Главный местечковый записыватель Щюра позиционировал себя как широко известную личность, прекрасно понимая, что это не так.

Его произведения никто не читал, его книги оставались нетронутыми. Щюра являл собой пародию на творца увлекательных произведений, но местные СМИ не разрабатывали эту тему, зная хорошо налаженные связи Щюры в коридорах власти и в кабинетах легко управляемых сверху федеральных судей.

Щюре было грех жаловаться на жизнь: не напрягаясь умственно и физически, он вполне достаточно получал дармовых денег на сытую и беспечную жизнь, спокойно дожидаясь скорой пенсии.

Но в глубине прогнившей душонки всё равно горел огонек желания настоящего восхищения толпы, хотелось, чтобы его узнавали на улице не только собутыльники.

Записывать читабельные вещи Щюра определенно не мог, так что прославляться надо было на любом другом поприще.

“А не слетать ли мне в космос?” - подумалось как-то Щюре.

Он навёл справки и узнал, что полёт частного лица стоит десятки миллионов долларов.

“Пусть раскошелятся лохи!” – подумал он о своих власть имущих покровителях.

Но потом Щюра засомневался.

“Дать-то дадут, - подумалось ему, - с нищим региональным бюджетом им терять нечего. Но всю эту затею можно воспринять, как каприз бездельника, а не подвиг патриота отечественного космоплавания …”

Горестная мысль начала самопроизвольно развиваться. Рисовалась сцена крутого разговора в высоком кабинете, начальственный крик: “Катись отсюда, ненасытная бездарная тварь!”

- Я хочу в космос! – бросился Щюра к Моне, как всегда возившемуся на кухне.

- Надо нам в Архангельск лететь. Есть там городок Плесецк, - совершенно не удивившись, заявил Моня. – У меня там кореш служит – борьбой в юности занимались в одной секции…

Кореш оказался не самым последним генералом космических войск.

- Десять миллионов “зеленых” и добро пожаловать на космическую орбиту, - спокойно доложил генерал.

Друзья-записыватели возвращались в родные пенаты радостно-возбужденные.

- Прикинь, если наши придурки дадут 60 миллионов баксов, - уже который раз как заклинание повторял Моня, - мы заплатим 10 миллионов космическому генералу, 30 миллионов – обычный в подобных случаях откат, а 20 миллионов баксов пойдут на раскрутку и создание имиджа героя космоса!

- Всё это как следует надо раскрутить, - подпевал ему Щюра, - реклама должна проходить под лозунгом: “Впервые в космосе великий мастер пера Щюра! До него в космос ходили только читатели и ни одного записывателя! Теперь всё наоборот!”

На страницах местной коммунистической прессы и на региональном коммунистической сайте началась раскрутка местного героя космоса.

“У героя отказала уже вторая почка. Он давно никуда не спешит, потому что добежать до санузла определенно не успевает. У него пошаливает сердце, печень, а мочеполовые проблемы стали привычными, как материнский поцелуй на сон грядущий. Казалось, что всё кончено. Но Родина позвала, и Щюра решил принять участие в космическом проекте “Влияние невесомости на развитие геморроя”

На онлайн-роликах появлялось усталое лицо Щюры, искаженное гримасой тяжелых раздумий. Герой долго смотрит в объектив слезящимися глазами, а потом выдает собственную цитату, позаимствованную у подпольных сталинитов 60-х годов:

- Мы за Родину и Сталина, а Сталин за всех нас!

Деньги друзьям дали. О назначенной дате полета были извещены все жители региона.

Щюра разослал всех подчиненных ему записывателей по районам с пачками своих книг, которые должны быть разбросаны повсюду в ночь полёта.

И вот настал момент истины.

Щюра и Моня сидели в кабинете генерала.

- Летишь? – спросил генерал.

- Лечу, - ответствовал Щюра.

- Боишься?

- Боюсь.

- Так не летай! – улыбнулся генерал. – А мы оповестим весь мир, что ты слетал, и даже видеозапись прокрутим.

После «полета» в интервью местному телевидению Щюра признался в своем милом космическом хулиганстве.

- Пролетая над родным регионом, я сбросил несколько пачек своей новой книги переводов ненецких поэтов. Это мой подарок моим землякам.

Вечером в офисе записывателей был накрыт праздничный стол.

- За космос! – поднял первый тост Щюра.

Больше за этот день Щюра ничего не помнил.

Щюра проснулся как всегда не рано. После ВЧЕРАШНЕГО гудела голова. Хотелось водки, огурцов, рассола, но Щюра взял ручку и рабочий блокнот, чтобы выполнить свой принцип “ни дня без строчки”.

Жизнь продолжается.

Рос Эзопов,

Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 44 (554), 15.11.2013 г.