28 июня Астраханский драматический театр завершит свой 212-й сезон. На сцене «Театр в саду» состоится премьера необычного спектакля «Кабаре «Велимир», о котором AST-NEWS.ru подробно расскажет в другой раз. А сегодня мы говорим с занятым в постановке актёром Кириллом Имеровым о его первом годе работы на астраханской сцене. Его приняли в труппу театра в августе минувшего года, успев за короткий срок сфокусировать внимание наших театралов на ярких и запоминающихся образах в спектаклях «Братья Карамазовы», «Шум за сценой» и «Мастер и Маргарита», премьеры которых прошли в уходящем сезоне.
– Кирилл, как давно вы в профессии? Что можете сказать о нынешнем месте работы?
– Трудно сразу вспомнить, сколько лет работаю актёром – больше десяти лет, но меньше двадцати. Давайте остановимся на цифре 15. За это время сменил несколько театров в разных городах, поэтому могу сказать, что Астраханский драматический театр – удивительное и самобытное место.
Театр – не только стены, а прежде всего труппа. Здесь она меня приятно поразила и удивила своим дружеским настроем. Во всех творческих коллективах существуют условные группировки, а здесь, несмотря на некоторые противоречия, все держатся вместе. Для меня такая сплочённость стала откровением. Не говоря уж о профессиональных качествах замечательных артистов, работающих в астраханском драмтеатре. Приехав, стал смотреть идущие здесь спектакли, и думал, какие крутые актёры: я так не смогу играть! Тут вся труппа поющая, а у меня с этим некоторые сложности. Никогда такого не встречал, что бы весь театр пел. Здесь каждый артист – многогранная личность.
Лидер театра Александр Огарёв, постоянно предлагает что-то новое, и мне это безумно нравится. Когда я попал в Астрахань, понял, что нужно всё начинать с чистого листа – показалось, что я ничего не умею.– Необычно слышать такие признания от актёра, дважды номинированного на национальную театральную премию «Золотая маска».
– Это было давно. В первый раз в 2013 году я номинировался за роль в спектакле «Облако-рай» Лысьвенского театра имена Савина. Вторая номинация за роль в спектакле «Сучилища» настигла меня в Серове, где я работал в театре драмы имени Чехова. Это всё прежние достижения. Они не считаются.
– Ваша актёрская карьера складывалась достаточно не типичным образом...
– Я начинал работать в театре города Лысьва Пермского края, затем год прослужил в ТЮЗе Екатеринбурга, оттуда уехал в Серов. После, некоторое время был актёром пермского театра «У моста», потом судьба забросила меня в тольяттинский театр «Колесо».
В юности хотел быть военным врачом и собирался учиться в Томской военно-медицинской академии на стоматолога. Поэтому поступил в медицинское училище, которое бросил за пару месяцев до получения диплома, поняв, что занимаюсь чем-то не своим.
Постепенно стал вести в Лысьве корпоративы, свадьбы, КВНы, что приносило неплохой доход. Был период, когда три месяца сидел без работы, но тут позвонили из театра и попросили заменить уехавшего актёра. Так я попал в профессию.
– Какая грань вашей актёрской сущности чаще всего привлекает режиссёров?
– Мне никогда не поступали предложения от режиссёров, всегда приходил к ним первым. Театральный мир достаточно тесен, там все знакомы друг с другом через одно рукопожатие. Меня и сюда никто не звал, я сам позвонил Александру Огарёву, известному в театральных кругах человеку, когда узнал, что он работает в Астрахани. Выслушав меня, Александр Анатольевич сказал, чтобы я приезжал.
Очень повезло, что я попал в живой театр, отличающийся от некоторых мест, где работал, в которых вообще ничего не происходит и артисты, причём, хорошие, находятся в бездействии, что противоестественно. Здесь, к счастью, всё по-другому.
– Вас часто называют молодым, подающим надежду, актёром, несмотря на солидный послужной список. Существует ли предел актёрской молодости?
– Возраст для актёра, несомненно, важен. У меня есть ощущение, что сейчас я нахожусь на определённом рубеже, когда приходится переходить к персонажам иного возрастного порядка. Но возраст определяется лишь разным отношением к одной и той же проблеме. Я до сих пор склонен поддаваться эмоциям больше, чем разуму, поэтому в этом смысле смело могу считаться достаточно молодым актёром.
– Роли какого плана вам ближе всего?
– Нравится играть персонажей, как говорят, на разрыв аорты. Мне не близок театр, в котором работает не режиссёр, а постановщик. Когда по сцене ходят плоские фанерки, мигает свет – это не спектакль, а представление. Не умею существовать в таких театральных формах. Возможно, мне не хватает актёрской техники. Для меня театр, прежде всего, поиск, идентификация. Иначе зачем это всё? Театр – не то место, где можно зарабатывать большие деньги. Просто развлекать зрителя не хочется, ведь это большой вопрос, кто к кому пришёл в гости.
– Вы участвовали в нескольких спектаклях за стенами Астраханского драмтеатра – в проекте «Слепая читка» и опере-оратории «Царь Эдип», показанной на сцене Астраханского государственного театра оперы и балета. Это был необычный для вас опыт?
– Что касается проекта «Слепая читка», то я очень люблю играть в камерных пространствах, где всё происходит иначе, чем на большой сцене. Там не нужно выходить и что-то показывать, прибегая к широким жестам и громкому голосу. Участвуя в той актёрской импровизации, мне пригодился мой прежний опыт ведущего корпоративов и свадеб.
Сотрудничество с оперным театром было весьма познавательным. Я получил прекрасную возможность оказаться внутри процесса, где наблюдал над работой оркестра, оперных солистов, хора. Опера – это вертикальное искусство, устремлённое прямиком к Богу, затрагивающее классический вопрос героя и его обречённости. В драматическом же театре на поверхность выносится процесс самокопания. Сочетания двух этих жанров может быть интересным.
– Насколько актёрская профессия свободна?
– В плане свободы профессия очень скупая. Ты понимаешь, что главный человек в творческом процессе – режиссёр. Главное, доверять ему. Степень свободы в театре ограничена – существует определённая иерархия. Есть драматург, самовыражение которого имеет свои пределы свободы, ведь он действует в рамках выбранного жанра.
Затем идёт режиссёр, пытающийся интерпретировать литературный материал, но и он находится в довольно узком коридоре творческой свободы. Далее следует актёр, которому выразить своё «я» ещё труднее. Поэтому актёрская свобода – вещь достаточно условная. У света на площадке или музыкального сопровождения больше свободы, чем у нас. Это абсолютно нормальное условие, к которому отношусь спокойно.
– В начале следующего сезона театр выпускает премьеру чеховской «Чайки» в постановке Александра Огарёва. Вы задействованы в этом спектакле?
– Да, мне досталась роль Тригорина. Работая над спектаклем «Мастер и Маргарита», вдруг зашла речь о Чехове, и режиссёр Сергей Филиппов спросил – хотел бы я сыграть этого исписавшегося беллетриста? Я ответил, что нет. Мне этот персонаж никогда не был интересен. И тут узнаю, что Александр Анатольевич даёт мне именно эту роль. Придётся искать в образе Тригорина новые краски. Репетиции уже начались. Я выполняю режиссёрскую задачу, пытаясь понять персонажа. Играть можно кого угодно, если на площадке царит атмосфера соавторства.
– Вы в Астрахани почти год. Какие характерные для нашего города моменты вы не принимаете, а что симпатично?
– Категорически не принимаю разруху и грязь. Многие астраханцы бросают окурки и мусор прямо на тротуар: такие вещи для меня не понятны, не могу с этим смириться. Спокойно по Астрахани пройтись трудно – постоянно приходиться через что-то скакать, переступать: например, через собак, которые ещё не всегда бывают живыми...
В центре города есть красивые места, где можно приятно посидеть на лавочке в сквере. Очень мало детских площадок: у меня маленькая дочь, я это ощущаю. Ещё мне не хватает деревьев. Скоро у меня отпуск, я поеду домой, чтобы там предаться простым уральским радостям – сходить в лес за грибами, попариться в бане, поесть окрошку.
– Кто ваш идеальный зритель?
– Зрители в разных городах, приходящие на спектакли основного репертуара, существенно не отличаются, у людей везде приблизительно одни и те же проблемы и потребности. Индивидуальность публики можно почувствовать только на небольших площадках, где все находятся, как на ладони, куда приходит нишевая аудитория, осознающая, что театр – не просто развлечение. Важно, чтобы зритель знал, куда и зачем он идёт. Я не очень понимаю людей, приходящих в театр только повеселиться.
Палкой в театр загонять нельзя. Его не нужно воспринимать, как искусство для масс, иначе театр превратиться в жвачку. Идти на поводу у публики только ради кассы не совсем верный ход. Люблю видеть в зале думающего зрителя, с которым происходит обмен энергиями. Это очень важный для меня момент.
Екатерина Некрасова
