В предыдущих номерах нашего издания мы касались вопроса о соблюдении в АГТУ правил охраны труда и создании условий, обеспечивающих безопасность жизни и здоровья его сотрудников. Напомним, 2 июля 2005 г. член ГАК, опасаясь физической расправы, ушел с работы через окно своего служебного кабинета и получил тяжелую травму. Реальная угроза его жизни и здоровью исходила от студента-заочника, получившего накануне неудовлетворительную оценку при защите дипломной работы. По данному факту ректор АГТУ издает три (!) приказа от 4, 13 и 22 июля «О создании комиссий по расследованию несчастного случая», каждый раз существенно изменяя количественный и качественный состав комиссии. В соответствии с приказом № 312 от 22 июля 2005 г. в комиссию было включено 7 человек во главе с Главным государственным инспектором труда (по охране труда) в Астраханской области. Дважды составляется и Акт о расследовании тяжелого несчастного случая, и если в первом из них на пострадавшего необоснованно возлагалась лишь половина вины, то во втором, сверстанном Главным инспектором, пострадавший был признан виновным на все 100 %. Почему комиссия приняла откровенно противозаконное решение просвещенному современнику понять невозможно. Не вразумительны и процессуальные действия собирателей доказательств. Как можно расценить тот, например, факт, что комиссия не учла показания, данные ей пострадавшим, очевидцем и свидетелями, не перепроверила их и всесторонне не оценила, не опросила участников этого события и известных ей свидетелей, не выяснила причину вызова в кабинет 6. 211 милиции и ее прибытие и т.д.? А как понимать грубое попрание комиссией предписания целого ряда статей Трудового кодекса и особенно ст. 230, в которой недвусмысленно и с исчерпывающей полнотой определены признаки непрофессионального несчастного случая. Самые простые варианты ответов: 1) некомпетентность высокопоставленного чиновника по охране труда и членов возглавляемой им следственной бригады. Ответ весьма сомнительный, им не впервой составлять подобные акты.

2) вмешательство в расследование так называемого административного ресурса и расчет на русское «авось» вроде того: «авось и этот струсит, «авось» и этот промолчит». Мы за этот ответ. Присно известные «авось» и «административный ресурс» объясняют и причину издания по одному случаю трех одноименных приказов, и включение в комиссию самого высокопоставленного трудоохранительного чиновника и его трех подчиненных клерков, и др. «непростых» людей. Только административному ресурсу по силам создать столь представительную комиссию, способную своим авторитетом подавить любое сопротивление. Только «авось» и «административный ресурс» позволили комиссии открыто и беззастенчиво проигнорировать закон и вынести законом необоснованное и, стало быть, не объективное и несправедливое решение.

Вывод: ох вы руки мои руки, руки длинные мои! АГТУ - крупнейший и влиятельнейший вуз Астраханской губернии.

В середине октября т.г. в прокуратуру Ленинского района г. Астрахани поступило заявление с просьбой отменить постановление Ленинского РОВД об отказе в возбуждении уголовного дела. Постановление это кем-то придумано то ли от безделья, то ли по просьбе заинтересованного и не слабого лица. Придуманное, потому что заявлений о возбуждении уголовного преследования против кого-либо от пострадавшего от вышеуказанного несчастного случая в милицию не поступало. Не подавал он заявления о возбуждении уголовного дела и по факту готовящегося или совершаемого против него деяния. Но факт остается фактом: поводов и оснований к возбуждению уголовного дела у райотдела не было, а постановление об отказе неизвестно в чем - вот оно, налицо, продатированное 13.07.05г. Ну разве не потешная ситуация? Ее-то и пытался разрешить проситель. Далее, в этом заявлении его податель просит возбудить уголовное преследование против вполне конкретного студента-заочника, по вине которого он по сей день находится на излечении (тяжкий вред здоровью). Просьбы, как и следовало ожидать, остались без прокурорского внимания. Потеха, да и только - заявлений о преступлении нет, а процессуально оформленный официальный отказной документ имеется, есть повод и основание к возбуждению уголовного дела, а результат нулевой. Удивительны дела твои, Господи. Кому - кому, а прокуратуре хорошо известны процессуальные сроки рассмотрения подобных заявлений. Знают в прокуратуре и о действиях, которые необходимо осуществить при разрешении заявленных просьб.

Вывод: административный ресурс АГТУ имеет око и зубы - острые еще.

Перед нами два заявления, одно простое, другое встречное. Посвящены же

они одному и тому же вопросу - привлечению двух вдруг не возлюбивших друг друга людей к уголовной ответственности. С некоторыми сокращениями мы процитируем малую, но, без сомнения, наиболее значимую часть этих заявлений.

«27.05.05г., говорится в простом заявлении, проходило очередное заседание совета юридического факультета. После рассмотрения основных вопросов повестки дня в позиции «разное» я попросил слова, намериваясь высказать свои соображения по поводу увеличения на 40 часов учебной нагрузки (Приказ ректора АГТУ от 25.05.05г. ...) В начале выступления я напомнил декану о ее полномочиях, т.е. о том, что декан в первую очередь обязан был обсудить приказ с зав. кафедрами и членами ученого совета, а результаты обсуждения направить в соответствующие структуры университета. После этого моего заявления декан в грубой форме прервала меня, заявив, что я нахожусь в нетрезвом состоянии, пьяного человека выслушивать не желает, приказ ректора обсуждать не позволит и объявила заседание совета закрытым. Это случилось в 16.50. Будучи до глубины души униженным и оклеветанным, я сразу же направился на медицинское освидетельствование, что произошло в 17.30. Результат - трезв ».

«27.05.05г., повествует встречный заявитель, проходило заседание Совета юридического факультета, где я, как декан факультета была председателем. Неожиданно без приглашения на трибуну вышел «заявитель» и начал некорректно высказываться о руководстве ВУЗа и о приказе ректора по поводу штата профессорско-преподавательского состава. Выступление «заявителя» было очень эмоционально, с неуважением к ректору АГТУ и к изданному им приказу, на что мной было сделано замечание. Выступающий не реагировал и вновь допускал некорректные выражения. Мне пришлось сделать замечание повторно. «Заявитель» в грубой оскорбительной и неприличной форме зло сказал «На вашем месте я вообще бы помолчал. Вы способны лишь на то, чтобы протирать свою «Ж...» в кресле». Поведение «заявителя» носило агрессивный характер и я его спросила: «Вы что находитесь в нетрезвом состоянии?». «Заявитель»начал выкрикивать, что он мне «еще покажет», «мы еще встретимся». В ответ я сообщила, что обращусь в суд». От себя заметим, что первое заявление было составлено 28 мая, а встречное 5 июля, хотя угроза судом деканом была заявлена 27 мая. Мы проанализировали процитированное и пришли к выводу, что первое никакого интереса для читателя не представляет. Это простое описание жизненной ситуации обиженного и оскорбленного человека. Ни заумных слов, ни ярких эмоциональных вспышек, которые могли привлечь внимание, мы не нашли. Насыщенным и сочным нам показалось встречное заявление. Здесь и прямая речь и застенчивая ненормативная лексика и своеобразная словесность и т.д. А теперь, запомнив цитаты встречного заявителя, постараемся воспроизвести картину происшедшего, т.е. аудиторию, в которой заседают члены совета юридического факультета - зав. кафедрами, профессора, другие преподаватели, студенты. Обстановка спокойная и даже где-то благодушная и вдруг на подиум неожиданно (как черт из бутылки) взлетел никем не прошенный молодой человек 63-х лет отроду и с ничего начал поносить (видимо с пеной у рта) ректора и его приказы, декана обозвал бездельником и крепким непристойным словом на букву «ж...». Дальше - больше, лютая брань переросла в агрессию, и даже тактичный вопрос до смерти напуганного декана в стиле «скажите, пожалуйста, Вы пьяны?» не остановил гуляку. «Мы еще встретимся», я еще тебе что-то покажу, гремел он и, наверное, что-то еще извергал. Жаль, но встречный заявитель умолчал как и кому удалось урезонить факультетского дебошира. Сам ли он покинул трибуну или его связали и отправили в наркологический диспансер, или по-мужски вытолкали взашей ... В общем концовка у встречника не получилась, да это и не важно. Главное, что мы и другие, прочитавшие цитаты встречного заявителя, так, а не иначе представили себе показанный здесь обрис юрфаковского сюжета и заключили: «заявитель» - это либо беспробудный пьяница, либо псих ненормальный. Мы так подумали и ... ошиблись, когда ознакомились с протоколом медицинского освидетельствования № 1336 от 27 мая 2005 г., в котором зафиксировано: «сознание ясное», «признаков опьянения нет», «трезв». Следовательно, наша версия о пьянстве юрфаковского нарушителя спокойствия отпадает. Но может быть она не беспочвенна. Докопались, что на протяжении 3-х с лишним лет (время правления Пименова Ю.Т.) ему с завидным упорством пытаются нацепить ярлык пьяницы (имеется множество тому доказательств и желающие могут с ними ознакомиться).

С «психом» же дело обстояло сложнее, но нам повезло. За сравнительно короткий срок было установлено, что «заявитель» был неплохим следователем (занесен в золотую книгу МВД СССР) и начальником РОВД, значился консультантом Верховного Совета Украины, являлся одним из разработчиков нового Уголовного кодекса, опубликовал великое множество монографий, пособий, учебников, лекций, статей, на украинской и российской земле трудятся подготовленные им кандидаты наук, под его руководством находятся полтора десятка аспирантов, говорят, что он неплохой лектор и методик, студенты на него не в обиде, и даже приближенные к декану люди отмечают его покладистый и отзывчивый нрав, ну и т.д. и т.п. И сказанного достаточно, чтобы читатель убедился, версия «псих» - не Божий промысел и потому, видимо, все настойчивее муссируется.

Гипотеза о неадекватном поведении (психе) появилась недавно, придя на смену «пьянице». В полной же мере она проявилась в кабинете мирового судьи 1-го участка Ленинского районного суда, где проходило разбирательство рассматриваемых заявлений. Это произошло в первых числах ноября, хотя странности этого дела возникли задолго до судебного слушания.

Странность первая - заявитель не был оповещен о дне судебного разбирательства. Не рассылались повестки и всем (за исключением одного) его свидетелям. Неявка же заявителя в суд, ранее предупредила судья, означала признание его виновным. Встречный заявитель и вся его свидетельская рать оповестились и все предстали пред судом. Почему так получилось? Ответа пока нет.

Вторая странность проявилась в методике допроса свидетелей. Всем им было задано судьей несколько вопросов типа: «скажите, пожалуйста, не произносил ли «заявитель» фразу...» и зачитывает по встречному заявлению фразу со словом на букву «ж». «Скажите, пожалуйста, декан утверждал или спрашивал «заявителя», не находится ли он в нетрезвом состоянии?». Даже начинающий юрист знает, что это наводящие вопросы, задавать которые допрашивающему запрещено. Но судья не только ставила, но и другими наводящими вопросами их детализировала. Все свидетели со стороны встречного заявителя отвечали соответственно - «да, спрашивала», «да оскорбительно произносил слово на букву «ж»». На вопрос как вел себя заявитель, все встречные свидетели единодушно отвечали «неадекватно». В один голос «неадекватно» они оценили на суде и выступление заявителя. Мировой судья все это прилежно фиксировала. Она даже не утрудилась выяснить, почему декан не остановила заявителя, когда он только рвался к трибуне, почему не закрыла заседание, когда заявитель без разрешения прорвался за трибуну, не обратила внимание членов Совета на его агрессивные действия и не попросила их о помощи, поскольку «неадекватное поведение» если верить написанному деканом, продолжалось минут 15, почему впоследствии не вынесла «неадекватное» поведение на обсуждение Совета факультета и университета. Почему, наконец, рапортом не доложила ректору о неадекватном и агрессивном поведении заявителя и сразу же не подала на него заявление в суд и т.д. Произошло же все наоборот. Это заявитель проинформировал ректора и его первого заместителя о случившемся и требовал публичного извинения за нанесенные ему унижение и оскорбление. Не получив поддержки, он, но не декан, подал заявление в суд. Эти и другие бесхитростные вопросы нельзя было не учесть и не рассмотреть. Но мировой судья была заинтересована лишь встречным заявителем. Содержание же 1-го заявления не рассматривалось вовсе, будто его и не было. Прознали же мы о ходе судебного следствия от свидетелей встречного заявителя, которые все время судебного заседания находились в прихожей судебного участка и достаточно громко его обсуждали. Предоставление судом возможности свидетелям допрошенным и ожидающим допроса беспрепятственно общаться между собой - третья странность, проявленная мировым судьей. Из прихожей судебного участка № 1 Ленинского районного суда мы вынесли, что свидетели встречного заявителя были запуганы и натасканы на дачу нужных АГТУ, но лживых показаний.

Мы не юристы не можем понять как юрист наивысшей пробы (по документам) позволил себе обнародовать чудовищную, прикрытую лишь фиговым листочком, клеветническую ложь, склонить своих, не обогащенных юридическим знанием коллег, к даче заведомо ложных показаний (они ведь стыдятся и долго еще будут стыдится своего малодушного поступка). Позволила потому, мы полагаем, что осознает себя со всех сторон ректором защищенной, а поэтому неприкосновенной и всесильной университетской матроной.

Вывод: и на старуху, если очень захотеть, может случиться проруха. Старушка Астраханского правосудия шагает в ногу с нынешней российской действительностью и с АГТУ.