На Волге матушке реке, совсем от нас невдалеке, стоял в степи сосновый бор и на зыбучие пески, болота и солончаки глядел он смело.
Кипела жизнь в том бору, и на работу поутру сбирались звери древа сажать, лес охранять, чтоб не порушил лютый тать родных пределов.
На пашнях колосилась рожь, и овощ тоже был хорош, в садах под плодом дерева ломились, и даже рыба в сети их ловилась.
Пусть жизнь не райскою была, но вдоволь было всем тепла, воды, еды и песнь лилась у каждого стола, и даже у барана был в кормушке силос.
Однажды в мартовский рассвет, под кроной вечевого бука собрались звери на совет, чтобы главнейшего избрать, кто смог бы лесом управлять и в спорах быть любых судьею и порукой.
От рощ и рек, долин туманных прислали кандидатов честных, мудрых, сильных, рьяных. Там были слон и оцелот, лев, заяц, лис и бегемот, а также косолапый мишка, с огромным яблоком мартышка, от рыб тарань и барабулька и самовыдвиженец - пес приблудный «Жулька».
Когда в сосновый дикий бор пробрался этот новотор? Никто так вспомнить и не смог, вот что печально. Хотя и шли по лесу разговоры, что был он изгнан из собачьей своры за то, что шкодил мелко, но нахально.
Во всю в лесу гремели споры, забыты были склоки распри ссоры. Кто более любим, желанен? Кто будет нашим атаманом?
И лишь на пятый день сошлись во мненьях, что атаманом надо выбрать льва. Силён, красив и мудр без сомненья, хотя уже в сединах голова.
Льва принародно привели к присяге о том, что будет он по уговору дела вершить лесные и от пришлых варягов быть защитой и опорой.
Приняв державу и печать, лев понял, что не совладать тут одному с такою дел оравой и что по размышленьи здравом, ему необходим тут камергер. Чтобы туда-сюда послать, регламент светский наблюдать, чтоб получить порой совет и чтоб блюсти дворцовый этикет, ну, в общем, шустренький премьер.
Достав со списками тетрадь, лев стал премьера выбирать, и вскоре выяснил он вдруг, что нет в бору ни лап, ни рук свободных от лесных забот и неотложнейших работ.
Умаявшись от дел в управе, царь вышел в лес, чтоб отдохнуть на травах, впитать животворящих сил, что нам дают чабрец и девясил.
Царь задремал. Вдруг, что такое, шум, разброды. То «Жулька», влез к медведю в закрома, был пойман и за злую шкоду представлен для суда пред всем лесным народом.
Сурово царь взирает на дворнягу, не дышит «Жулька», что там шевелиться, не часто попадаешь в передрягу, где можно запросто со шкурою проститься.
«Как смел, ты шкоду учинить, приблуда?» - сурово лев у «Жульки» вопрошает, а тот, поняв, что драть пока не будут, царю, хвостом виляя, отвечает: - «Хозяин первый был мой вечно пьяный клоун. Из всех ремесел псовых мне внушал хвостом вилянье, да брех пустой на площади базарной.
Приемы эти помогли позднее мне даже в псарню барскую пробиться. Уж там я походил на задних лапах и полизал хозяйских рук довольно, зато всегда кусочек был мой сладок, а коль за шкоду били, то не больно. Хозяйская любовь и потаканье в меня вселили сладостную грезу, что мне доступно все. И вот без меры стал я шкодить и без опаски колобродить. За шкоды был я выгнан в лес и здесь бы мог пропасть бесследно, но вот отсутствие замков на кладовых, позволило зажить безбедно».
Лев раздражен, он слышит крики мщенья, но с кондачка решил не принимать решенья, а всё, обдумав толком, взвесив, решил к утру решить судьбу повесы.
В глубокой думе лев сидит. Конечно «Жулька» паразит и только небо зря коптит. Однако есть в нем вид и пиетет, а как стервец метет хвостом паркет! Небось, придворный челядин вот так не сможет ни один.
Поутру у хором царёвых собрался люд лесной, и лев пред всем лесным народом сказал огромнейшую речь о тяжкой доли собачек худокровных, о том, что лишь судьба - злодейка виновна в «Жулькиных» проказах и что без нужды он не крал и косточки ни разу.
Так долго лев вещал и молвил под конец, что «Жульку» забирает во дворец, чтобы туда-сюда послать, регламент светский наблюдать, чтоб получить порой совет и чтоб блюсти дворцовый этикет.
Безмолвен был лесной народ, ведь на царя уж не раззявишь клыкастый рот, а то глядишь, и вывезут весь род туда, где в мае снег идёт.
И началось в лесу броженье, поскольку самый смелый фантазёр не мог предугадать такого царского решенья.
Все думали и так, и сяк о том, как лев мог допустить сей спорный шаг. И как лесной избранник мог, не посчитавшися с народом, приблизить ко дворцу такого колоброда?
Один лишь старый бабуин смог объяснить зверям царя лесного эпатаж, сказав, что хоть властитель строг и прям по царственной природе, но шибко слаб он на подхалимаж.
А «Жулька» - стерва точно знает, когда кого куда лизнуть, где тявкнуть вовремя, и где кого куснуть, ну а кому в угоду царственной особе, примерить арестанта робу.
И вот наш «Жулька» стал правитель, ну как же, первый заместитель царя. Теперь уж «Жульку» не узнать - он стал «Месье Жюльен». Костей он не грызет зазря, а потребляет лишь свиную или телячью отбивную, а драный хаер приказал свой начесать так, чтобы льву из Абиссинии под стать.
Однако ж ни высокий чин, ни масса разных привилегий, не изменили жулькин нрав. Сей лихоимец без причин обиды многим учинял, а также за спиною льва хитил казну, законы всякие поправ.
Шли годы и лесной правитель, все более дряхлел. Все чаще отходил от дел. Потом и вовсе перестал к ним подходить. А вскоре приказал всем долго жить.
Царя с почетом на поляне схоронили, огромный камень в изголовье положили, на коем по желанию супруги льва все перечислили его заслуги.
Исправив по царю сорокоуст и установленные тризны, лесной народ подумал о судьбе отчизны, начал думать и гадать, кому ж бразды правленья передать.
И тут «Месье Жюльен» собрал совет и, применив, ему присущий пиетет, сказал народу, чтоб не искали боле зря они преемника царя, а то найдете вдруг душителя свободы.
Прочь из души сомнения гоните, меня царем скорее изберите. А я в сто крат вам подниму надои, а также урожай грибов и ягод, и никакой не требуя награды, я площадь леса увеличу вдвое.
Умел, однако, говорить повеса, а что лесной народ – как прежде тёмен, и вот «месье Жюльен» уж царь. «Обмыл свою победу скромно» да так, что было завидно Зевсу.
Прошла зима и лето, года проходят. В умах зверей лесных вопросы бродят: - «Где ягоды, грибы и мощные надои и почему деревьев стало меньше вдвое? Житьишко наше боле, чем убого, а царь ещё добавил нам налогов, на воду, воздух, солнце, землю, ягоды, грибы, не ожидали мы такой судьбы.
Утерян счет свалившимся невзгодам, хотя «месье Жюльен» проправил уже много. Ещё лет пять жюльенского правленья, и вымрет коренное населенье.
Зато живут вольготно саксаулы и гиены, что в лес пришли нежданно и незвано. Стелились словно мхи, пока их было мало. Теперь их целая орава набежала.
Сеть ненасытных корневищ и лап пускают они от края леса и до края. От тех корней и ртов несытых лес погибает как от паразитов.
Сих прихлебателей «Жюльен» лелеет, они в дому его желаннейшие гости, и раздает направо и налево за счет казны им сахарные кости.
Не мы - они его надёжа и опора, его великосветская элита. А что же мы собою представляем в глазах царя и кучки сателлитов?
Овец курдючных нищенскую свору, отбросы общества, ненужный сланец, пригодных разве только для забоя, чтоб жрать шашлык, на голых девок пялясь.
И женщин для своих забав в борделях они берут не из числа элиты, а наших жен и дочек, справных телом, но постоянною нуждой забитых.
А наших сыновей - красавцев бравых тогда зовут к условленному часу, когда необходимость возникает войну насытить человечьим мясом.
Клыкастые, клювастые, рогатые, шипастые, когтистые, клешнятые – все стонут от жюльенова правленья.
Однако вот что вызывает удивленье.
Ведь жизнь свободная любому зверю люба. И лес ещё силен когтями клювом, зубом, а в реках есть бойцы с шипами и клешнями, так почему же буря до сих пор не грянет???
Есть дедов подвиги лихие, чтобы равняться, есть силы, чтобы лесом всем подняться, чтобы «Жульку» и его преступный сброд со всею строгостью судил лесной народ.
---
"Факт и компромат" №7, 19.03.10.