Публикация 2004 года, архив астраханского областного общественно-политического еженедельника «Факт и компромат».
Мы представляем интервью с руководителем холдинга «Смирнов» Геннадием Смирновым. Его не надо представлять астраханцам. Поэтому мы начали нашу беседу с вопроса:
– Нет, вы все-таки удивительный человек, Геннадий Александрович. Я таких пока что не встречал.
– Дураков действительно сегодня мало.
– Почему так?
– Потому что иногда чувствую себя дураком. Половина времени и энергии уходит на хождение по кабинетам областной прокуратуры, на составление отчетов, справок и тому подобного. Порядочным людям из числа работников прокуратуры уже самим стыдно за свою работу.
У одного следователя мы доказываем, что не являемся верблюдами, он соглашается с нами, возвращает дело на закрытие, прокуратура передает его другому следователю. При этом почему-то теряются документы, которые мы уже предоставляли, и так несколько раз.
Два дня назад 4 часа просидел у сотрудника областной прокуратуры, которому 23 года, он только окончил институт, не знает Гражданского кодекса, и мне приходилось доказывать азы.
– Странно. Почему прокуратура невзлюбила вас?
– Не знаю. Началось с приходом нового прокурора области Еремина Сергея Николаевича. Он к нам пришел из Краснодарского края и спустя всего несколько месяцев попытался отобрать завод.
– Каким образом? Разве это возможно?
– При известной ловкости все можно. Дело в том, что на старом заводе мне принадлежало 43% акций, остальные принадлежали другому человеку, они ему достались просто так.
– Кто этот человек?
– Это у нас есть такой гражданин Михайлов. Он не построил за свою жизнь ни одного завода, а взяв однажды кредит в банке, деньги не вернул, за что попал в список персон, которым кредиты больше не дают.
На первых порах я предлагал Михайлову как совладельцу восстановить завод при обоюдном участии. Завод к тому времени уже обанкротился и не работал. Михайлов отказался. Я, естественно, тоже не стал этим заниматься, не стал вкладывать деньги, поскольку не хотел брать на содержание Михайлова или батрачить на него.
Так завод и простоял пять лет. С этого предприятия растащили все, что могли. Была украдена даже крыша. И, наконец, завод был исключен из Реестра предприятий России. Говоря простым языком, был похоронен.
Но вокруг завода было несколько поселков, и люди работали на предприятии из поколения в поколение. Родители работали, деды и прадеды. Тут жили потомственные мастера, и это отчасти побудило меня восстановить завод на старом месте, создать новое производство.
Я взял кредит, купил новое оборудование, строители трудились, не покладая рук в две смены, и через семь месяцев мы пустили предприятие.
Я построил новый завод. На старом предприятии стояла допотопная машина, которая могла производить только стеклобанку, и производительность была очень низкой, порядка миллиона банок в месяц. Сегодня завод производит и бутылки, и флаконы, как парфюмерные, так и медицинские, а производительность выросла в семь раз.
Попутно мы построили газопровод, потому что старое предприятие работало на мазуте, что удорожало себестоимость продукции.
Заодно подали газ жителям поселка. Они жили без газа. Проложили новые водопроводные сети, и сегодня мини-котельная обеспечивает жителей горячей водой и теплом.
Наконец, мы построили линию электропередачи длиной 22 км, что обеспечило заводу и поселку устойчивое электроснабжение. На все это нужно были и время, и деньги, и силы. Их тратил я. Михайлов никакого отношения к этому не имел. Про него забыли.
И вдруг появляется у нас новый прокурор, прокуратура вносит протест в областной суд по поводу исключения Михайлова из предприятия.
Суд в спешном порядке воскрешает умершее предприятие, требует Михайлова восстановить и передать ему имущество.
– Ловко. Я, конечно, не юрист, но по-человечески и по здравому смыслу.
– И юридических оснований тут нет. Они восстановили Михайлова на предприятии, которого не существует, и почему-то требуют отдать ему имущество нового завода стеклотары.
Мы подали апелляцию в Казань. И там судьи в течение 15 минут разобрались в ситуации, очень удивились и отменили все решения Астраханского арбитражного суда.
С тех пор постоянно судимся, прошло уже 20 судов, и никак не могут принять правильное решение. А прокуратура усиливает давление. Уголовные дела возбуждают по любым надуманным предлогам. В результате у меня 12 юристов только и делают, что сидят и отписываются, готовят документы и ходят по судам.
Поймите правильно, я не прошу каких-то привилегий. Я открыт для всех. Пожалуйста, приходите, проверяйте, но сколько можно?
Полтора года покоя не дают. Это уже походит на какой-то изощренный рэкет.
– Может быть, это и есть коррупционное давление на бизнес, о котором говорят на высоких совещаниях?
- Не знаю. Я никогда не пользовался бюджетными деньгами, развивался за счет собственных средств и кредитов, которые получаю под залог оборудования со своих предприятий. У меня нет счетов за границей. Нет и никогда не было. У меня есть карточка Сбербанка, и с этой карточкой я могу свободно ездить по всему миру.
Я не вывожу капитал за границу, всю прибыль вкладываю в постройку новых заводов. И спиртзавод, и заводы стеклотары – это просто крупнейшие предприятия, которые выросли практически в пустыне. Мы занимаемся производством, создаем современные предприятия, завозим новейшее оборудование, обеспечиваем рабочие места и завтрашний день России. Что еще надо государству?
– Государству – ничего, а что надо прокурору области – вопрос. Почему он так старается отнять стеклозавод? И почему ведет себя как слон в посудной лавке?
– Прокурор у нас человек достаточно обеспеченный, он разъезжает на машине марки “Хаммер”, стоимость которой составляет 200–300 тысяч долларов США. Но я не могу объяснить, почему у прокурора Астраханской области такой интерес к нашему заводу.
В народе поговаривают, что в Краснодарском крае, откуда он прибыл, существует компания “Ладожская”, которая занимается производством водочной продукции, и якобы возглавляет эту компанию кто-то из родственников жены прокурора. Может быть, он старается для них? Не знаю. Не могу что-либо утверждать. Но просто так ничего не делается.
– Налоговая инспекция имеет к вам претензии?
– Налоговая инспекция к нам никаких претензий не имеет. Мы сполна и своевременно платим налоги. За прошлый год налоговые отчисления составили 200 млн. рублей. При этом я живу вдвоем с женой в обычной трехкомнатной квартире в панельном доме обыкновенной пятиэтажки.
У меня нет недвижимости за границей, я не стремлюсь к излишествам, потому что исхожу из того, что две тарелки супа я не съем, а на одну себе всегда заработаю.
– Так какого черта им от вас надо?
- Это вы спросите у них.
Астраханский областной общественно-политический еженедельник «Факт и компромат», № 51 (127)
