Щюре не везло с Дедом Морозом. Ему всю жизнь хотелось встретиться с этим сказочным персонажем и попросить у него как можно больше денег. Ничего из этого не выходило.

Когда глава местечковых записывателей был совсем маленьким, к нему являлся Дед Мороз с ватной бородой. Наивный Щюра просил у этого Деда Мороза сто рублей – тогда эта сумма была фантастической для будущего записывателя. На это пожелание Дед Мороз ничего не отвечал, а только тряс головой, потому что папа Щюры, выступающий Дедом Морозов на домашних праздниках, не приклеивал «бороду», а держал её ртом.

Позднее Щюра просил денег у многих Дедов Морозов на различных новогодних утренниках, и нарывался или на грубый отказ, или на неприличные предложения, потому что сосал исключительно долгоиграющие леденцы «Барбарис».

Пролетели безжалостные годы, - Щюра превратился в записывателя, чуждого даже намека на романтику. Он жил по принципу трёх «Б»: Бабло, Бухло, Бабы.

Но бабы как-то сами по себе отпали, а с двумя «Б» оставаться было неловко.

Так что приоритеты и принципы пришли новые: Хрусты, Ханка, Хавка. Но, тем не менее, где-то в глубоком подсознании у Щюры осталась мечта попросить у Деда Мороза много денег – миллионы долларов – не меньше.

Так и жил Щюра с этой заветной мечтой.

А годы шли. Щюра отпустил пузо, поседели его волосы и усы, по-прежнему писал он исключительно лабуду, но выверенную с идеологическим заказом властных структур.

И вот снова приближался очередной Новый год. Щюра закупил колбасы, майонеза и горошка для салата «Оливье», запасся ящиком водки и бутылкой шампанского для жены.

Осталось купить только лесную красавицу – ёлочку.

Так получилось, что так и не смог приобрести Щюра главное новогоднее украшение на многочисленных базарах и базарчиках в аккурат до вечера 31 декабря.

Пора бы за стол, а Щюра метался как бешенный по пустым городским улицам.

- Сынок, неожиданно, - раздался за спиной Щюры скрипучий голосок, - не ёлку ищешь на Новый год?

- Ёлку-ёлку! – стремительно обернулся Щюра.

- А более ничего не хочешь? – хитренько улыбнулась старушка.

- Водка что ли есть? – хмыкнул Щюра. – Небось, палёная?

- Нет, не водка, Щюронька, а совсем другая жизнь, - промолвила старушенька и поднесла указательный палец свой ко лбу Щюры. Проскрипела искра небольшого электрического разряда.

Щюра оказался в актовом зале морского пароходства, о чем говорил транспарант над сценой.

- Сегодня мы провожаем на заслуженный отдых заслуженного работника нашего Дальневосточного морского пароходства, старшего моториста Щюру, - говорил представительный мужчина со сцены.

Потом на сцену поднялся Щюра.

- Прикипел, я, братцы, - чуть не плача сказал Щюра, - и к вам и к большой воде…

- Как тебе такая жизнь? – с интересом вопросила старушка, когда Щюра очнулся от наваждения.

- Ты, ведьма старая, сама иди в море! - закричал Щюра, ничего не понимая, но догадываясь о чем-то очень нехорошем и попахивающем трудовыми подвигами. Он схватил ёлочку и уже готов был рвануть в сторону своей девятиэтажки.

- Щюре надо другое, - преградил ему дорогу самый настоящий Дед Мороз с роскошной бородой, шикарным посохом-жезлом и громадным мешком с подарками, - ему надо десять миллионов зелёненьких!

С этими словами Дед Мороз дернул за шнур, стягивающий горловину мешка и оттуда ударил мощный залп разноцветных искрящихся конфетти.

- Купился, купился, - закричали неизвестно откуда взявшиеся записыватели. В это время «Дед Мороз» снял свою фальшивую бороду и оказался Моней.

- Здорово мы тебя разыграли? – спросил Моня своего начальника и собутыльника – Пошли к тебе встречать Новый год.

- Где бабка? – закричал, осматриваясь вокруг.

- Да ты один здесь стоял, - растерялся Моня, поняв, что шутка не получилась.

- Да чёрт с ней! – выпалил каким-то надрывом Щюра. – Я прожил замечательную творческую жизнь в литературе!

Все рассмеялись, прекрасно понимая, что ничего весёлого в этих словах не было.

Рос Эзопов,

Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 50 (560), 27.12.2013 г.