Местечковый руководитель союза записывателей Щюра никогда не понимал юмора. Когда ему говорили, что у него спина мелом испачкана, он всегда начинал отряхиваться. Когда ему звонили и сообщали, что в горадминистрации записывателям выдают мешками списанные деньги, он хватал несколько мешков и бежал за дармовым богатством, хотя у горадминистрации был обычный сбор на субботник по уборке города, в котором все дворники были мертвыми душами. Щюра был упрямым. Он решил, во что бы то ни стало овладеть искусством юмора. - Смотри – юмор, - говорил он Моне, найдя в местной газете обязательный раздел этого жанра, и сразу зачитывал очередную шутку, - «Водка подорожала, чтобы меньше пили, а презервативы подорожали, чтобы больше рожали дураков»… Моня, в чём здесь юмор? И какая связь между водкой и презервативами? - Потому что, - объяснял, краснея, Моня, - водка и контрацептивы несовместимые вещи… По пьянке не до них… - Точно, - недовольно мурлыкнула Мина, - не до того… - Но где тут юмор? – не понимал Щюра, - или вот… «…Когда в санузле нет посетителей, туалетная мелочь – веники, совки, лентяйки и тряпки пристают с вантузу с гнусными предложениями. – Не сосу я! Не сосу! – выходит из себя вантуз. – Я только толкаю! - А толкает он хорошо, - одобрительно урчит унитаз - Ну, тогда потолкай! – с новой силой пристаёт туалетная мелюзга…» - И это юмор! – воззвал к небесам Щюра, выбегая из офиса записывателей. – Где здесь юмор? Кто мне скажет, что такое юмор? - Я, - прозвучал проникновенный голос. - Кто ты? - удивился Щюра, увидев перед собой бородатого мужичка, одетого в какой-то хлам и обутого в шлепанцы на босые ноги. - Многие зовут меня Ходжой Насреддином, - ответил мужичок, - если хочешь так меня и зови. - Ты – гастарбайтер? - Когда надо помочь хорошим людям, я могу и поработать… Я слышал, что тебя надо научить юмору? Я это могу… Я однажды научил юмору своего ишака. После каждой моей шутки, он громко смеялся «и-а-и-а-и-а!» - Как же ты меня будешь учить? – спросил Щюра, когда они с Ходжой договорились о плате. - Просто ты ходи по своим делам, а я буду рядом. Я не люблю душных кабинетов. Щюре надо было идти на митинг. Он пытался пройти в депутаты, а для этого надо было активнее участвовать в общественной жизни. На митинге коммунистов было мало народа. В основном это были городские дурачки и полицейские агенты в штатском. После выступления Щюры слово попросил Ходжа Насреддин. - Знаете, что я вам хочу сказать? – спросил Ходжа. - Не знаем, - ответили дурачки и агенты. - Раз вы не знаете, значит, и не хотите знать. Поэтому я ничего вам не скажу. После митинга КПРФ Щюра направился на митинг «Справедливой России», где Ходжа, увидев, что собрались те же дурачки и агенты, попросил слова. - Знаете, что я вам хочу сказать? – спросил Насреддин. - Знаем, - ответили дурачки и агенты, считающие себя очень хитрыми. - А если знаете, чего я буду вам зря говорить? После этого Щюре потребовалось посетить еще митинг ЛДПР. И здесь собрались те же самые дурачки и агенты. - Знаете, что я вам хочу сказать? – спросил Ходжа, когда ему дали слово. - Мы знаем, - ответили дурачки. - Мы не знаем, - ответили агенты. - Так пусть те, кто знает, расскажет тем, кто не знает, а я вам говорить ничего не буду… Ходжа целый месяц мотался с Щюрой по городу, где в одних кабинетах Щюре давали деньги на издание его книг, а в других кабинетах вручали дипломы и премии за изданные книги. - А где книги? – спросил Ходжа. - Я их раздарил, - отвечал Щюра. - Раз тебе дали денег на издание, ты должен был продать свои книги и отдать деньги. Вот тогда бы ты был достоин премий и дипломов. - Ты не понимаешь нашу жизнь, - свысока объяснил главный записыватель… - Слушай, - сказал однажды Ходжа, - ты сидишь у себя в кабинете на простом стуле. Я хороший краснодеревщик. Хочешь, я сделаю тебе красивое кресло? Идея понравилась Щюре. - Дай мне денег, - попросил Ходжа. Щюре не хотелось расставаться с деньгами, но желание получить красивое кресло пересилило… Через несколько дней после этого Ходжа начал прощаться с Щюрой. - Меня ждёт родной Акшехир, - объяснял Ходжа. - А кресло? – строго спросил Щюря, не любивший, чтобы его обманывали. - Вот твое кресло, - сказал Ходжа, подавая Щюре сооружение из спичечной коробки и спичек, действительно похожее на кресло. – Это кресло очень похоже на твои книги. На кресле нельзя сидеть, твои книги невозможно читать… Вот это и есть юмор. Когда поймёшь, ты будешь смеяться громче всех. Ходжа Насреддин исчез, оставив Щюру с коробком, из которого торчали обгорелые спички. Рос Эзопов, Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 9 (570), 07.03.2014 г.