- Нам конец! – заявил Щюра, заходя в свой кабинет руководителя местечковых записывателей. – Областная Дума приняла Закон о запрете попрошайничества!
- Нам конец, - машинально повторил Моня – самый лирический нечитаемый поэт современности.
- Надо уходить в подполье, - без всякого энтузиазма промурлыкала Мина с видавшего виды дивана.
- Вот! – обрадовался Моня тому, что выход найден.
- В условиях подполья нам нужны клички-псевдонимы! – решил Щюра. – Я – Форзац.
- Я – Абзац, - нашёлся Моня.
- А я – Рабыня Изаура, - мечтательно произнесла Мина.
- По сути, правильно, но слишком длинно, - недовольно пробурчал Щюра. Он на несколько минут задумался. – Ты – Строчка.
- Почему я – Строчка!? – возмутилась Мина. – Пусть я буду хотя бы Строкой, а ещё лучше – Красной Строкой…
- Ты – Строчка, - закрыл тему Щюра. – Попрошайничать нам нельзя, - с этим ничего не поделаешь, но никто не отнимает пока у россиян права организовывать фанклубы любимых писателей…
- Что за фанклубы? – не врубился Моня.
- У каждого известного писателя и поэта образуются фанклубы из его преданных читателей… Наши книги никто не читает, так что фанклубы придётся образовывать нам самим… Но самим просить деньги на образование фанклубов нельзя, - мы в этом случае будем нарушать закон о запрете на попрошайничество… Так что придётся засылать своих друзей во властные структуры для выделения средств из бюджета на образование моих фанклубов…
- А у тебя будет сразу несколько фанклубов? – ревниво спросила Мина.
- Конечно, - поморщился Щюра. – Я записываю не только романы, я одновременно записываю и великолепные стихи и при этом еще успеваю записывать непревзойденные переводы уже давно переведенных поэтов востока и сельской глубинки…
- А кого же мы будет засылать? – озабоченно поинтересовался Моня. – Ведь это должны быть надёжные люди.
- Семячинского, - заявил Щюра. – Это наш лучший лжесвидетель на судах.
- Вот именно! – воскликнул Моня. – Человек, который умело врёт, также умело может украсть…
- Он такой обаятельный, - промурлыкала с дивана Мина.
- Причём тут обаятельность, - сощюрился Щюра. – Мы все можем быть обаятельными, когда того требуют обстоятельства… Мы пообещаем ему десять процентов…
- Зачем ему десять процентов, когда у него на руках будут все сто?! – взволнованно забегал по кабинету Моня.
- Тогда пошлем Чурбая и пообещаем ему членство в союзе записывателей, - выдвинул новое предложение Щюра.
- Он махровый мошенник, - злобно прошипела с дивана Мина. – В глаза он восхищается мной, а за глаза называет идиоткой…
- На руку он нечист, - скорбно признался Моня, - однажды я случайно залез в карман его куртки на вешалке и нашел там свой складной ножичек, который давно потерял… Оказалось, что я его не терял…
- Тогда пошлем Расцелуева, - выдвинул очередного кандидата Щюра. – Это серьёзный человек, преданный нам…
- Он предан тем, кто ему платит, - скорбно произнёс Моня.
- Пошлём Чнанова, - предложил Щюра.
- Перемётная сума, он лишён вообще каких-либо принципов, - отбил Моня.
- Так что же, - возмутился Щюра, - вокруг нас один моральные уроды?!
В кабинете на минуту воцарилось молчание.
- Выходит, что так…, - грустно подытожил Моня.
- Позвони своему Мальвине, - подала совет Мина, - пусть внесут дополнение в закон, что клянчить по кабинетам к попрошайничеству не относится!
- Точно! – с восторгом выдохнул Моня-Абзац.
- Дельно, - согласился Щюра-Форзац и взялся за сотовый.
- Так что и в подполье уходить пока не надо, - подвела черту Мина-Строчка, очень довольная собой.
Рос Эзопов,
Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 12 (573), 28.03.2014 г.
