История астраханского рыболовства, пережившего разные социально-экономические реформы и полную чехарду, которая постоянно творилась в этой отрасли и продолжается по сию пору, в одном остается неизменной: никогда практически не ограничивалась добыча биоресурсов. В итоге не стало здесь низовой стерляди, почти исчезла белорыбица, началось быстрое уменьшение сельдевого стада. Не одновременно для различных видов рыб, но неизбежно стихийная погоня за увеличением уловов приводит к тому, что после однажды достигнутого максимума добычи начинается истощение ресурсов.

Вот тому примеры. Уловы воблы уменьшились от 250 тысяч тонн в 1930 году до 1,4 тысячи тонн в 2005-м, крупного частика (за тот же период) - с 230 тыс. тонн до 23 тысяч, мелкого - от 60 тыс. тонн (1957 г.) до 8 тыс. тонн в 2005 году. Добыча сельди упала к 2007 году до 0,07 тыс. тонн, тогда как в 1915 году составляла 190 тыс. тонн, анчоусовидной кильки - от 210 тыс. тонн (1971 г.) до 8 тыс. тонн в 2007 году.

Осетровых в самом начале прошлого века ловилось в год до 22 тысяч тонн. Затем их активный промысел неоднократно прерывался, главным образом войнами, в результате чего пошло восстановление стада волжского осетра. Однако началась мощная интенсификация его речной добычи, и к концу 70-х она достигла 17 тыс. тонн. Зато в 2008 году этой ценной рыбы выловили по международной квоте всего лишь 0,29 тыс. тонн.

Анализируя ситуацию, местные ученые утверждают, что если запасы крупных пресноводных рыб пока достаточно стабильны, хотя прослеживается тенденция к их снижению, то большинство запасов каспийских биоресурсов, в первую очередь осетровых и анчоусовидной кильки, находится сегодня в тяжелом депрессивном состоянии.

Что они этим хотят сказать? Понятие "депрессия" есть в метеорологии, экономике, в медицине оно определяет психическое заболевание, сопровождающееся подавленным состоянием организма. Вот и нужно внятно говорить, не ссылаясь на разные малоубедительные доводы, объясняющие катастрофическое падение этих запасов всякого рода природными катаклизмами, непредвиденными происшествиями, о чрезмерности вылова тех же осетровых. Почему-то виды рыб, преследование которых человеком не достигло гигантских масштабов, в депрессию не впадают, а существуют более или менее нормально. Но если не изменится сам подход к решению данной проблемы, то очень скоро и до них, что называется, дойдут руки.

Теперь наука говорит, что все более пустеющую нишу анчоусовидной кильки успешно занимает обыкновенная, запасы которой выросли в последнее время до 400 тыс. тонн. Вот те раз! А где же пресловутый мнемиопсис, якобы подчистую уничтоживший всю килечную кормовую базу?

Подобное замещение невозможно в принципе, поскольку пространственные ниши обитания существующих трех видов килек, в том числе и этих, разобщены, смешение ареалов произойти никак не может. Значит, напрашивается вывод, что явление это попросту еще плохо изучено, и весьма преждевременно и опасно говорить сегодня о допустимости ежегодного изъятия 25-30 процентов предполагаемых запасов обычной кильки. Ведь, расширив ее интенсивный промысел, не имея надежного обоснования, легко допустить очередную ошибку, которая неизбежно приведет к изъятию большей части популяции. Но вопрос об анчоусах повис в воздухе, и промысловикам дают отмашку: берите то, что есть.

Для увеличения численности осетровых наукой предлагается зарыбление моря их 100-граммовой молодью. Благодаря этому надеются восстановить ценное стадо уже через несколько десятилетий, имея в виду, что в море еще обитают миллионы взрослых особей. Остается только гадать, сколько же выращенной на берегу молоди будет в "восстановленном" стаде и в каком размере установят тогда допустимый ежегодный улов?

Годовой ущерб от неправильных, на взгляд ученых, попусков воды гидроэнергетиками оценивается в 1,2 млрд. рублей, от уменьшения объема дноуглубительных работ в водотоках - в 1,7 млрд. Они предлагают выкашивать жесткую растительность в дельте и активно очищать каналы, чтобы получить дополнительно годовую добычу 20 тысяч тонн проходной и туводной рыбы на сумму в 1 млрд. рублей. Хотя, по оценке других специалистов, при установлении нормального водного баланса и выполнении всего комплекса мелиоративных мероприятий уловы могут возрасти в три раза.

То есть продолжает иметь место рыбохозяйственный миф относительно огромной плодовитости икромечущих рыб и невлияния промысла на запасы биоресурсов. В рыбоводстве полученный приплод рассматривают как товарную продукцию, а неудовлетворительные результаты объясняют недостаточностью маточного стада. В рыболовстве - наоборот, декларируют охрану молоди и даже вбрасывают в водоемы молодь, полученную искусственным путем. Истощение запасов биоресурсов объясняют недостатком естественного пополнения, однако не по причине непомерного вылова производителей, а из-за нехватки нерестилищ, болезней, загрязнения воды, избытка хищников и. т.д.

Иными словами, основательно подзабыта у нас истина, которая гласит, что всякий научный поиск начинается с обсуждения того, чего специалисты не знают о рассматриваемой проблеме, каких данных не хватает для ее успешного решения, каким образом их можно получить. В итоге выстраивается теоретическая научная концепция, ведется системная практическая работа. Если же этого нет, то, по-моему, в основном оперируя давно существующими предположениями, созданными мифами, рассчитывать на удачу бесполезно, разговоры так и останутся пустыми разговорами.

Л. САЛЬНИКОВ, биолог

"Волга" №14, 04.02.09.