С писательским творчеством Александра Исаевича Солженицына знаком очень давно, когда он был ещё в запрете. Благодаря случайному обстоятельству, в условиях строжайшей секретности, я прочитал его рассказ «Один день Ивана Денисовича». Это положено в основу моего рассказа «Слушаюсь, гражданин начальник...»
В этом году как бы юбилей «Одного дня» - 50 лет со дня первого появления в печати. В знак этого неплохо бы опубликовать мой рассказ для читателей «Астраханского мира».
К нам на завод устроился новый слесарь Сергей. Это был ещё молодой, но грузный, молчаливый мужчина с пудовыми кулаками и каменным, непроницаемым лицом. При разговоре с начальством любого ранга Сергей никогда не возражал, только кивал лохматой чёрной головой и, как подневольный, обречённо говорил:
- Слушаюсь, гражданин начальник.
Про себя он ничего не рассказывал, а спрашивать было неудобно.
В один из поздних вечеров я был дома один: жена уехала на курсы повышения квалификации в родной город, заодно взяла с собой нашу маленькую дочь - показать дедушкам и бабушкам.
Неожиданно раздался звонок в дверь. Я никого не ждал.
Открываю дверь - на пороге Сергей.
- Можно войти, гражданин начальник? - в своей манере говорит он.
- Сергей ? - удивился я. -Давай, заходи. Какая нелёгкая принесла тебя на ночь глядя? У тебя ко мне дело?
- Да дела-тв никакого нет. Вижу, что ты хочешь о чём -то спросить меня помимо работы, а молчишь. Вот я и зашёл поговорить, прояснить ситуацию, - продолжает Сергей и достаёт из внутреннего кармана пиджака поллитровку за три шестьдесят две.
- Ну, раз такое дело, - увидев горячительное, отвечаю, - пошли на кухню, я как раз собрался ужинать по второму заходу в одиночестве, а теперь нас будет двое. Семья уехала на родину квалификацию повысить и родителям показаться.
Закуска была под стать случаю - копчёная селёдка из Атлантики, жареная скумбрия, вилок квашеной капусты, солёные зелёные помидоры, варёная картошка в мундире и маринованные грибы. Вполне нормальная закуска для двух здоровых мужиков. Сели, разговорились!
- Ты читал Солженицына? - спросил Сергей.
- Это тот, кого выдворили из страны за какую-то антисоветчину? Нет, его я не читал.
- Я так и знал, что настоящей-то жизни ты и не знаешь, гражданин начальник! - оживился Сергей.
- Серёга! Я не знаю, что ты подразумеваешь под настоящей жизнью. Я, как говорится, родился, учился, окончил институт, женился и тут второй год работаю по распределению инженером. И мне моя жизнь кажется нормальной. Так живут почти все люди.
- Слова-то какие учёные, мудрёные - «подразумеваешь», «институт», «кажется». Кажется, да не высовывается, как говорили у нас на зоне! Ты, гражданин начальник, рассуждаешь как гнилой интеллигентишке! А теперь слушай сюда, чего я тебе про себя скажу.
Никаких институтов, акаде-миев, какты, я не заканчивал. Жили в бедности, в избе об детей спотыкались, не до того было, да и тяги к книжкам тогда я не испытывал. Ты заметь - «тогда»!
Что надулся, гражданин начальник, не нравится мой разговор? - прервал свою исповедь нежданный гость.
Когда выпили ещё, хорошо закусили, я ответил вдруг замолчавшему, как камень, Сергею:
- Нет, разговор меня заинтересовал. Ту, другую, жизнь я, действительно, не знаю. Продолжай, я слушаю.
- Я сидел, как ты уже догадался. И сидел ни за что. На танцах с парнем повздорили из-за одной девчонки. Он говорит: «Пойдём, выйдем!».
Вышли - слово за слово, дело дошло до рукоприкладства. Я вынул из кармана складную расчёску в белом алюминиевом футляре, разложил её, как будто складной нож, и в шутку замахнулся на него, чтобы испугать, а он на" самом деле чуть не обделался и убежал. А утром за мной приехала милиция и отвезла в отделение.
Помолчав, он в сердцах крикнул: «Заявил всё таки, сволочь!»
При этом своим огромным кулачищем хватил по краю стола так, что вся посуда подпрыгнула, а наполовину выпитая бутылка свалилась, но тут Сергей проявил неожиданную прыть и ловко подхватил её на лету, так что почти ничего не пролилось.
Немного успокоившись, мой гость продолжил свою историю:
- Короче, за эту шутку я корячился на зоне только три года, а не все семь. Это благодаря писателю Солженицыну, которого ты, гражданин начальник, не читал! Дело в том, что сокамерники, узнав мою историю, посоветовали написать письмо этому писателю. Он сам сидел тоже ни за что и защищает осуждённых, помогает освободиться досрочно, хотя бы условно, по-нашему - «удо».
- И что, ты писал письмо самому Солженицыну? - вмешался я. - И письмо дошло? - Не только дошло, но у меня с ним получилась целая переписка. Короче, благодаря ему получил я «удо», - наконец улыбнулся Сергей и продолжил. - Из заключения я ехал домой на попутках, автобусах, поезде и, напоследок, на пароходе. Он идёт снизу мимо нашего городка.
Там, на зоне, хорошо работал, так что на первое время деньги у меня в кармане шуршали. На пароходе взял двухместную каюту, самую дорогую, и целых двое суток ехал один в этой красивой каюте. Выходил только в ресторан обедать и ужинать. Отрывался по полной, но рамки соблюдал.
Ты знаешь, что такое свобода, гражданин начальник? Ничего ты не знаешь! - напирает Сергей.
- Чтобы что-то узнать и оценить, надо сначала этого всего лишиться, потерять, - закончил свой монолог уже опьяневший собеседник.
- Сергей! А что было дальше? Как тот парень и та девчонка?
- Про это ты меня лучше бы не спрашивал, только душу растравил, твою мать ... Этот куда-то слинял совсем из нашего города, видимо, боится, что после отсидки я его всё же прирежу не понарошку. А этой тоже не видел. Где она, не знаю... Да всё уже быльём поросло.
Всё это ерунда! Самое главное, Александр Исаевич прислал мне журнал со своим, говорят, запретным рассказом про зэков. Называется «Один день Ивана Денисовича». Журнал у меня сохранился. Хочешь, завтра принесу? Дам только на одни сутки.
Уже в третьем часу ночи незваный гость ушёл. Утром он тайком вручил мне газетный свёрток с тем журналом:
- Только на сутки. У меня очередь. Изучай жизнь, гражданин начальник!
Александр Алгаринский,
"Астраханскимй мир"