Главный местечковый записыватель Щюра сидел с задумчивым видом, хотя ни о чём не думал. Он мог думать только в письменном виде и вслух. Перед ним лежало письмо, в котором предлагалось послать на общероссийский семинар молодых записывателей из местечковых поэтов, прозаиков, драматургов и публицистов.
Сложность состояла в том, что самые молодые члены местечкового союза записывателей уже перешагнули полувековой рубеж.
- Молодые, по устоявшейся традиции, - втолковывала Мина, сидевшая напротив Щюры, - это люди, не достигшие тридцатилетнего возраста… Такие у нас есть только в литературных объединениях, но там один «мусор»…
Мина непосредственно принимала участие в отборе этого литературного неликвида. При появлении нового члена в литературном объединении, Мина должна была читать его произведения в присутствии Щюры и Мони. Мужчины-записыватели по лицу Мины, читающей без озвучки, видели, нравится ей стиль и содержание или нет. Понравившихся Мине пишущих ребят незамедлительно начинали усиленно чморить, троллить, им внушалось, что они совершенно бесперспективные люди для профессионального записывательства. Так и получалось, что в литературных объединениях оставался один «мусор».
- Почему «мусор»? – неожиданно возмутился Щюра.
- Потому что они не могут создать ничего читабельного, - терпеливо объяснила Мина. – Их произведения нравятся только чиновникам от культуры и таким, как ты и Моня.
- Ты против нас? – вскипел Щюра.
- Я с вами, но я могу отличить хорошее от негодного. Я не всегда трезвая, но у меня трезвое суждение о прочитанном…
- По твоему, мы - «мусор»? – Щюра выходил из себя. Моня пока сохранял спокойствие.
- Да, но я ничего не решаю, - старалась успокоить коллег-собутыльников Мина. – Подберём несколько девочек с патриотической тематикой и пошлём. К девочкам относятся снисходительнее, чем к мальчикам… А если девочки кому-нибудь понравятся как девочки, - успех обеспечен… Я поговорю с девочками… Ты по телефону поговори с руководителями секций семинара, пообещай рыбы, икры, летнюю рыбалку…
- Я это всё сделаю, но там собираются выпустить коллективный сборник, и в семинаре будут участвовать представители коммерческих изданий. Будет жёсткий отбор. Естественно, что наша литературная школа будет зарублена. Мы опозоримся на всю Россию, а в нашем регионе даже думский Мальвина нам не поможет. Нам после этого ни копейки не дадут.
- Тогда надо посылать тех, кого вы чморили и отваживали от литературы, надо посылать тех талантливых ребят, которым вы закрыли путь в литературу, - строго объявила Мина.
- Как я их теперь найду? – пожал жирными плечами Щюра.
- У меня есть их адреса, - улыбнулась Мина, - а с некоторыми общаюсь в социальных сетях…
- Зачем? – неподдельно удивился Щюра.
- Кармическая ответственность, - не вполне понятно объяснилась Мина.
- Собери их завтра у меня, - эти слова дались Щюре с трудом.
- Как ты думаешь, придут? – спросил Моню Щюра, когда Мина вышла, выпив на посошок.
- А куда они денутся? – хмыкнул Моня. – Хотя могут и не прийти после того, как мы с ними обошлись…
Пришли три парня со светлыми лицами и живыми глазами.
- Парни, - обратился к ним Щюра, дождавшись, пока они рассаживались, – у вас шанс, который выпадает раз в жизни.
- Но вы же называли нас графоманами, - спокойно произнёс один из ребят.
- А почему вы думаете, что «графоман» - ругательное определение? – улыбнулась Мина. – Графоман – это человек, который не может не писать. Лев Толстой, Дюма-отец – это типичные графоманы.
- Нам говорили, что мы вообще не можем писать. «Муть», «маразм» - вот как оценивали то, что мы писали. А теперь нас хотят отправить на всероссийский семинар… Почему бы не послать туда победителей ваших конкурсов, которым вы выдавали местные премии… Пусть они блеснут в Москве.
- Ребята, участие в семинаре необходимо прежде всего вам, - попыталась внести в разговор спокойствие Мина.
- Нет, - возразил один из парней, кивнув в сторону Щюры, - наше участие в семинаре необходимо прежде всего ему. Он любит, чтобы всё было шито-крыто. В нашей области всё так и сложилось. Он издаёт за счёт бюджета свою озлобленную галиматью или переводы давно переведённого, потом получает премии из того же бюджета, хотя его напечатанную хрень никто и не читает, и вешает себе на грудь ордена и медали при помощи своих друзей-чиновников. А вот с Москвой может получиться казус, если туда поедут лауреаты местных литературных премий, которых у нас больше, чем в самой Москве…
- Вот пусть они и едут на этот семинар! – встал другой паренёк. – Мы решили не идти у вас на поводу. Прощайте! А вам, - он повернулся к Мине, - спасибо. Вы единственный человек в этой совершенно не творческой компании.
Отказники встали и исчезли за дверью.
- Не больно и надо, - Щюра остался невозмутимым. – В Москву от нас вообще никто не поедет. Скажем, что никаких писем не получали. Нам и в своём болотце хорошо.
На том и порешили, после чего Мина была откомандирована в продуктовый магазин.
Рос Эзопов, Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 09 (619), 13.03.2015 г.
