Главный местечковый записыватель Щюра не любил музыку. Он не понимал, зачем она нужна, к чему это бессмысленное сотрясение воздуха, зачем изготавливать немыслимо дорогие инструменты, если можно играть, постукивая стаканом по бутылке водки.
Но приходилось приспосабливаться. В советское время Щюра, когда речь заходила о музыке, всегда громко заявлял, что его любимое произведение – «Лунная соната».
- Я, - говорил он, - как и Владимир Ильич Ленин, люблю это произведение товарища Бетховена…
Когда мода на Ленина прошла, знакомые часто просили Щюру сыграть или хотя бы насвистеть «Лунную сонату», и очень удивлялись резким отказам ведущего местечкового записывателя.
Однако Щюра страдал не только из-за этих насмешек, но и по поводу своей полной обделённости музыкальностью. Этого не могло быть, ведь все великие советские писатели обладали музыкальностью. Одна «Крейцерова соната» Льва Толстова чего стоила…
Щюра бросился к врачам.
По большому блату и за немалую мзду Щюру свели с профессором и доктором медицинских наук, сведущим во всех современных болезнях и недугах.
- А ну-ка, дружок, насвистите мне начало полонеза Огинского, - попросил он Щюру.
Все попытки записывателя оказались неудачными.
У Щюры забрали анализы и попросили отлить в отдельную банку мутноватую мочу…
Через неделю светила медицины снова принял Щюру.
- Разобрался я с вами, разобрался, - обрадовал Щюру профессор.
Немузыкальность Щюры имела строго научное объяснение. Вскоре после смерти Сталина советская страна взяла курс на коммунизм. Учёные врачи, на которые при Иосифе Виссарионовиче подвергались гонениям, создали прививки гениальности. По секретному постановлению ЦК КПСС каждому младенцу, появившемуся на свет, вводили прививку гениальности в каком-то отдельно взятом деле. Один должен был стать гениальным плотником, другой – шахтером, третий - руководителем среднего звена, четвертый - музыкантом. Количество прививок на каждую профессию проводилось в строгом соответствии с потребностью народного хозяйства.
За младенцами рядовых специальностей никто не наблюдал, но за младенцами творческими следили партийные органы и, как могли, содействовали полному раскрытию таланта, а может быть, и гениальности.
- Так что вы, батенька, всегда были, так сказать, под бдительным присмотром, - улыбнулся профессор.
По-советски Щюра был очень гениален. Он сходу понимал и подхватывал в своих стихах и прозе глубокий смысл каждого постановления и решения ЦК КПСС. Борьба с несунами, пьянством и нетрудовыми доходами всегда четко отображались в его творчестве.
Но наступил 1991 год. Всё в последний раз затрещало по швам и прекратило существование.
Остались только чиновники, курирующие таких талантливых людей, как Щюра и, как ни странно, продолжающие это делать и в условиях новой России, хотя уже давно выяснилось, что так называемые прививки гениальности – это полнейшая профанация.
«Гениальный» шахтер Стаханов был гениален только в пьянке. Такие же «гении» были и в других профессиях и областях знаний и искусства… В прививке, которую сделали Щюре, содержалась кровь и семенная жидкость ответственного работника Правления Союза писателей СССР, который закончил свою жизнь, как и Стаханов в психиатрической больнице, куда попал от тяжёлых последствий хронического алкоголизма…
- Ну, а как же с музыкальностью? – совершенно спокойно поинтересовался Щюра.
- Зачем вам музыкальность? – ответил вопросом на вопрос профессор. – Вы – состоявшийся советский писатель, творящий в духе социалистического реализма. У вас есть множество литературных премий, ордена, медали и устойчивое положение в провинциальном обществе. Вам осталось немного до пенсии, после выхода на которую вас уже никто и пальцем не тронет… Что даст вам музыкальность?
- Я хочу написать песню о моём родном городе, - признался Щюра. – Стихи уже есть, не хватает только музыки…
- Это меняет дело, - задумчиво произнёс профессор, - Но вам определённо повезло – перед смертью мне сдал анализы наш региональный хренников – председатель местного отделения союза музыкальных записывателей… Могу сделать вам прививочку музыкальной одаренности…
- Буду вам признателен, - с благодарностью произнес Щюра, доставая из внутреннего кармана пиджака пачку денег…
Через месяц в областной филармонии собрали праздничный вечер, посвященный премьере гимна города, автором слов и музыки которого являлся Щюра.
Мощно грянул оркестр, и многоголосый хор затянул гимн, как две капли похожий на песню «Нарьян-мар, мой Нарьян-Мар»
Щюра открыл новую страницу своей внутриобластной идиотской славы.
Рос Эзопов,
Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 14 (575), 11.04.2014 г.