- Наша дума утвердила закон о контроле союза записывателей за всеми печатными СМИ! – с этими словами Щюра как на крыльях влетел в свой кабинет, где его поджидали Моня и Мина, как всегда скучающие на старом добром диване, - теперь все местные газеты обязаны приносить нам гранки будущих номеров для проверки перед сдачей в печать.
- Но это охеренная работа! – вскинулась Мина, - В области как минимум тридцать газет! У нас столько членов нет, а от тех, кто есть мало толка – они все плохо разбираются в орфографии, филологии, лингвистике, пунктуации, политологии наконец… Это будет не проверка, а профанация…
- Зато они разбираются в том, как надо писать! – грозно изрёк Щюра.
- А как надо писать? – машинально поинтересовалась Мина.
- Писать надо так, чтобы твои книги издавали исключительно в провинциальной глубинке за бюджетный счет, - добродушно сощюрился Щюра, - Всё остальное должно оказываться в корзине для мусора!
Через неделю в офисе записывателей толпились представители местных газет с гранками. Газетчики были встревожены.
- Нам через два часа надо сдавать номер в печать, - объясняла нервная дама с наколкой на обнаженном плече, переводящийся на русский как «я люблю погорячее». Примерно те же мысли озвучивали и остальные представители СМИ.
Из записывателей в наличии оказались только Щюра, Моня и Мина, - остальные члены отделения не пришли, не желая трудиться на общественных началах.
- Коллеги, может быть, решим проблему полюбовно? – спросила, как бы между прочим дама с наколкой на плече.
- Мы вам не коллеги! – рявкнулЩюра.
- Почему?
- Вы пишите, а мы записываем, - ухмыльнулся Щюра и кивнул своим друзьям, - За работу!
Через два часа Щюра и Моня одолели по две полосы, Мина – четыре. Надежды, что они до конца дня осилят все газеты, не было.
- За срыв выпуска мы подадим на вашу общественную контору в суд, - грозно произнесла дама с наколкой, - а также будем оспаривать в суде закон, принятый облдумой по вопросу контроля за СМИ, как ограничивающий свободу печати.
- Что вы вообще-то ищите? – спросил кто-то из журналистов.
- Мы ищем нарушения чистоты великого русского языка, - лицо Щюры при этих словах окаменело.
- А у вас с чистотой всё в порядке? – спросил еще кто-то.
- Я получил почти сто литературных премий…
- Знаем-знаем, - заулыбались газетчики, - недавно вы получили «Серебряного Кюхельбекера»…
- А что в этом смешного?
- Мы все ждём, когда вы станете лауреатом премии имени Ирины Родионовны, а затем и премии имени Жоржа Дантеса де Геккерена… Но, как говорится, премий много не бывает… Потом вы можете получить и премию вашего имени… Премия «Золотой Щюра» будет вершиной вашей премиальной жизни… Вы оставите о себе память как о самом премиальном записывателе… Вас будут помнить только по числу ваших премий, ведь книг-то ваших и сейчас никто не помнит…
- Ваши газеты не могут издаваться в теперешнем виде! – рявкнулЩюра.
- А если я подарю вашему союзу записывателей 500 рублей, а пример с меня возьмут все мои коллеги, мы сможем издаться? – вопросила газетная миледи с татуировкой.
Щюра кипел от злости и не мог соображать, но Мина быстро прибросила в уме выгоду от этого предложения.
- Давайте возьмём это за правило в будущем, - директивно заявила она, - и не вздумайте писать об этом в ваших изданиях – прикроем незамедлительно, и никакие суды не помогут…
- Знаем-знаем, - съязвил кто-то из газетчиков, - за вас горой стоит Мальвина… Но, что будет, когда его попрут?
Деньги быстро собрали, гранки завизировали, и все попрощались друг с другом до встречи через неделю.
- Что ты себе позволяешь? – набросился на Мину Щюра, прежде всего вырывая из ее рук деньги.
- Пятнадцать тысяч рублей я себе позволяю, а потом ставку можно будет и повысить, - «повинилась» Мина.
Щюра опять прищурился, но на этот раз почти ласково.
От денег Щюра никогда не отказывался.
Рос Эзопов,
Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 11 (572), 21.03.2014 г.
