Главный записыватель Щюра давно ждал этот год, объявленный годом литературы.
- Это наш год! – торжествовал Щюра, - Это год записывателей! Бюджетное бабло потечёт к нам в карманы рекой!
- Жаль только, что откат приходится платить, - грустно добавил ложку дёгтя Моня.
- А мы не будем! Мы не будем откаты платить! – разбушевался Щюра.
Но чиновники, выписывающие деньги на издание книг и бытование Щюры, тормозили выплаты под любыми предлогами. Когда по просьбе Щюры его влиятельный облдумский друг Мальвина взялся помочь, то ничего не смог поделать.
- Надо платить, дружище, - смущенно проговорил Мальвина, ещё никогда не отказывавший Щюре.
Это был страшный облом. Срывались планы Мони купить натуральное шёлковое бельё, а мечта Щюры о новой квартире так и оставалась неисполнимой мечтой. Записыватели запаниковали. Неожиданной радостью оказался визит китайских литераторов из Нинся-хуэйского автономного района.
Литераторы и записыватели почитали друг другу свои стихи и прозу, попили вина и закусили шашлыком, оплаченным местным министерством культуры. Торжество ещё шло своим ходом, когда руководитель делегации пригласил Щюру поговорить наедине.
- Я прибыл к вам по личному заданию Председателя Китайской Народной Республики товарища Си Цзинпина, - торжественно объявил руководитель хуэйской делегации, имени которого Щюра так и не смог запомнить. – Он очень беспокоится о судьбах китайской литературы, которая в последнее время всё больше подчиняется запросам общества потребления. Стыд и позор – китайские литераторы пишут детективы и фэнтези, а иногда и эротические романы. Особенно в этом преуспел Хуи Вэй. Он написал роман «Шанхайская бабочка», а потом снял фильм по этому роману.
По мнению Председателя Си Цзипина, всё упирается во врождённый прагматизм китайцев. Китайские писатели и поэты не могут создавать произведения, которые не будут нравиться читателям
- Вы – из другого теста, - объяснил руководитель хуэской делегации, - мы уверены, что вы наладите выпуск здоровой литературы в лучших традициях социалистического реализма…
- Сколько? – поинтересовался Щюра.
- Сколько – чего? – переспросил хуэйский литератор.
- Сколько нам будут платить? – поморщился от непонятливости китайца Щюра.
- По миллиону юаней в месяц.
- Сколько это в американских долларах? – спросил Щюра у всезнающей Мины.
- Сто шестьдесят тысяч долларов, - Мина мгновенно раскраснелась от волнения.
- Едем! – решил Щюра.
В Китай Щюра, Моня и Мина взяли с собой Чурбая, назначив его руководителем личной пресс-службы Щюры.
В Китае закипела работа. По указанию Щюры была стремительно переведён его эпохальный роман о развитии и так уже развитой тяжёлой промышленности «Да льётся медь». Моня и Мина лихорадочно руководили переводом своих лирических и гражданственных стихов. Мина, впрочем, быстро овладела китайским языком, и переводила свои новые и старые стихи сама.
Книги издавались десятимиллионными тиражами. Свои кровные юани записыватели получали безо всяких откатов. Когда они предложили откровенно небольшой откат китайскому чиновнику, тот побледнел.
- У нас за это расстреливают, - прошептал несчастный, дисциплинированный китаец.
Первая миллионная партия романа «Да льётся медь» была загружена на армейские грузовики и направлена на металлургический комбинат «Баошань». Записыватели сопровождали груз со своей продукцией для творческой встречи с трудовым коллективом комбината.
На встрече слово на китайском языке взяла Мина.
- Товарищи! Мы – российские записыватели, приветствуем рабочий класс Китая! Я хочу прочитать вам стихи из книги «Шицзин» в новом пролетарском прочтении
Растёт на горе
ветвистая слива,
В глубокой низине –
дикие груши...
Давно не видала
Я партсекретаря,
И скорбное сердце
как опьянело.
Что же мне делать,
что же мне делать?
Ведь он не забыл меня.
Он помнит.
Просто он занят
Индустриализацией страны!
Всё было так хорошо. Никто не представлял себе, что в конце года будет обнаружено, что китайцы практически бросили читать книги, хотя ими были буквально забиты все магазины, лавки и библиотеки.
Тёмной декабрьской ночью три записывателя были схвачены, их кредитные карточки заблокированы. Щюру, Моню и Мину посадили в пустой товарный вагон и отправили на Родину. Чурбая оставили в Китае на принудительных работах, пока он не отдаст всех денег, которые назанимал без намерения возврата у китайских организаций и граждан.
- Вот тебе и Год литературы! – посетовал Щюра, подняв лицо с наливающимся синяком вокруг глаза к оконцу под крышей вагона.
Рос Эзопов, Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 03 (613), 30.01.2015 г.
