Глава местечковых записывателей сидел за своим столом, на котором не было написано ни одного даже самого маленького литературного произведения, когда зазвонил служебный телефон.
На конспиративную встречу вызывал работник КГБ, завербовавший Щюру ещё в советские времена, когда начинающего записывателя могли посадить за избиение беременной женщины. Сотрудник был такой важный, что его так и оставили сотрудником именно КГБ, хотя само КГБ переименовали.
Сотрудник очень удачного маскировался под крутого областного парламентария и как мог поддерживал Щюру на всем тернистом пути записывателя, ничего толком не пишущего и злоупотребляющего алкоголем каждый божий день.
- Я тебя направлял на антисемитскую пропаганду? – спросил сотрудник и, не дождавшись ответа, начал задавать всё новые вопросы, - Я тебя просил разжигать ненависть к кавказцам? Я тебе давал темы для неконструктивной озлобленной критики Правительства и Президента России?
- К чему вы это? – не догонял Щюра.
- Ты нерезультативен.
- Почему?
- Ты должен был притягивать к себе антисемитов, шовинистов и оппозиционеров, а ты притягиваешь к себе таких же стукачей, как ты сам.
Воцарилось горестное молчание.
- Что мне делать? – тревожное вопросил Щюра, вырвавшись из тишины.
- Нужны результаты, - прозвучал безжалостный ответ, - в течение недели, после чего ваша записывательская шарага будет прикрыта.
Понуро поплёлся Щюра в офис записывателей. Здесь его ждал бледный Моня, которого успокаивала неунывающая и непривычно трезвая Мина.
- Неприятности? – через силу поинтересовался Щюра.
Моня молча кивнул.
- Знаю я ваши неприятности, - захихикала Мина.
- Чего ты знаешь!? – взревел Щюра. – Чего ты можешь знать?! Я остаюсь без средств к существованию. Через два года мне выходить на пенсию, которая будет минимальной, потому что я всю жизнь нигде не работал! У Мони есть хоть стаж, он занимался легальным бизнесом. А я – всю жизнь попрошайничал…
- И стучал, - закончила Мина, - Вернее, стучали? – она игриво улыбнулась друзьям, - но стучали не очень результативно, особенно в последнее время… Ведь так?
Щюра и Моня вначале попытались возмутиться, но, поняв, что это глупо в создавшейся ситуации, только кивнули седыми головами.
- Не горюйте, - промурлыкала Мина. - Я помогу вам, вы поможете мне… Сегодня мы посидим и расслабимся, а завтра вы сообщите своим кураторам, что я вербовала вас в израильскую разведку…
- Это бред! – возмутился Щюра, всегда считавший Мину безмозглой графоманкой.
- Это не бред, - покачала головой Мина, - если ваши кураторы клюнут и согласятся на вербовку своих стукачей, начнется сложная игра, в результате чего будет произведена серьезная сионизация местной культуры и экономики. Вы начнете переводить израильскую поэзию, чем испортите отношения России со всем арабским миром, обозлите местное население, что неминуемо приведет к юдофобским акциям местных фашистов… Кстати, если всё сложится успешно, то в результате игры двух разведок вы несколько раз побываете на халяву в Израиле, а может быть даже издадите свои стихи в тель-авивском издательстве.
- А если наши кураторы будут против и тебя вязанут? – поинтересовался Моня.
- Никаких доказательств моей работы на разведку «Моссад» обнаружить не удастся. Мой арест станет достоянием широкой общественности и правозащитных организаций… Мы трое станем героями дня, но за этот «день» мы успеем издать по книге стихов и публицистики. Мы, наконец, почувствуем страстные поцелуи долгожданной славы…
Все трое замолчали, испытующе поглядывая друг на друга.
- А ты на самом деле агент «Моссада»? – наконец не выдержал Щюра.
- Конечно, - не стала ломаться Мина перед старыми друзьями.
- А как докажешь? – не унимался Моня.
- Когда я возбуждаюсь близостью настоящих мужчин, у меня в глазах загораются семь огоньков меноры…
- Выдумываешь! – не верил Щюра.
- Давайте проверим, - загорелся Моня.
- Давай, - согласилась Мина, - только сначала сбегайте в магазин.
Вот так Щюра и стал агентом «Моссада».
Рос Эзопов,
Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 1 (561), 10.01.2014 г.
