Юбилей главного местечкового записывателя Щюры приближался, а удивить высшее культурное общество провинциального региона Щюре было нечем. Переводческая деятельность приелась даже самим поэтам Севера – им надоело «гнать пургу», имитируя творчество, тогда как на самом деле их больше интересовали исключительно олени, как поставщики оленины и рогов.
Хорошие друзья старались повысить настроение Щюре, но эти попытки скорее только всё портили.
Моня поднапрягся и нашёл спонсоров, готовых издать три исторических романа Щюры: «А закаты здесь кровавые», «Кровавые закаты», «Кровавые закаты здесь» и все поэтические переводы.
- Как раз к твоему юбилею и выйдет это собрание твоих сочинений, – прошептал Моня, обнимая своего друга-начальника.
- Ты хоть читал эти романы? – мрачно поинтересовался Щюра.
- Нет, – признался Моня, давным-давно ничего не читавший, кроме этикеток спиртных напитков.
- Это один и тот же роман, – пояснила Мина, находившаяся как всегда «на взводе», – хотя я бы назвала это феноменальное произведение «заткновением» в противовес «откровению».
- Да ладно, – успокоил себя и своих собутыльников Моня, – сейчас такое время, что никто не читает книг… Это отсталость и последняя отрада лузеров и тормозов…
В этот момент в офис буквально влетел Чурбай – местечковый мошенник, не упускающий ни одной возможности поживиться за чужой счёт. Присутствующие в офисе знали об этом и поэтому внутренне напряглись, а Щюра ещё и убрал со стола бутылку палёной водки.
- Есть австралийское издательство, готовое издать любое произведение авторов, готовых заплатить вперёд! – выпалил Чурбай и схватился за горло, – Пересохло…
Щюра молча достал початую бутылку и плеснул Чурбаю в свободный стопарик.
- Что за издательство? – от волнения голос Щюра охрип.
- Slight hope, – выпалил Чурбай.
- Слабая надежда, – немедленно перевела с английского Мина, знающая кроме иврита ещё пару языков на уровне туристского разговорника.
- Почему – слабая? – злобно ощерился Чурбай чернотой выбитого недавно зуба.
- Потому что так переводится, – прошипела Мина, которую Чурбай в своё время тоже сумел провести как последнюю дуру. Он выдавал себя за выпускника ВГИКа, и Мина как слабоумная идиотка хвасталась таким «знаменитым» другом.
- Сколько стоит издание ста экземпляров? – раздражённо махнул на Мину раскрасневшийся от волнения Щюра. Он как всегда вытянет из бюджета денег на тысячу экземпляров, а реально закажет сотню, которую и раздаст на своих творческих вечерах, организованных за счёт того же невдумчивого бюджета.
- Один экземпляр стоит сорок пять долларов США, а сотня, – Чурбай задумался на пару минут – четыре с половиной тысячи «зелёных».
- Это триста тысяч рублей! – поразилась Мина, – однако…
«Три миллиона рублей, – прикинул мысленно Щюра, – но с Фиолета я не меньше четырёх слуплю…»
- Договор с издательством есть? – Щюре не терпелось обстряпать очередную аферу с изданием своей параши.
- Конечно, – Чурбай пожал плечами, – я старался… Когда заполните договор и оплатите нужное число экземпляров, вам придёт приглашение на презентацию новой книги в Мельбурн…
- В Мельбурн! – ахнул Моня. – Я там никогда не был! Возьмёшь меня с собой?
- А меня? – Мина как-то чересчур игриво улыбалась. – Тебе понадобится секретарь и переводчик… Ведь у тебя завяжутся серьёзные отношения с австралийским издательством… А как ты назовёшь свой новый роман?
- «Здесь закаты», – немного взвесив все «за» и «против», отвечал маститый записыватель.
На следующий день все официальные местные интернет-ресурсы сообщили потрясающую новость о том, что известное австралийское издательство приняло к изданию книгу широко известного в стране и за рубежом Щюры, а также пригласило его на презентацию его книги, обещающей стать бестселлером.
Новость подхватили все газеты региона.
Редакторы старались переплюнуть друг друга сочностью и страстью газетных заголовков.
«Книга нашего знаменитого земляка будет издана в далёкой Австралии!»
«Нашего земляка ждёт мировая слава, а пока он покорил Австралию!»
«Австралийские аборигены продают фамильные бумеранги, чтобы купить книгу нашего земляка!»
«Сегодня наш земляк-записыватель покорил Австралию, завтра покорит своим творчеством мир!»
К Щюре изменили отношение даже местечковые телевизионщики и многие довольно влиятельные скептики. Теперь они даже стыдились того, что прежде манкировали Щюрой, считая его бездарем.
Ныне Щюра занял в их сознании место рядом с великим графоманом Львом Толстым, которого графоманом публично нельзя было называть не только из-за того, что Ленин обозвал этого графа «зеркалом русской революции», но и из-за интереса к тому в Японии. Австралия – это, конечно, не Япония, но тоже довольно влиятельное государство, введшее экономические и гастрономические санкции.
Местная культура была в шоке. Теперь все достижения театральных и самодеятельных коллективов, художников, музыкантов и мастеров слова всех мастей на фоне Щюриного достижения казались ничтожными.
Щюре в течение недели вручили все награды областного и муниципального ранга. Он стал почётным гражданином всех муниципальных образований. Ему выдали всё множество региональных премий и обещали специально для него учредить звание «Народный записыватель».
По этому поводу поэтическое крыло отделения союза записывателей, которое вообще-то не писало стихов без чётких горизонтов издания их книжкой, сочинило в честь своего предводителя небольшой стих.
Ты солнце наше золотое.
Нет без тебя пути.
Есть в жизни правило простое:
Талантом нам свети.
Хоть книг твоих мы не читали,
Прочтём их все потом,
И нам откроются все дали
И речка за углом.
Нарзап ты наш неугомонный –
Расцвёл у нас в глуши,
Таинственный ты как Джоконда.
Поболее пиши!
Когда Щюра посетовал, что не понимает значения слова «нарзап», ему объяснили, что так все будут его звать после присуждения почётного звания.
Главный записыватель прослезился от умиления.
Коллеги-депутаты устроили Щюре овации и завалили подарками, среди которых оказался пистолет-травмат, несколько ножей-выкиднух и пара лагерных кастетов.
Единственным, кто был холоден, оказался Фиолет. Он помрачнел, когда услышал о трёх миллионах за книгу.
- А на презентацию сколько надо? – спросил Фиолет, не спуская тревожных глаз со Щюры.
- Сто тысяч как минимум, – отчеканил Щюра. – Я не собираюсь позорить нашу область и Россию перед австралийцами.
- Я пробью из бюджета, но это в последний раз, – выдавил Фиолет, – от этого австралийского издания на километр разит аферой.
- Да ты что! – возмущенно вытаращил свои маленькие глазки Щюра, – всё четко по договору!
- Знаем мы ваши договоры, – хмыкнул Фиолет и сменил тему, посоветовав главному записывателю не квасить у себя в офисе палёную водку.
Слава Щюры росла как на дрожжах, а новой книги австралийского происхождения никто так и не видел в глаза.
Малознакомые люди останавливали Щюру на улице и спрашивали: получил ли он авторские экземпляры. Депутату и секретарю горкома было неудобно признаваться, что по договору таковых не оговорено. За каждую книгу он должен платить.
Наконец пришли первые десять книг в мягких клееных переплётах, но с яркими красками обложки. На авантитуле стояло заветное «Мельбурн 2016».
- И за это – 45 долларов! – возмущался Моня.
Мина только хихикала, отправляя в глубины своего организма стопку за стопкой.
Щюра, сжав зубы, ждал остальные девяносто экземпляров.
Когда пришёл вызов на презентацию, Щюра был готов лететь куда угодно, его только смутил телефон, указанный на обороте вызова.
Что-то останавливало депутата и секретаря горкома набирать эти ничем не примечательные цифры.
Но всё-таки он позвонил.
На звонок ответил юношеский голосок.
- Если вы летите в Мельбурн, то проведёте пару дней в комфортной обстановке и сможете насладиться любыми спиртными напитками.
- С кем я говорю? – в голосе Щюры звучала тревога.
- С директором издательства для тех, кому не хватило славы… Меня зовут Кирилл. У меня есть уполномоченные на всех континентах. Так что вашу книгу за ваши деньги можно будет издать в Шанхае, Дели, Кейптауне, Кипре и даже в Иерусалиме.
- Это мошенничество, – задохнулся Щюра.
- Может быть, – согласился Кирилл, – но только с вашей стороны. Я даже плачу налоги… Издание книг также не может вызвать никаких нареканий… Так что я готов к дальнейшему сотрудничеству…
С тяжёлым сердцем Щюра сел на самолёт, направляющийся в Мельбурн.
По возвращению домой его ждали неприятные новости.
Дотошные журналисты нарыли сведения о мельбурнском «издательстве», которое было заточено на штучный заказ книг по заявке, а не на массовое издание.
Всё шло к тому, что Щюру ждало судебное разбирательство, а не блистательные юбилейные торжества.
Фиолет срочно вызвал к себе Щюру, Мину и Моню. Они провели целую ночь, перезваниваясь с нужными людьми из Москвы, Нью-Йорка, Мельбурна, Тель-Авива…
Выпили только под утро, когда всё было сделано.
На следующий день город был потрясён очередной новостью. Известный записыватель Щюра стал обладателем престижнейшей Пулитцеровской премии за роман «Здесь закаты». Премия в виде чека на десять тысяч долларов будет вручена в первый понедельник мая.
Радость Щюры омрачалась тем, что за эти десять тысяч ему пришлось отдать все свои накопления за двадцать лет паразитирования на бюджете области.
Но дело того стоило.
Вечером в офисе записывателей Моня поднял тост:
- За Щюру, за Сталина, – до дна!
- Пусть не будет нам конца из бюджетного ларца!
Рос Эзопов, астраханский областной общественно-политический еженедельник «Факт и компромат», № 16 (674)
AST-NEWS.ru
Хорошие друзья старались повысить настроение Щюре, но эти попытки скорее только всё портили.
Моня поднапрягся и нашёл спонсоров, готовых издать три исторических романа Щюры: «А закаты здесь кровавые», «Кровавые закаты», «Кровавые закаты здесь» и все поэтические переводы.
- Как раз к твоему юбилею и выйдет это собрание твоих сочинений, – прошептал Моня, обнимая своего друга-начальника.
- Ты хоть читал эти романы? – мрачно поинтересовался Щюра.
- Нет, – признался Моня, давным-давно ничего не читавший, кроме этикеток спиртных напитков.
- Это один и тот же роман, – пояснила Мина, находившаяся как всегда «на взводе», – хотя я бы назвала это феноменальное произведение «заткновением» в противовес «откровению».
- Да ладно, – успокоил себя и своих собутыльников Моня, – сейчас такое время, что никто не читает книг… Это отсталость и последняя отрада лузеров и тормозов…
В этот момент в офис буквально влетел Чурбай – местечковый мошенник, не упускающий ни одной возможности поживиться за чужой счёт. Присутствующие в офисе знали об этом и поэтому внутренне напряглись, а Щюра ещё и убрал со стола бутылку палёной водки.
- Есть австралийское издательство, готовое издать любое произведение авторов, готовых заплатить вперёд! – выпалил Чурбай и схватился за горло, – Пересохло…
Щюра молча достал початую бутылку и плеснул Чурбаю в свободный стопарик.
- Что за издательство? – от волнения голос Щюра охрип.
- Slight hope, – выпалил Чурбай.
- Слабая надежда, – немедленно перевела с английского Мина, знающая кроме иврита ещё пару языков на уровне туристского разговорника.
- Почему – слабая? – злобно ощерился Чурбай чернотой выбитого недавно зуба.
- Потому что так переводится, – прошипела Мина, которую Чурбай в своё время тоже сумел провести как последнюю дуру. Он выдавал себя за выпускника ВГИКа, и Мина как слабоумная идиотка хвасталась таким «знаменитым» другом.
- Сколько стоит издание ста экземпляров? – раздражённо махнул на Мину раскрасневшийся от волнения Щюра. Он как всегда вытянет из бюджета денег на тысячу экземпляров, а реально закажет сотню, которую и раздаст на своих творческих вечерах, организованных за счёт того же невдумчивого бюджета.
- Один экземпляр стоит сорок пять долларов США, а сотня, – Чурбай задумался на пару минут – четыре с половиной тысячи «зелёных».
- Это триста тысяч рублей! – поразилась Мина, – однако…
«Три миллиона рублей, – прикинул мысленно Щюра, – но с Фиолета я не меньше четырёх слуплю…»
- Договор с издательством есть? – Щюре не терпелось обстряпать очередную аферу с изданием своей параши.
- Конечно, – Чурбай пожал плечами, – я старался… Когда заполните договор и оплатите нужное число экземпляров, вам придёт приглашение на презентацию новой книги в Мельбурн…
- В Мельбурн! – ахнул Моня. – Я там никогда не был! Возьмёшь меня с собой?
- А меня? – Мина как-то чересчур игриво улыбалась. – Тебе понадобится секретарь и переводчик… Ведь у тебя завяжутся серьёзные отношения с австралийским издательством… А как ты назовёшь свой новый роман?
- «Здесь закаты», – немного взвесив все «за» и «против», отвечал маститый записыватель.
На следующий день все официальные местные интернет-ресурсы сообщили потрясающую новость о том, что известное австралийское издательство приняло к изданию книгу широко известного в стране и за рубежом Щюры, а также пригласило его на презентацию его книги, обещающей стать бестселлером.
Новость подхватили все газеты региона.
Редакторы старались переплюнуть друг друга сочностью и страстью газетных заголовков.
«Книга нашего знаменитого земляка будет издана в далёкой Австралии!»
«Нашего земляка ждёт мировая слава, а пока он покорил Австралию!»
«Австралийские аборигены продают фамильные бумеранги, чтобы купить книгу нашего земляка!»
«Сегодня наш земляк-записыватель покорил Австралию, завтра покорит своим творчеством мир!»
К Щюре изменили отношение даже местечковые телевизионщики и многие довольно влиятельные скептики. Теперь они даже стыдились того, что прежде манкировали Щюрой, считая его бездарем.
Ныне Щюра занял в их сознании место рядом с великим графоманом Львом Толстым, которого графоманом публично нельзя было называть не только из-за того, что Ленин обозвал этого графа «зеркалом русской революции», но и из-за интереса к тому в Японии. Австралия – это, конечно, не Япония, но тоже довольно влиятельное государство, введшее экономические и гастрономические санкции.
Местная культура была в шоке. Теперь все достижения театральных и самодеятельных коллективов, художников, музыкантов и мастеров слова всех мастей на фоне Щюриного достижения казались ничтожными.
Щюре в течение недели вручили все награды областного и муниципального ранга. Он стал почётным гражданином всех муниципальных образований. Ему выдали всё множество региональных премий и обещали специально для него учредить звание «Народный записыватель».
По этому поводу поэтическое крыло отделения союза записывателей, которое вообще-то не писало стихов без чётких горизонтов издания их книжкой, сочинило в честь своего предводителя небольшой стих.
Ты солнце наше золотое.
Нет без тебя пути.
Есть в жизни правило простое:
Талантом нам свети.
Хоть книг твоих мы не читали,
Прочтём их все потом,
И нам откроются все дали
И речка за углом.
Нарзап ты наш неугомонный –
Расцвёл у нас в глуши,
Таинственный ты как Джоконда.
Поболее пиши!
Когда Щюра посетовал, что не понимает значения слова «нарзап», ему объяснили, что так все будут его звать после присуждения почётного звания.
Главный записыватель прослезился от умиления.
Коллеги-депутаты устроили Щюре овации и завалили подарками, среди которых оказался пистолет-травмат, несколько ножей-выкиднух и пара лагерных кастетов.
Единственным, кто был холоден, оказался Фиолет. Он помрачнел, когда услышал о трёх миллионах за книгу.
- А на презентацию сколько надо? – спросил Фиолет, не спуская тревожных глаз со Щюры.
- Сто тысяч как минимум, – отчеканил Щюра. – Я не собираюсь позорить нашу область и Россию перед австралийцами.
- Я пробью из бюджета, но это в последний раз, – выдавил Фиолет, – от этого австралийского издания на километр разит аферой.
- Да ты что! – возмущенно вытаращил свои маленькие глазки Щюра, – всё четко по договору!
- Знаем мы ваши договоры, – хмыкнул Фиолет и сменил тему, посоветовав главному записывателю не квасить у себя в офисе палёную водку.
Слава Щюры росла как на дрожжах, а новой книги австралийского происхождения никто так и не видел в глаза.
Малознакомые люди останавливали Щюру на улице и спрашивали: получил ли он авторские экземпляры. Депутату и секретарю горкома было неудобно признаваться, что по договору таковых не оговорено. За каждую книгу он должен платить.
Наконец пришли первые десять книг в мягких клееных переплётах, но с яркими красками обложки. На авантитуле стояло заветное «Мельбурн 2016».
- И за это – 45 долларов! – возмущался Моня.
Мина только хихикала, отправляя в глубины своего организма стопку за стопкой.
Щюра, сжав зубы, ждал остальные девяносто экземпляров.
Когда пришёл вызов на презентацию, Щюра был готов лететь куда угодно, его только смутил телефон, указанный на обороте вызова.
Что-то останавливало депутата и секретаря горкома набирать эти ничем не примечательные цифры.
Но всё-таки он позвонил.
На звонок ответил юношеский голосок.
- Если вы летите в Мельбурн, то проведёте пару дней в комфортной обстановке и сможете насладиться любыми спиртными напитками.
- С кем я говорю? – в голосе Щюры звучала тревога.
- С директором издательства для тех, кому не хватило славы… Меня зовут Кирилл. У меня есть уполномоченные на всех континентах. Так что вашу книгу за ваши деньги можно будет издать в Шанхае, Дели, Кейптауне, Кипре и даже в Иерусалиме.
- Это мошенничество, – задохнулся Щюра.
- Может быть, – согласился Кирилл, – но только с вашей стороны. Я даже плачу налоги… Издание книг также не может вызвать никаких нареканий… Так что я готов к дальнейшему сотрудничеству…
С тяжёлым сердцем Щюра сел на самолёт, направляющийся в Мельбурн.
По возвращению домой его ждали неприятные новости.
Дотошные журналисты нарыли сведения о мельбурнском «издательстве», которое было заточено на штучный заказ книг по заявке, а не на массовое издание.
Всё шло к тому, что Щюру ждало судебное разбирательство, а не блистательные юбилейные торжества.
Фиолет срочно вызвал к себе Щюру, Мину и Моню. Они провели целую ночь, перезваниваясь с нужными людьми из Москвы, Нью-Йорка, Мельбурна, Тель-Авива…
Выпили только под утро, когда всё было сделано.
На следующий день город был потрясён очередной новостью. Известный записыватель Щюра стал обладателем престижнейшей Пулитцеровской премии за роман «Здесь закаты». Премия в виде чека на десять тысяч долларов будет вручена в первый понедельник мая.
Радость Щюры омрачалась тем, что за эти десять тысяч ему пришлось отдать все свои накопления за двадцать лет паразитирования на бюджете области.
Но дело того стоило.
Вечером в офисе записывателей Моня поднял тост:
- За Щюру, за Сталина, – до дна!
- Пусть не будет нам конца из бюджетного ларца!
Рос Эзопов, астраханский областной общественно-политический еженедельник «Факт и компромат», № 16 (674)
