Главный местечковый записыватель Щюра совершенно наивно считал себя творцом.
- Натворил ты много, - любила подначивать его Мина в состоянии подпития, - но ещё больше можешь натворить в будущем – ведь безнаказанность порождает вседозволенность.
- Я – творец! Я – поэт! – скандировал Щюра на ежевечерней пьянке в офисе отделения записывателей.
- Твои стихи бездушные, - возражала Мина, - ты всё время кого-то обличаешь, хотя сам ни чем не лучше обличаемых.
- Я создал крупную записывательскую организацию, - гнул своё Щюра.
- До тебя отделение записывателей было небольшим, но его составляли пусть и не гении, но нормальные члены, - пьяненькая Мина любила рубить правду-матку, - созданное тобой громадное отделение – это паноптикум, интересный только психиатрам.
В подтверждение Мина привела пример недавнего конкурса стихов о любви. Мина зачитала отрывок из творчества победителя мужской части конкурса:
- В смысле? – не поняла своего руководителя Мина.
- Зачем мы пачкаем бумагу? – Щюра в своём алкогольном опьянении воспарил в недоступные простым смертным духовные высоты. – Вот я создаю мысленно сюжет нового романа, поэмы, стихотворного цикла, переполненных героями и низкими личностями, с которыми борются герои… Добро и Зло схватывается в мимолётных стычках или в грандиозных сражениях, и Добро побеждает, хотя порой и терпит поражения… Но в конце концов Добро побеждает решительно и окончательно: вся власть в стране переходит к сталинскому ЦК Компартии, в областях и автономных республиках обкомы Компартии расставляют на руководящие посты в органы власти лучших коммунаров, бизнесмены вступают в Компартию и берут на себя и свои трудовые коллективы повышенные социалистические обязательства… Культура, став коммунарской, отправляет всю развлекательную литературу из магазинов и библиотек в макулатуру… Полки в книжных магазинах занимают полные собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма и решения съездов и пленумов… Над страной восходит солнце Светлого будущего…
Щюра замолчал и откинулся на спинку своего стула-трона, сделав знак налить ему водки.
- Солидно, - простонал Моня.
- Значит, нам надо сворачивать записывательскую деятельность? – в голосе Мина звучала тревога.
- Ни в коем случае, - Щюра, чувствуя свою значительность, бросал слова, как подачки, - в настоящее время мои записыватели должны записывать в реале как можно больше книг, а я буду как можно больше тянуть денег из бюджета на их издание, чтобы обескровить в своём регионе капиталистическую систему.
- Это происходит во всех регионах? – дошло до Мины всё величие грандиозного плана.
- Конечно, - снисходительно кивнул Щюра, - поэтому для маскировки я и не вступал раньше в Компартию.
- Это же сюжет для книги! – загорелась Мина. – Я даже знаю как её назвать! «Моя борьба» уже была и наделала много шума. Наша книга будет «Борьба моя». Я опишу как ты, прикидываясь туповатым карьеристом, рвался к власти в занюханном отделении союза записывателей в провинциальной области, куда раньше люди из центра ехали только по страшной необходимости. Ты избивал своих конкурентов и старых членов-записывателей, дающих твоей писанине заслуженно разгромные рецензии, ты стучал так активно, что порой писал доносы на самого себя. Кстати, этот ход оказался удачным: тебе как доносчику стали доверять.
- Не только доверять, но и помогать, - Щюра решил подбросить фактуры к будущей книге, - из архивов достали дело заядлого троцкиста и немецкого шпиона. Среди всего прочего у этого врага народа была изъята рукопись детских стихов. В обвинительном приговоре эта рукопись была объявлена шифрованным донесением, которое так и не смогли расшифровать… Стихи были действительно хорошие… Так у меня вышла первая книга… Потом пошло-поехало. Надёргав кусков и тем из разных старых исторических романов, я создал свой первый роман, потом пошли повести, публицистика. Читателей своих эти книги не нашли и вряд ли когда найдут, но это судьба практически большинства книг советских авторов. От корки и до корки их читали только литературные критики…
Книгу прочёл и одобрил Мальвина.
Из бюджета была выделена достойная сумма на издание, которая даже за минусом отката могла обеспечить записывателям месяц беспробудной пьянки с кулинарными излишествами и дегустацией редких напитков, но всё накрылось в один момент.
Книга была объявлена совершенно секретной. У Мины был проведён не афишированный обыск, в результате которого она осталась без компьютера, но с подпиской о неразглашении содержания так и неизданной книги под страхом длительного срока.
- Дотрепалась? – вопрошал у пьяной Мины пьяный Щюра на очередном сборе в офисе, - довыделывалась?
Мина молча пила водку. Сначала она хотела с горя опять махнуть на историческую родину, но вспомнив, чем закончилась первая поездка, отказалась даже от одной этой мысли. Мина усилила работу с детьми на литературных студиях и в результате издала пару сборников детской поэзии, получив за них три премии с налычманом.
- Солидно! - поднял тост Моня, и записывательская пьянка пошла с новой силой.
AST-NEWS.ru
- Натворил ты много, - любила подначивать его Мина в состоянии подпития, - но ещё больше можешь натворить в будущем – ведь безнаказанность порождает вседозволенность.
- Я – творец! Я – поэт! – скандировал Щюра на ежевечерней пьянке в офисе отделения записывателей.
- Твои стихи бездушные, - возражала Мина, - ты всё время кого-то обличаешь, хотя сам ни чем не лучше обличаемых.
- Я создал крупную записывательскую организацию, - гнул своё Щюра.
- До тебя отделение записывателей было небольшим, но его составляли пусть и не гении, но нормальные члены, - пьяненькая Мина любила рубить правду-матку, - созданное тобой громадное отделение – это паноптикум, интересный только психиатрам.
В подтверждение Мина привела пример недавнего конкурса стихов о любви. Мина зачитала отрывок из творчества победителя мужской части конкурса:
…Ты бросила меня одного.
Я один, у меня никого.
Кого мне теперь любить,
Чтобы дальше жить?
…Ты оставил меня одну.
Что я делала не так – не пойму,
Но продолжаю стихи писать,
Сохраняя гордую стать…
Жизнь свою построил по фэн-шую,
В ответ судьба показала оскал:
Он заработал пенсию большую,
Но умер и её не получал…
Не дотянул до пенсии три года,
Он – балагур, двурушник, весельчак
Ходил с ухмылкою в любое время года
И настучать мог на любого просто так…
- В смысле? – не поняла своего руководителя Мина.
- Зачем мы пачкаем бумагу? – Щюра в своём алкогольном опьянении воспарил в недоступные простым смертным духовные высоты. – Вот я создаю мысленно сюжет нового романа, поэмы, стихотворного цикла, переполненных героями и низкими личностями, с которыми борются герои… Добро и Зло схватывается в мимолётных стычках или в грандиозных сражениях, и Добро побеждает, хотя порой и терпит поражения… Но в конце концов Добро побеждает решительно и окончательно: вся власть в стране переходит к сталинскому ЦК Компартии, в областях и автономных республиках обкомы Компартии расставляют на руководящие посты в органы власти лучших коммунаров, бизнесмены вступают в Компартию и берут на себя и свои трудовые коллективы повышенные социалистические обязательства… Культура, став коммунарской, отправляет всю развлекательную литературу из магазинов и библиотек в макулатуру… Полки в книжных магазинах занимают полные собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма и решения съездов и пленумов… Над страной восходит солнце Светлого будущего…
Щюра замолчал и откинулся на спинку своего стула-трона, сделав знак налить ему водки.
- Солидно, - простонал Моня.
- Значит, нам надо сворачивать записывательскую деятельность? – в голосе Мина звучала тревога.
- Ни в коем случае, - Щюра, чувствуя свою значительность, бросал слова, как подачки, - в настоящее время мои записыватели должны записывать в реале как можно больше книг, а я буду как можно больше тянуть денег из бюджета на их издание, чтобы обескровить в своём регионе капиталистическую систему.
- Это происходит во всех регионах? – дошло до Мины всё величие грандиозного плана.
- Конечно, - снисходительно кивнул Щюра, - поэтому для маскировки я и не вступал раньше в Компартию.
- Это же сюжет для книги! – загорелась Мина. – Я даже знаю как её назвать! «Моя борьба» уже была и наделала много шума. Наша книга будет «Борьба моя». Я опишу как ты, прикидываясь туповатым карьеристом, рвался к власти в занюханном отделении союза записывателей в провинциальной области, куда раньше люди из центра ехали только по страшной необходимости. Ты избивал своих конкурентов и старых членов-записывателей, дающих твоей писанине заслуженно разгромные рецензии, ты стучал так активно, что порой писал доносы на самого себя. Кстати, этот ход оказался удачным: тебе как доносчику стали доверять.
- Не только доверять, но и помогать, - Щюра решил подбросить фактуры к будущей книге, - из архивов достали дело заядлого троцкиста и немецкого шпиона. Среди всего прочего у этого врага народа была изъята рукопись детских стихов. В обвинительном приговоре эта рукопись была объявлена шифрованным донесением, которое так и не смогли расшифровать… Стихи были действительно хорошие… Так у меня вышла первая книга… Потом пошло-поехало. Надёргав кусков и тем из разных старых исторических романов, я создал свой первый роман, потом пошли повести, публицистика. Читателей своих эти книги не нашли и вряд ли когда найдут, но это судьба практически большинства книг советских авторов. От корки и до корки их читали только литературные критики…
Мина, не трезвея ни на одно мгновение, создала свою книгу «Борьба моя». Этот шедевр должен был повторить и переплюнуть знаменитую книгу Андре Моруа «Три Дюма».Всё шло как по маслу.
Книгу прочёл и одобрил Мальвина.
Из бюджета была выделена достойная сумма на издание, которая даже за минусом отката могла обеспечить записывателям месяц беспробудной пьянки с кулинарными излишествами и дегустацией редких напитков, но всё накрылось в один момент.
Книга была объявлена совершенно секретной. У Мины был проведён не афишированный обыск, в результате которого она осталась без компьютера, но с подпиской о неразглашении содержания так и неизданной книги под страхом длительного срока.
- Дотрепалась? – вопрошал у пьяной Мины пьяный Щюра на очередном сборе в офисе, - довыделывалась?
Мина молча пила водку. Сначала она хотела с горя опять махнуть на историческую родину, но вспомнив, чем закончилась первая поездка, отказалась даже от одной этой мысли. Мина усилила работу с детьми на литературных студиях и в результате издала пару сборников детской поэзии, получив за них три премии с налычманом.
- Солидно! - поднял тост Моня, и записывательская пьянка пошла с новой силой.
Рос Эзопов, астраханский областной общественно-политический еженедельник «Факт и компромат», № 48 (758), 2017 г.
