Увлекательная история из политической жизни редакции астраханской газеты, опубликованная в «Волге» 8 января 1908 года.
Тринадцатое число
В ночь на 13 декабря нашу редакцию постигло горе.
Ровно в полночь нам телефонируют:
- Остановилась типографская машина.
Мы подумали:
- Должно быть, сломался барабан. Но вместо испорченного барабана встречаем в типографии полицмейстера.
Вначале мы рассуждали так:
- Вероятно, человек попал к нам случайно: на улице холодно, он замерз и вошёл в типографию обогреться.
В этом нет ничего удивительного:
- Пусть обогреется. Нельзя же, в самом деле, не оказать гостеприимства нуждающемуся, не идти же ему в этакую стужу на улицу!
Мало этого. Мы даже хотели предложить ему что-нибудь для согревания…
Но вскоре убедились, что тут произошло досадное недоразумение.
Человек пришёл к нам не греться, а требовать!
Требовать?..
- Но чего?
А, в прочем, не всё ли равно, чего может требовать человек, явившийся с улицы. Он может требовать пищи, питья, тепла, теплого участия, наконец, дружбы.
Но мы никак не думали, что он будет требовать редактора.
Мы объяснились. Полицмейстер был очень вежлив, даже предупредителен.
Он любезно сообщил нам, что губернатор вызывает к себе редактора для объяснений.
У нас как-то пошли в привычку объяснения губернатора с редактором.
Первый второго пригласит, о чем-то поговорят и разойдутся.
Случается, что иногда редактор после объяснений целый месяц не показывается у нас в редакции.
Тогда мы ходим навещать его в Ямгурчевъ по четвергам и воскресеньям, и он рассказывает нам, как объяснялся он с губернатором.
Впрочем, объяснения эти – увы! – бывают не часто: не более одного раза в месяц.
Поэтому иногда сидим мы в редакции и вдруг кто-нибудь тоскливо заметит:
- Что-то уж давно не ходил наш редактор на объяснения! Может быть, завтра?
И вот вследствие такой хорошей привычки, усвоенной всеми членами нашей редакции, мы очень спокойно выслушали в ту ночь от полицмейстера любезное приглашение.
Даже кто-то из нас радостно воскликнул:
- Наконец-то!
Но тут полицмейстер вдруг сильно нахмурился. На лбу у него появилась глубокая складка. Видно было, что ему и самому тяжело сообщать нам что-то для нас не совсем приятное:
- А позвольте узнать, где ваш редактор г. Сидоров?
Мы ответили, что по всей видимости дома, так как отлично знаем, что он пока не в тюрьме.
- В таком случае потрудитесь найти его и попросить, чтобы он подписал сегодняшний номер, в противном случае газета не может печататься.
Мы пробовали возразить, что редакторская подпись имеется на последней странице.
Но, оказалось, она не для всех была убедительна: требовалось на этот раз, как бы в виде исключения, сделать её уже не типографской краской, а обыкновенными канцелярскими чернилами.
Так как дело происходило в ночь на 13 число декабря месяца, а число это почему-то принято считать беспокойным, мы и не противились желанию полиции, вполне резонно полагая, что в такой исключительный день всякие желания полиции вполне законны и вполне уместны.
К нашему счастью, в типографии нашлись канцелярские чернила и, поднятый с постели, больной, редактор поставил свою подпись.
Но тут не обошлось без курьёза.
Дежурный пристав хотел удовольствоваться листом газетной бумаги, отпечатанным лишь с одной стороны, т.е. с объявлениями и без текста, зато с чернильной подписью редактора.
Мы ему отсоветовали.
Мы пообещали ему дать полный номер с текстом и не с одной, а даже с двумя редакторскими подписям: типографской и чернильной.
Он согласился и далеко вытянув ноги, сел и закурил папиросу.
Типография наполнилась дымом, рабочие засуетились, желая поскорее отпустить пристава со свеженьким номерком газеты.
- Всякому приятно почитать свежий номерок, от которого ещё пахнет краской.
Наконец, утомительная и для нас, а еще более для полиции процедура закончилась, и пристав ушёл, унося с собою газету и приятное воспоминание.
Давно у нас в типографии не было такого оживления, как в ту ночь.
Как-то бодрее себя чувствуешь, когда видишь проявление к тебе заботы со стороны!
Это, говоря принципиально, всегда радует.
И теперь мы решили:
- Во избежание на будущий раз беспокойства для полиции, будем посылать ей свежий номер нашей газеты аккуратно тринадцатого числа каждого месяца.
И нам не трудно, и полиции развлечение.
***
Ещё два слова.
На другой день арестовали нашего редактора, и в тот же день началась забастовка в типографиях.
Вот почему не выходила до сих пор наша газета.
- Виновато во всём тринадцатое число!
КАМЕРТОНЪ
