- Я опять иду на выборы! – хлопнул по своему столу руководитель местечкового отделения союза записываелей Щюра. – Это мой последний шанс. Надо срочно сляпать программу.
- Что-нибудь антисемистское с юдофобскими вкраплениями? – мурлыкнула Мина, сидящая рядом с отрешённым от всего Моней. У него рождались стихи. – Могу предложить выпустить листовку со стихами-загадками:
Речка быстрая бежит.
Её гонит жадный …
В низине городок лежит
Им владеет страшный …
От страха весь народ дрожит.
Запугал всех грозный …
Напрасно сторож сторожит –
Всё разворует ушлый …
Всё ему принадлежит.
Он зовётся рыба Кит.
- Нет-нет, - затряс головой Щюра, - с юдофобством я завязал двадцать лет назад.
- Тогда направим гнев народный на Кавказ, на Северный Кавказ, - не раздумывая, предложила Мина, - Выпустим листовочку со стихами-загадками.
Знать, трясло его не раз
Как ни в чём стоит …
Он теснит повсюду нас
Всепроникающий …
Нипочём ему спецназ.
Побеждает всех …
Продаёт он ананас –
Богатеющий ….
Он подложит нам фугас –
Атакующий …
Ему законность – не указ
Карабас он – Барабас!
- Чушь какая-то, - поморщился Щюра, - Я уже десять лет не обращаю внимание на кавказскую угрозу… Да её и нет… Для своего времени это было актуально, но теперь мне ближе интернационализм… Настоящую угрозу представляют журналисты. Вот кого надо приструнить! Написали или сказали что не так, - сразу миллионный иск, чтоб без штанов оставить! Ненавижу журналюг! Везде свой нос суют, везде разнюхивают и выносят на свет то, про что все давным-давно забыли!
- Так с какой программой ты хочешь идти на выборы? – Мина была сама деловитость.
- Я хочу быть Золотой рыбкой для всех избирателей, - томно закатил глаза Щюры. – Вернее, я хочу быть Разноцветной рыбкой, потому что выступаю по партийному списку от Компартии, а по одномандатному округу - с идеологической направленность партии «Единая Россия». Я планирую лично обходить своих избирателей…
- А чего говорить будешь? – ухмыльнулась Мина.
- Коротко и главное, - Щюра закрыл глаза и неожиданно заговорил плаксивым голоском, - Люди добрые, проголосуйте за меня, а я вам сторицей отплачу! Ведь ради вас же и стараюсь, бьюсь как рыба об лёд! Только став депутатом, я смогу быть услышанным и увиденным! Голосуйте за меня – не пожалеете!
- Может, тебе голову перебинтовать? – деловито поинтересовалась Мина. – Ты на прошлых выборах руку забинтовал и в телеэфире говорил о том, что вкалываешь на даче, чтобы выжить… А тут можно говорить, что твои политические противники к тебе хулиганов подсылали, и тебя побили за патриотизм и интернационализм…
- А это естественно будет выглядеть? – поёжился Щюра, представив, что его действительно поколотили.
- Чем неожиданней – тем лучше, - отрапортовала Мина. – Можешь ещё сказать, что мог бы дать сдачи, но пожалел молодые жизни хулиганов.
- Нет, это – перебор, - нерешительно возразил Щюра.
- Нормально! – Мина почувствовала себя опытным имиджмейкером – эдаким дизайнером личности. – Тебе бы ещё немного похудеть… Но из этого вряд ли что получится… Хотя если заняться дайвингом… - Ещё надо немного подкорректировать речь… К примеру, через каждые три слова с жаром произносить «сабля ж!» с ударением на втором слоге… Главное, - не задумываться о глубине смысла, а только говорить не переставая…
- А вафли не хотите? – неожиданно зазвучал Моня.
- Как надоели твои плоские шуточки! – поморщилась Мина.
- Ладно, - проворчал Моня. – Сам съем…
Он смачно захрустел, аппетитно причмокивая.
- Дай! – спохватилась Мина, - Я думала, что ты шутишь.
- Я с едой никогда не шучу, - Моня разделался с вафлей и снова затих, рождая очередной стих.
- А межпартийные дебаты будут? – тема выборов захватила воображение Мины.
- Конечно, - Щюра важно надулся. – Я всех раздавлю.
- Но ты же не знаешь коммунистическую терминологию…
- Я прожил большую часть жизни в коммунистической стране, - рассмеялся Щюра, - Эта терминология уже никогда не забудется.
- Появилась новая, - Мина любила настоять на своём, - Недавно по телевизору коммунистический агитатор-проповедник выдал: «На Бога надейся, а в компартию вступай» и «Ленин – наш рулевой, а Зюганов – шкипер».
- Как же так, - заинтересовался Щюра, - шкипер ведь старше рулевого? Как Ленин может подчиняться Зюганову?
- А тут не надо раздумывать. Коммунисты этого не любят…
- Готово! – страстно заговорил Моня. – Готов стих!
И он начал читать, скорчив невозможно грустную гримасу:
Чупа-Чупс с душой к Алсу,
А она: «Я не сосу»
Это правильно – певице
Сосульки в рот брать не годится –
Испортит зубы через год,
И щербатым будет рот.
В офисе зависло молчание.
- Плохо? – горестно вопросил Моня.
- В стоматологические клиники можно предложить, - посоветовала Мина.
- И обязательно в полное собрание сочинений, - обречённо пошутил Щюра.
Записыватели замолчали. У каждого перед его мысленным взглядом промелькнула вся его жизнь – глупая и пустая по большому счёту.
- Ходи по квартирам, набросив на плечи флаг СССР, - лихорадочно заговорила Мина, напуганная своим мысленным видением, - и говори всё, что хочешь, но о флаге – ни звука!
Моня молча встал, вышел в кухоньку и вернулся с тремя бутылками водки.
- А ты закуску принеси, - тихо попросил он Мину.
Мину долго упрашивать не пришлось.
Записыватели заметно повеселели.
К выборам они были готовы.
Рос Эзопов, астраханский областной общественно-политический еженедельник "Факт и компромат", № 25 (635)
