью добиться их участия в готовившемся военном походе. Вскоре после отправки посольства Москва благоразумно послала калмыкам денежные выплаты за два года, а дьяк лично привез подарков более чем на тысячу рублей. Но Дайчин был недоволен и жаловался, что получает меньше денег от Москвы, чем крымский хан. В конце концов его удалось задобрить и успокоить обещаниями будущих платежей. Был подписан новый договор. По одному из его условий калмыки теряли право поддерживать прямые контакты с Крымом. Они должны были схватить и выдать Москве любого из калмыков, кто будет агитировать за Крым; пленников же из крымских татар, а также крымские стада следовало не отдавать в Крым за выкуп, а продавать в русских городах. Шаг за шагом калмыки вставали на скользкую дорожку, которая неумолимо вела к росту зависимости от Москвы.
