Слишком много шальных усилий в молодости, да и в зрелые годы я приложил к тому, чтобы сегодня иметь различные проблемы со здоровьем. От многих моих порочных увлечений сегодня меня удерживает скорее медицинское «нельзя», нежели возрастное «неприлично». Шучу, конечно! Но, маємо те, що маємо, и слава Богу, что не хуже. А по сему – Пятигорск!
Ехали в середине февраля на своей машине в санаторий «Машук», через Волгоград, Калмыкию, Ставрополье. Дорога замечательная: и трасса, и просёлочные узкие участки позволяют отдыхать за рулём и рассматривать плывущие вокруг машины пейзажи. Боже, сколько у нас свободной земли и как далеки её горизонты, но каким-то непонятным образом нам удаётся иметь проблемы с её получением под жильё и бизнес в наших маленьких и незатейливых городках проживания, беспризорниками стоящих в степи и криком кричащих о необходимости своей хоть сколь-нибудь изящной застройки! Суслики с нас смеются. Был в Финляндии и там картина совершенно противоположная: люди строятся, где хотят, лишь уведомляя власть о необходимости подведения коммуникаций. Потому живописные пейзажи домиков у скал, на склонах гор, посреди полей, на опушках рощ, возле храмов и в центре городов завораживают и заставляют любоваться, а не пугают своей неустроенностью и унылостью. Но я сейчас не об этом.
Счастливы: едем впервые в эти края, уже видны горы и кряжи Кавказа, воздух чист и целебен, солнце светит по-другому, гостеприимно и шаловливо щекочет нос. Советский санаторий «Машук» молниеносно впитал нас в себя радушно и ласково, нам дали шикарный номер за необидные деньги. Врач-терапевт, симпатичная и улыбчивая девушка, внимательно изучила наши верительные грамоты из Ахтубинской ЦРБ, толково и не спеша расписала все необходимые процедуры, согласовав их по числам и времени, добавила свои некоторые рекомендации. В разговоре мы узнали, что она четыре месяца назад переехала сюда из Киева. Я подумал было, что сейчас она меня, урождённого горловчанина, так полечит, что мама не горюй, но увидел у неё на ключах правильный крымский брелок и успокоился. Потом выяснилось, что родилась она в Лутугино Луганской области, в котором я по приглашению директора шахтного объединения когда-то давно охотился и рыбачил. Оказалось, что она о моём друге знает, и слышала только хорошее ещё в детстве, он был хорошим хозяином тех мест. Словом, пазл сложился.
Началось планомерное лечение, появились окошки для экскурсий и путешествий. Мы объехали и обошли весь регион Кавминвод и подступы к нему, начиная от Пятигорска, Кисловодска, Минвод, Ессентуков, заканчивая ущельями и озёрами Кабардино-Балкарии и Чечни. С мечтой о кавказских чебуреках я выехал из Ахтубинска, всю дорогу всматривался в вывески и билборды, надеясь увидеть вожделенное сочетание букв, но – тщетно. В Пятигорске увидел из окна такси «Чебуреки», зашёл и вышел – есть всё, кроме них. В одной из экскурсионных поездок, по совету гида и в указанной им точке, заказал чебурекозаменители, четыре хычина размером с совковую лопату, посмотрел их на свет и увидел в центре этой наволочки из непонятного теста какое-то маленькое затемнение, напоминающее опухоль. Я оторвал от этой наволочки лишнее и в моих руках остался маленький, слегка влажный пельмешек. Так я поступил со всеми четырьмя и оставил на тарелке кучу из сырого теста ещё более огромную, чем мне принесли. В оставшиеся дни пребывания на Кавказе мне так и не удалось найти чебурек – равно, как и проникнуться тайной философией хычина, которые были на каждом углу и в которые я уже не верил…
Было и ещё одно интересное приключение. В санатории кормили только говядиной и птицей, а я люблю баранину и конину. Захотелось баранины до зуда в нёбе. В очередной поездке гиды все уши прожужжали о каком-то волшебном вкусе чёрного барана, а тут и шашлычная с ним. Долго ждал пока пожарят красивейшее мясо, заказали с женой аж три шампура, я взял себе маленькую бутылочку коньячка. Сели за столик на обрыве ущелья у водопада, не смотря на зимнюю свежесть, в помещение не зашли. Я налил себе стаканчик, выпил и впился зубами в кусок мяса, но бараньего аромата и вкуса не почувствовал. Да, какое-то мясо красивой структуры приятным запахом специй и соуса, но без привычных, наших астраханских бараньих насыщенных вкусовых букетов. Переспросил. Да – баран, да – чёрный, да – этим и ценен, что таков. Я закрыл до половины выпитую бутылочку, сложил в контейнер барана и по приезду в санаторий заморозил его до лучших времён. Уезжали через несколько дней, накануне вечером разморозили барана и взяли с собой в дорогу. Ехал за рулём и жена кормила меня со своих рук этим бараном. Его можно есть холодным! У него нет того вязкого жира, что в наших. Вкусен, сочен, мягок, но… не баран. Вернувшись в Ахтубинск, насладился нашим степным ароматным барашком, а чебуреки планирую приготовить сегодня, ну чтобы окончательно перевернуть страницу несбывшихся надежд Кавказа.
В этих краях мы побывали впервые. Лечение в санатории «Машук» нам понравилось, правда, питание в столовой было чрезмерно обильным, но простым и очень вкусным, советским, что ли. Если бы там был шведский стол, то умеренность в пище мне, как показала практика, удалось бы выдержать, зашёл, с краю взял чего-нибудь и чуть-чуть, не разглядывая всю поляну, перекусил, и порядок. Здесь же всё изобилие тебе уже выставлено на твой стол, всё вкусное и всего много, что не съешь – то по жадности утащишь в нору. Вернусь туда через год. Такси в Пятигорске ничего не стоит, за 15 дней я к своей машине ни разу не подошёл, видел из окна, но не беспокоил. Обратная дорога по хорошему асфальту доставляла истинное удовольствие, до самого выезда с Волгоградской области, далее всё по-нашему – не зевай, если хочешь жить.
P.S. Немного о грустном. На фоне всего этого великолепия – Большой кавказский хребет, лермонтовский Машук, седой Эльбрус вдали, скалы, ущелья, теснины, озёра, термальные источники, целебные воздух и вода – всё же бросались в глаза вещи печальные. Не сразу обратил внимание на большое количество пацанов и молодых мужчин с бледными лицами и грустными глазами, на костылях и с палочками, без рук и на инвалидных колясках. Многие с детьми и семьями, хорошо одеты и ухожены, но вроде как-то сами по себе, вокруг них бегают их детишки, обнимают за руку жёны, но они где-то далеко. Картину переломил один паренёк, весело и бодро шагавший на подъём по аллее со своим другом. Я обратил внимание на слегка неуклюжую походку, пока по странным складкам на штанинах не догадался, что у него нет обеих ног, и он идёт без палочки. С холодком в спине отвёл от него взгляд и упёрся глазами в пустой рукав его спутника. Они шли и смеялись. Ну что возьмёшь, мальчишки. Просто много повидавшие.
Я вспомнил своё детство. Инвалидов предыдущей войны с фашистами было много, и с палочками, и на костылях, и с кистевыми протезами, много было и на «кирьянках», т.е. без обеих ног, на дощатой тележке с подшипниками. Мы к ним привыкли, не удивлялись и не оборачивались. Они потихоньку умирали, пока и вовсе не исчезли с базаров и улиц. Забылось. И вот новая фашистская нечисть возвратила нас в прошлое и освежила память.
