Зиру Укасову-Тышкевич в Астрахани знают многие. Кто-то помнит ее по работе в правоохранительных органах, кто-то знаком с ней как с правозащитницей, а кто-то называет ее просто: мама Зира. Она вызывает у окружающих противоречивые чувства: восхищение, непонимание, скептицизм, благодарность. В разговоре с нашим журналистом она назвала себя просто: «маленькой женщиной с сильным характером».

Про работу

Сегодня Зира Укасова-Тышкевич возглавляет Астраханский областной социально-психологический центр «Доверие» для несовершеннолетних. Кроме того, активно занимается проблемами, с которыми сталкиваются призывники в армии. Нам удалось буквально «вырвать» Зиру из ее графика поездок по России из части в часть и поговорить. Поговорить обо всем.

— Зира, глядя на вас, не скажешь, что за плечами у такой хрупкой женщины — годы работы в милиции, в том числе с трудными подростками и подследственными в СИЗО. Как получилось, что вы выбрали такую трудную профессию?

— Я росла в рабочей семье, отец хотел, чтобы я получила хорошее образование. Помню его слова: «Доченька, я буду ходить в одной рубашке, но сделаю все, чтоб ты выучилась на юриста». Да и пример для подражания был рядом — наш участковый. Я помню его как отличного профессионала, любящего свою работу. После учебы в Туркменистане я вернулась в Астрахань. Первая моя попытка устроиться в СИЗО N1 провалилась. Меня не взяли, сказали, что ростом не вышла. Но я все же добилась своего, я вообще привыкла все доводить до конца.

Кстати, однажды мне помог мой маленький рост. Не помню нюансов, но получилось так, что дверь в одну из камер оказалась открытой. Представьте, передо мной 10 арестантов, здоровых мужиков, которым ничего не мешает, например, взять меня в заложники. Я сумела взять себя в руки, не подала виду, что мне ужасно страшно. Вдруг один из них говорит, мол, ты такая маленькая, как дюймовочка, такую стыдно обижать, и дали мне уйти. Дальше была работа инспектором по делам несовершеннолетних. Я с детства видела обездоленных детей, которые по сути никому не были нужны. Всегда хотелось им помочь.

Про помощь беспризорным детям

— Разве трудные подростки доверяют людям в форме?

— В том-то и дело, что казенными словами и нравоучениями ничего не добьешься. Они должны почувствовать искренность намерений и хорошее к себе отношение. Между прочим, такие дети очень гордые. У меня на подконтрольном участке жили алкоголики, их дети были всегда голодные. Мне приходилось придумывать всякие хитрости, чтобы их накормить. Приду к ним с булочками и молоком утром и говорю: «Не успела дома позавтракать, давайте вместе поедим». Так удавалось их накормить.

Случалось, что беспризорные дети жили у меня дома какое-то время. Сколько их исповедей я выслушала. Это удивительные люди, но они открываются лишь тем, в ком чувствуют друга. Мне однажды начальник один милицейский сказал: «Нам важны не ваши задушевные беседы, а раскрываемость!». Вот позиция руководства.

А про недоверие… Проверяли они меня много раз. Я была инспектором в Кировском районе, всех своих трудных детей знала. Так вот, ловят одного такого за какое-то там хулиганство в Советском районе. Приводят в милицию, а он там свой адрес жительства неправильно называет. Я случайно это услышала. Сижу, молчу, хотя прекрасно знаю, где он живет. После этого, уже вне стен милиции, я поговорила с ним, он был благодарен, что я его «не сдала». С такими детьми надо уметь разговаривать. Они умные и проницательные. А еще беспризорные дети по-своему благородны. Как-то я зашла к этому мальчику домой, картина обычная — родители пьяные, есть нечего, кругом хаос. Принесла еды, лучший кусок он мне оставил, а когда провожал домой, держал за руку и заботливо предупреждал, где яма, где канава. Этого мальчика убили в массовой драке. Он защищал своего старшего брата, а тот по ошибке его пырнул ножом. Трагическая случайность. Но ее можно было избежать, спасти маленькую жизнь, как и многие другие, которым уже не поможешь.

— Каким образом?

— Тем, кто не общался с такими детьми, не понять их психологии. Чтобы оторвать неблагополучных детей от улицы, наркомании и преступности, надо дать почувствовать им, что они нужны, что есть место, куда они могут всегда прийти и им там помогут. Несколько лет я билась и объясняла нашим чиновникам, что в городе необходим социально-психологический центр для трудных детей и подростков. Я даже устраивала голодовку. Дети меня поддерживали. Ночевали со мной, спали на полу в помещении, которое сначала нам дали, а потом отняли.

— Но областной социально-психологический центр «Доверие» в Астрахани все же появился, на улице Ленина, дом 11.

— Да, несмотря на трудности, «Доверие» все же появилось. Любой подросток может к нам прийти.

Про защиту солдат-срочников

— Кроме трудных подростков, вы занимаетесь также проблемами военнослужащих, как вам удается все успевать?

— А я все и не успеваю, к сожалению. Вчера только приехала из Осетии, на днях снова уезжаю. Так получилось, что я стараюсь следить за жизнью «своих» трудных детей, в том числе за тем, как они служат. А когда дело дошло до армии, выяснились такие происшествия, к которым я просто не смогла отнестись равнодушно.

— Вы имеете в виду дедовщину?

— Конфликты бывают и между солдатиками, и с комсоставом. Например, 7 января ко мне обратилась женщина из Володарского района, просила помочь сыну, которого в части жестоко избивают. Я выехала во Владикавказ и убедилась в ее словах. Парня действительно терроризировали «местные». Удалось установить избивавших, в их отношении заведены уголовные дела. Отец увез сына домой, так как просто побоялся его там оставлять. И считаю, что правильно сделал. Командование же обвинило парня в самовольном оставлении части, но этот конфликт удалось уладить.

— Вы имеете дело с сильными, порой агрессивными мужчинами. Не страшно?

— Не скрою, что мне иногда угрожают. Приходят смс-ки, от которых становится жутко. Но есть порядочные люди, которые мне помогают. Если уж речь у нас зашла о хороших-плохих, хочу предостеречь родителей, которые пытаются спасти своих сыновей, не доверять кому попало. Много есть желающих нажиться на чужом горе. Однажды ко мне обратилась женщина. Она рассказала, что ее сын повесился в армии из-за постоянных угроз в его адрес и побоев. И попросила помочь установить обстоятельства его смерти. Она рассказала, что сын на протяжении нескольких месяцев жаловался ей на побои. Эта женщина каким-то образом нашла проходимку, взявшую с нее 40 тысяч рублей якобы за перевод мальчика в другую часть. Время шло, а солдата все не переводили. Он умолял мать сделать хоть что-нибудь, та надеялась на мошенницу, время шло. Как-то сын позвонил ей и сказал: «Мама, я тебя люблю, прощай». И все, парень повесился. Оказалось, что женщина, обещавшая помочь, просто взяла деньги и скрылась.

— А что этой несчастной матери нужно было делать?

— Ехать в часть, где служил ее сын. Всеми путями добиваться от руководства его перевода. Не доверять столь важное дело человеку, которого совсем не знаешь. Я призываю всех матерей, которые слышат от сыновей жалобы на избиения в армии, сразу же ехать в часть. Не бойтесь разговаривать с командиром и обращаться в военную комендатуру. Просите перевода, боритесь за своего ребенка, иначе может быть слишком поздно.

Мария ЕРЕМИЦКАЯ,

«АиФ Астрахань» № 07, 16.02.11.