Главный местечковый записыватель Щюра был застигнут врасплох своими собутыльниками Моней и Миной, явившимися в неурочный час в офис. Щюра так увлёкся, что не заметил, как записные поэты подошли и застыли у стола, с удивлением разглядывая собутыльника и босса, что-то старательно записывающего в толстую тетрадь.
– Новый старый роман? – деликатно поинтересовалась Мина.
Щюра мгновенно захлопнул тетрадь, но дипломированные поэты успели заметить какие-то фамилии, начертанные крупными буквами, и пояснения к ним более мелким подчерком.
– Досье это, – нехотя объяснил Щюра, успев при этом опрокинуть уже налитую стопку водки.
– На нас?! – перепугались Моня и Мина.
– Нужны вы мне на вас досье составлять, – сходу соврал Щюра, – это досье на всех судей и чиновников, взаимодействовавших со мной в прежние времена… Представьте себе судью, которая неожиданно возьмёт сторону моего врага, оклеветавшего меня в письменном виде, а я ей сразу и говорю через моего представителя, что мол тогда уж вспомните как вы, ваша честь, засудили честного журналиста, написавшего про меня чистую правду… Или представьте себе чиновника, который вдруг решает не финансировать из бюджета мою очередную злобную шовинистскую лабуду… Хорошо, говорю я этому недотёпе, тогда уж вспомним-ка, как ты обокрал бюджет на миллионы рублей, выдавая мне деньги на издание моего горе-романа под разными названиями…
– Солидно, – восторженно застонал Моня, – гениально!
– Они у меня вот где, – сжал свой жирный кулак, прошипел Щюра, – никто не пикнет…
– А если неожиданно появится новый человек, который не замазан грязными делишками с тобой? – каверзно поинтересовалась Мина.
– Окружающие его люди объяснят ему, что меня лучше не трогать, – с улыбкой объяснил Щюра.
– А если он не воспримет этих объяснений?
– Тогда мы уничтожим его в переносном смысле, а в особо тяжёлом случае – в прямом, – рявкнул главный записыватель и коммунар-депутат.
Наступила неловкая пауза. Записыватели всегда позиционировали себя гуманистами и тему насилия никогда особенно не муссировали даже в своих произведениях, где царила неискренняя любовь к Родине, наигранная любовь к женщине – матери, подруге и супруге, а также завуалированная под тягу к трудовому подвигу страсть к деньгам…
– Какие ещё параллельные миры? – насупился Щюра, подозревая подвох.
– Параллельные реальности существуют одновременно с нашей, в них мы можем находиться в различных состояниях и положениях, живя совершенно самостоятельной жизнью, – распелась Мина, любящие разговоры о пустом и потустороннем.
– Наш Щюра, – начал грубо льстить Моня, – в параллельных реальностях большой начальник, а может, и совсем президент или император…
– Кто знает, кто знает, – закатил глаза Щюра, но, тем не менее, без промаха разлил водку по стопкам.
– Это можно узнать точно, – заявила Мина, – ко мне приехал старый знакомый хасид, практикующий каббалу… Он практиковал в команде, совершающий обряд «Пульса денура»…
– Что за пульс такой? – прервал поэтессу нетерпеливый Щюра.
– Это текст-обряд, который читается ночью командой из десяти женатых мужчин-евреев, – Мина совсем не заметила гримасы Щюры, – ведущий обряд произносит абзац и каждый из мужчин повторяет его за ним. Каждый из участников должен написать текст обряда… А вообще, «Пульса денура» – образное выражение, означающее «болезненное наказание на уровне нефизического мира», «удар огненным кнутом». Обряд читается по еврею, совершившему преступление против еврейского народа… Обряд был совершен в июле 2005 года, через 180 дней Шарона разбил инсульт, – и он до самой смерти в январе 2014 года находился в коме…
– Давай сюда своего хасида, – загорелся главный записыватель.
Мина выхватила из сумки свой сотовый и набрала номер, а потом произнесла несколько слов на иврите, среди которых имя Щюры прозвучало весьма гармонично.
Хасид закрыл глаза и замер с моментально побледневшим лицом.
Через пять минут он быстро заговорил, так что Мина еле успевала переводить…
– Первая реальность. Российская империя подавила наскоки оппозиции, в которой участвовали даже представители высшего света. Германия и Австро-Венгрия проиграли войну, но монархия в этих странах нашла в себе силу выстоять. Второй мировой войны не было. Человечество обошлось без холодной войны и многих локальных войн. Российская империя вернула себе Аляску и включила в свой состав Китай и Монголию… Старый слесарь-сантехник Щюра закончил ремонт горячего и холодного водоснабжения в квартире врача-дантиста Фраермана, получил на руки империал, набухался, попал под колёса городского автобуса № 13 и получил множественные лёгкие телесные повреждения.
Жильцы дома, от всего сердца жалея алкоголика, лишившегося семьи и уважения в обществе, собрали в общей сложности солидную сумму в сто рублей, которую и преподнесли труженику разводного ключа и вантуза, о чём пожалели уже на следующий день – дурак Шюра сгорел от водки…
На мгновения остановившись, как бы сожалея о глупой смерти, хасид продолжил.
– Вторая реальность. На землю высаживается боевой десант из галактики Туманность Андромеды. Планетарный захват осуществляется без ненужной жестокости, – ведь для пришельцев земляне наряду с мелким и крупнорогатым скотом составляют их основную кормовую базу. Большинство землян сопротивляются захватчикам и оккупантам, устраивают диверсии, теракты против своих врагов из космоса, используя порой оружие, украденное у инопланетян, так как не особенно отстают от них в физическом и интеллектуальном развитии.
Чтобы оглупить и оскотинить людей, инопланетяне применили изуверские методы. В каждом народе земли они изыскали самых отвратительных сочинителей стихов, записали их бред на свои цифровые носители и транслировали круглые сутки на полную громкость, чтобы ни один землянин не мог укрыться от этого зарифмованного паскудства. В местах проживания Щюры такими стали его стихи и поэтические переводы стихов малых народов.
Оголтелые стихи Щюры гремели повсюду, но славы Щюре не принесли. Его жирное мясо пошло на тушенку для рядового состава оккупационных войск…
Щюра потерял дар речи, но возразить ничего не успел. Хасид начал новый рассказ.
– Третья реальность. Перестройка сдулась сама собой. Никаких ГКЧП и последующего демократического развития не произошло. СССР остался в своих границах, но потерял весь социалистический лагерь. Последние силы страны были брошены на производство ракет и автоматов Калашникова, а также сооружение высокой и суперкрепкой стены по всей границе СССР. В полной изоляции идиотство развивалось во всех сферах жизни, а особенно в литературе. Модными стали исторические романы о первобытном обществе – прообразе коммунистического общества. Записыватель Щюра стал ведущим записывателем страны. В его исторических романах диалоги и монологи состояли из междометий у-у, а-а, о-о, рычания, воя и уханья. Записыватель Щюра купался в роскоши: ему выдавали хлеб из расчёта килограмм в день и сушёное мясо голубей и ворон в неограниченном количестве…
Щюру опять заклинило от возмущения, но когда он пришёл в себя, хасида и след простыл.
AST-NEWS.ru
– Новый старый роман? – деликатно поинтересовалась Мина.
Щюра мгновенно захлопнул тетрадь, но дипломированные поэты успели заметить какие-то фамилии, начертанные крупными буквами, и пояснения к ним более мелким подчерком.
– Досье это, – нехотя объяснил Щюра, успев при этом опрокинуть уже налитую стопку водки.
– На нас?! – перепугались Моня и Мина.
– Нужны вы мне на вас досье составлять, – сходу соврал Щюра, – это досье на всех судей и чиновников, взаимодействовавших со мной в прежние времена… Представьте себе судью, которая неожиданно возьмёт сторону моего врага, оклеветавшего меня в письменном виде, а я ей сразу и говорю через моего представителя, что мол тогда уж вспомните как вы, ваша честь, засудили честного журналиста, написавшего про меня чистую правду… Или представьте себе чиновника, который вдруг решает не финансировать из бюджета мою очередную злобную шовинистскую лабуду… Хорошо, говорю я этому недотёпе, тогда уж вспомним-ка, как ты обокрал бюджет на миллионы рублей, выдавая мне деньги на издание моего горе-романа под разными названиями…
– Солидно, – восторженно застонал Моня, – гениально!
– Они у меня вот где, – сжал свой жирный кулак, прошипел Щюра, – никто не пикнет…
– А если неожиданно появится новый человек, который не замазан грязными делишками с тобой? – каверзно поинтересовалась Мина.
– Окружающие его люди объяснят ему, что меня лучше не трогать, – с улыбкой объяснил Щюра.
– А если он не воспримет этих объяснений?
– Тогда мы уничтожим его в переносном смысле, а в особо тяжёлом случае – в прямом, – рявкнул главный записыватель и коммунар-депутат.
Наступила неловкая пауза. Записыватели всегда позиционировали себя гуманистами и тему насилия никогда особенно не муссировали даже в своих произведениях, где царила неискренняя любовь к Родине, наигранная любовь к женщине – матери, подруге и супруге, а также завуалированная под тягу к трудовому подвигу страсть к деньгам…
Записыватели не торопясь расселись за столом и начали ритмично поднимать тосты, пока вязкое опьянение не потянуло к задушевным разговорам.– Мне интересно, кем ты являешься в параллельных мирах? – нарочито задумчиво произнесла Мина, аккуратно ставя перед собой осушенную стопку.
– Какие ещё параллельные миры? – насупился Щюра, подозревая подвох.
– Параллельные реальности существуют одновременно с нашей, в них мы можем находиться в различных состояниях и положениях, живя совершенно самостоятельной жизнью, – распелась Мина, любящие разговоры о пустом и потустороннем.
– Наш Щюра, – начал грубо льстить Моня, – в параллельных реальностях большой начальник, а может, и совсем президент или император…
– Кто знает, кто знает, – закатил глаза Щюра, но, тем не менее, без промаха разлил водку по стопкам.
– Это можно узнать точно, – заявила Мина, – ко мне приехал старый знакомый хасид, практикующий каббалу… Он практиковал в команде, совершающий обряд «Пульса денура»…
– Что за пульс такой? – прервал поэтессу нетерпеливый Щюра.
– Это текст-обряд, который читается ночью командой из десяти женатых мужчин-евреев, – Мина совсем не заметила гримасы Щюры, – ведущий обряд произносит абзац и каждый из мужчин повторяет его за ним. Каждый из участников должен написать текст обряда… А вообще, «Пульса денура» – образное выражение, означающее «болезненное наказание на уровне нефизического мира», «удар огненным кнутом». Обряд читается по еврею, совершившему преступление против еврейского народа… Обряд был совершен в июле 2005 года, через 180 дней Шарона разбил инсульт, – и он до самой смерти в январе 2014 года находился в коме…
– Давай сюда своего хасида, – загорелся главный записыватель.
Мина выхватила из сумки свой сотовый и набрала номер, а потом произнесла несколько слов на иврите, среди которых имя Щюры прозвучало весьма гармонично.
Хасид оказался благообразным мужчиной с густой бородой и строгими глазами.Он вгляделся в Щюру, а потом заявил, что имеет общение только с тремя земными параллельными реальностями.
Хасид закрыл глаза и замер с моментально побледневшим лицом.
Через пять минут он быстро заговорил, так что Мина еле успевала переводить…
– Первая реальность. Российская империя подавила наскоки оппозиции, в которой участвовали даже представители высшего света. Германия и Австро-Венгрия проиграли войну, но монархия в этих странах нашла в себе силу выстоять. Второй мировой войны не было. Человечество обошлось без холодной войны и многих локальных войн. Российская империя вернула себе Аляску и включила в свой состав Китай и Монголию… Старый слесарь-сантехник Щюра закончил ремонт горячего и холодного водоснабжения в квартире врача-дантиста Фраермана, получил на руки империал, набухался, попал под колёса городского автобуса № 13 и получил множественные лёгкие телесные повреждения.
Жильцы дома, от всего сердца жалея алкоголика, лишившегося семьи и уважения в обществе, собрали в общей сложности солидную сумму в сто рублей, которую и преподнесли труженику разводного ключа и вантуза, о чём пожалели уже на следующий день – дурак Шюра сгорел от водки…
На мгновения остановившись, как бы сожалея о глупой смерти, хасид продолжил.
– Вторая реальность. На землю высаживается боевой десант из галактики Туманность Андромеды. Планетарный захват осуществляется без ненужной жестокости, – ведь для пришельцев земляне наряду с мелким и крупнорогатым скотом составляют их основную кормовую базу. Большинство землян сопротивляются захватчикам и оккупантам, устраивают диверсии, теракты против своих врагов из космоса, используя порой оружие, украденное у инопланетян, так как не особенно отстают от них в физическом и интеллектуальном развитии.
Чтобы оглупить и оскотинить людей, инопланетяне применили изуверские методы. В каждом народе земли они изыскали самых отвратительных сочинителей стихов, записали их бред на свои цифровые носители и транслировали круглые сутки на полную громкость, чтобы ни один землянин не мог укрыться от этого зарифмованного паскудства. В местах проживания Щюры такими стали его стихи и поэтические переводы стихов малых народов.
Оголтелые стихи Щюры гремели повсюду, но славы Щюре не принесли. Его жирное мясо пошло на тушенку для рядового состава оккупационных войск…
Щюра потерял дар речи, но возразить ничего не успел. Хасид начал новый рассказ.
– Третья реальность. Перестройка сдулась сама собой. Никаких ГКЧП и последующего демократического развития не произошло. СССР остался в своих границах, но потерял весь социалистический лагерь. Последние силы страны были брошены на производство ракет и автоматов Калашникова, а также сооружение высокой и суперкрепкой стены по всей границе СССР. В полной изоляции идиотство развивалось во всех сферах жизни, а особенно в литературе. Модными стали исторические романы о первобытном обществе – прообразе коммунистического общества. Записыватель Щюра стал ведущим записывателем страны. В его исторических романах диалоги и монологи состояли из междометий у-у, а-а, о-о, рычания, воя и уханья. Записыватель Щюра купался в роскоши: ему выдавали хлеб из расчёта килограмм в день и сушёное мясо голубей и ворон в неограниченном количестве…
Щюру опять заклинило от возмущения, но когда он пришёл в себя, хасида и след простыл.
Щюра не стал возмущаться – настоящее его устраивало, а на параллельные миры плевать и размазать.– За нашу реальность, – подняла тост еле вяжущая лыко Мина, – где нас – бездарей и бездельников – кормит человеческая глупость и местная казна.
Рос Эзопов, астраханский областной общественно-политический еженедельник «Факт и компромат», №19 (729), 2017 г.
