Всенародная слава всегда манила к себе главу местечковых записывателей Щюру. Но не шла она к нему, как он, бедный, ее ни манил.
Шли к Щюре только шальные деньги, щедро выделяемые из нищего бюджета, шли совершенно незаслуженные ордена и дипломы…
Всё эти тяжкие думы проносились в пустой голове Щюры, крепко сидящего за столом в кабинете главы союза записывателей за просмотром местных и центральных газет.
Внезапно на глаза ему попалось объявление о кастинге на новый сезон: "Минута Славы" предлагает самым талантливым людям страны пройти кастинг, попасть на наше шоу…»
- Что такое кастинг? – спросил Щюра вечно юную Мину, сочиняющую стихи про любовь на продавленном диване в кабинете главного записывателя.
- Выбор среди претендентов, - не задумываясь, отвечала Мина, - На «Минуту славы» хочешь попасть? Надо к министру культуры обратиться. Она тебя может безо всякого кастинга на «Минуту» пристроить…
- Точно! – хлопнул себя по лбу Щюра. - Но с чем я там выступать буду?
- Почитай там свои стихи, - промурлыкала Мина. - Все будут в восторге…
- Издевайся, издевайся, - пробурчал Щюра.
- А можно так, - продолжала фантазировать Мина, - Пусть любой человек из зала или член жюри произносят любое предложение, обладающее смысловой и интонационной законченностью, а ты делаешь из него четверостишие…
- Это запросто, - повеселел Щюра, но потом погрустнел, - но мне бы кастинг пройти…
- Пошли к министру! – скомандовал Моня, входя в кабинет с недоеденным пирожком, найденным под столом на кухне.
Министр местной культуры, когда к ней ворвались записыватели, грызла семечки и напевала частушки:
…МЕНЯ МИЛЫЙ ПОЛЮБИЛ
ЗА МОЮ КОМПЛЕКЦИЮ.
ХОТЬ МОЙ МИЛЫЙ И ДЕБИЛ,
НО ДЕБИЛ С ЭРЕКЦИЕЙ…
- Это она про меня поёт, - похвастался Моня, а потом подошел и поцеловал министра в нос, потому что всё остальное лицо было покрыто лузгой.
Все замолчали.
- Ну, давай! – подтолкнула Мина притихшего Щюру.
- Мне бы кастинг на «Минуту славы» пройти… - промычал главный записыватель.
- Считай, что прошёл! – рявкнула министр, - Я тебе на эту «Минуту» народный оркестр дам… Ты будешь говорить, а они тихонечко наигрывать будут… Всё будет супер-класс! Давно наш регион не гремел!
Пошли бесконечно-длинные дни ожидания. Щюра никогда не выступал перед такой громадной аудиторией в реале, а уж о телеаудитории и говорить не приходилось. Лихорадочно формировалась подборка стихов для выступления. Оттачивалось взаимодействие поэта с народным оркестром. Выступление обещало стать эпохальным…
И вот зрительный зал «Минуты славы».
На сцену выходит Щюра, за ним вываливается оркестр народных инструментов.
Перед Щюрой строгое жюри, сотни глаз зрителей уставились на его плотную фигуру.
Все в ожидании.
Оркестр тихо затянул «Шумел камыш», но вместо стихов Щюра неожиданно для самого себя объявил.
- У меня издано 40 с лишком книг, яз получал ордена, медали, премии и дипломы. Вы мя не знаете, но узнаете обязательно!
Он замолчал и напрягся, выпучив маленькие жадные глазки, вызвав у себя то самое ощущение, когда выклянчивал бюджетные средства на издание очередной корявой книги.
В зале стояла тишина. И вот неожиданно встал Масляков и заторможенной походкой подошел к Щюре и вручил ему несколько денежных купюр. За Масляковым потянулся весь зрительный зал.
Щюра показал свое настоящее мастерство…
В родном городе, в офисе записывателей Щюру ждало торжественное застолье.
- За годы славы! – поднял тост Щюра.
Больше за этот день Щюра ничего не помнил.
Щюра проснулся как всегда не рано. После ВЧЕРАШНЕГО гудела голова. Хотелось водки, огурцов, рассола, но Щюра взял ручку и рабочий блокнот, чтобы выполнить свой принцип “ни дня без строчки”.
Жизнь продолжается.
Рос Эзопов,
Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 44 (554), 15.11.2013 г.
