Главный записыватель Щюра руководил общественной организацией и не имел официальных доходов, потому что 20 членов союза записывателей не могли и не хотели материально содержать своего вождя.
Его содержал нищий бюджет региона, которому не посчастливилось иметь на своей территории Щюру и его покровителей.
Несмотря на это, Щюра ежегодно, а иногда и два раза в год отдыхал в здравницах Северного Кавказа.
Здесь он чувствовал себя господином, сагибом среди чумазых рабов.
Обычно, выезжая на отдых, Щюра пил только в своем номере. Но вот, будучи в солнечном Нальчике, он посетил местный обком коммунистической партии и подарил для публикации уже несколько раз перелицованную статью, бичующую капитализм вообще, а особенно российские рыночные порядки. Благодарные кабардинские коммунисты повели Щюру в ресторан «Сосруко», где Щюра отключился, а очнулся в одних трусах около мусорного бака.
- Товарищ, - стонал Щюра всякий раз, когда мимо проходил очередной прохожий, и слыша в ответ каждый раз неприветливое бормотание на чужом ему языке.
- Я – знаменитый записыватель! - уже громче заявлял о себе Щюра, когда немного протрезвел, но ещё не вспомнив, где находится.
- Я – автор сорока книг! – уже вовсю кричал Щюра, когда ему захотелось поесть и выпить.
- Здравствуй, уважаемый, - склонился над Щюрой милиционер. – Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал?
- Я – широко известный всей стране записыватель, автор сорока книг! – доложил Щюра.
- Назови, дорогой, хоть несколько книг, - попросил страж порядка.
Щюра назвал все, но милиционер только качал головой.
- Я понимаю, - сказал милиционер, - что ты попал в беду. Я помогу тебе, как могу, но забирать тебя в ментовку не буду, потому что с тебя нечего взять.
Он ушел и вскоре вернулся с поношенным спортивным костюмом и парой тапочек.
- Попроси милостыню у прохожих, - посоветовал служитель кабардинского закона, - ты наберёшь на хлеб, а может быть и на звонок домой.
На привычном поприще попрошайничества Щюру ждал оглушительный успех.
- Подайте на пропитание известному российскому писателю и поэту, - с небольшим подвыванием произносил Щюра, сидя на тротуаре рядом с приглянувшейся ему мечетью.
Картонная коробка, стоявшая перед Щюрой, быстро наполнялась бумажными деньгами, так что уже вечером он поужинал и снял квартиру с месячной предоплатой.
На следующий день к Щюре, сидевшему около мечети, подошла группа верующих, чтобы узнать об обстоятельствах его жизни.
- В моем родном городе, - ныл Щюра, - некоторые мерзавцы очень плохо относятся с лицам кавказской национальности, называют их оккупантами и захватчиками. Я выступал против этого шовинизма. Ведь жители Северного Кавказа – такие же россияне, как и я. Меня за эти взгляды несколько раз избивали, а последний раз избили так, что я потерял сознание. Очнулся я уже в вашем городе в одних трусах у мусорных контейнеров.
В этот день обманщик Щюра собрал десять коробок денег.
На следующий день Щюра приоделся, купил кресло и восседал на нем около полюбившейся ему мечети.
- Помогите известному российскому писателю и поэту чем можете, - забубнил Щюра, чередуя свои выступления поэтическими зарисовками:
Я – состарившийся мальчик.
По душе мне город Нальчик…
Век не знал бы я удачи,
Если бы не город Нальчик.
Ещё никогда Щюре не было так хорошо. Он стал городским любимцем. К нему даже приводили туристов. Но надо было возвращаться в родной город, где без руководителя осталась целая организация непризнанных записывателей.
Со слезами на глазах жители Нальчика провожали Щюру. Его усадили в такси, водителю которого заплатили вперед.
Уже в дороге Щюра созвонился с Моней.
- Встречай у офиса через час, - приказал Щюра.
Главного записывателя встречали все подчиненные. Он не мог опозориться.
Выйдя из такси, Щюра торжествующе глянул на своих подчиненных во главе с громадным Моней, а потом хлопнул по крыше авто и произнес фразу, которую репетировал всю дорогу:
А теперь, шофер, атас!
И вали на свой Кавказ!
А в офисе записывателей уже ждал накрытый стол.
- За дружбу народов! – поднял первый тост Щюра.
Больше за этот день Щюра ничего не помнил.
Щюра проснулся как всегда не рано. После ВЧЕРАШНЕГО гудела голова. Хотелось водки, огурцов, рассола, но Щюра взял ручку и рабочий блокнот, чтобы выполнить свой принцип “ни дня без строчки”.
Жизнь продолжается.
Рос Эзопов,
Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 43 (553), 08.11.2013 г.
