Главный местечковый записыватель Щюра был равнодушен к смене времён года, - кроме осени - она оставила неизгладимый след в его жизни.
В детстве каждый год после трех месяцев беззаботной летней каникулярной жизни, с купанием, поеданием тутника, воровством яблок у соседей, идти в школу маленькому Щюре не хотелось. Он сбегал с уроков, филонил, задумчиво докуривал бычки, подобранные на улице.
За эти художества тогда ещё маленького Щюру нещадно порол отец-сержант сверхсрочной службы и мать, не желающая отставать от отца в деле воспитания сына. Пороли Щюру по очереди. Сначала впрягалась мать, а отец драл непослушного сыночка, потом уставший отец держал вырывающееся тельце, а секла мать.
- Вы послушайте, что пишут эти недотёпы, - возмущалась Мина и зачитала пару перлов:
- Всё это доступно пониманию, - заговорил Щюра, - пожилые записыватели говорят о самом наболевшем… Почти все наши члены уже достигли пенсионного возраста, и им как-то до лампочки увеличение этого возраста, эта тема их не волнует и не толкает к выбросу эмоций, но вот безвозвратно ушедшая молодость и нахлынувшая старость с болезнями вырывает из их творческого сознания потоки эксклюзивных эмоций…
- Они чокаются, - конкретизировала ситуацию Мина, - и мы, пока не достигшие этого печального уровня, должны помочь престарелым товарищам.
- Как? – обречённо поинтересовался Щюра, в своё время наблюдавший окончательный распад личности своего и в молодости-то ненормального отца, которому не смогли помочь ни врачи, ни сельские украинские знахари.
- Мы должны заниматься упражнениями, улучшающими моторику и умственное развитие, - терпеливо объяснила поэтесса, сама не любившая никаких физических упражнений, - суть их в том, чтобы правая и левая рука производили разные движения… К примеру: правая рука зигует, а левая отдаёт честь, потом надо сделать хлопок обеими руками, после которого правая рука отдаёт честь, а левая зигует, затем идёт хлопок, и всё повторяется в быстром темпе много раз.
- Но отдавать честь левой рукой нельзя, - заметил Моня, который в юности откосил от службы в Армии, но всегда показывал вид, что он старый служака.
- Во время этого упражнения можно, - ехидно улыбнулась Мина, - и потом, как отдаёт честь военнослужащий, у которого осталась только левая рука?
- Левой рукой, - был вынужден признать Моня.
- То-то и оно, - хихикнула Мина, - вот ещё одно замечательное упражнение: правой рукой вы показываете шиш, а левой рукой – средний палец, потом хлопаете в ладоши, а затем правой рукой показываете средний палец, а левой рукой - шиш. Упражнение следует выполнять энергично, многократно и быстро.
Щюра и Моня попробовали выполнить минины упражнения, но у них получалось слишком медленно и коряво.
- Добро! – хлопнул по столу жирной ладонью Щюра, попутно испортив воздух в очередном приступе метеоризма, - на ближайшем собрании Тайного общества записывателей ознакомь членов с этими упражнениями и потренируйся вместе с ними.
Неожиданно бесхитростные упражнения для общего умственного развития наделали много шума в местечковом обществе.
Сначала пошли неясные слухи, что местечковые записыватели образовали подпольную фашистскую организацию и, прикрываясь патриотическими стихами о советском народе-победителе, часами зигуют на своих нацистских шабашах, а всему российскому и передовому демонстрируют неприличные жесты.
В ТОЗ посыпались заявления о принятии в ряды непримиримых борцов с антинародными режимами во всём мире. Половина заявителей по-ФСБэшному вживалась и входила в образ, но потом, ощутив всю неприкрытую правду зигов и демонстрации среднего пальца, становились искренними приверженцами ТОЗа, а заодно и Союза записывателей в местечковом варианте, рождая неоднозначные произведения с неординарной текстовкой и рифмовкой:
В один прекрасный момент весь ТОЗ накрыли.
Было следствие, которое никто не афишировал, потому что никто об этом следствии ничего и не знал.
Снова Щюру выручил дружок Мальвина.
Всю затею с ТОЗ с фашистской ориентацией представили оперативным действием по выявлению деструктивных элементов, которых выявить так и не удалось. Операция провалилась, но Щюре, как главному действующему лицу этой операции была назначена очередная правительственная награда.
- Неужели нельзя было спасти ТОЗ? – горевал Щюра на очередной вечерней попойке в офисе записывателей.
- Да мы таких ТОЗов напридумываем ещё сколько угодно, - бодро отвечала Мина, вылавливая соринку в своей стопке с водкой, - Тайный союз записывателей, Секретный клуб записывателей…А вообще-то виновата осень. В это время года всегда нескладушки…
- Да уж, - хмыкнул Щюра, вспоминая порки, которые учиняли ему родители осенью, - но мы никогда не должны приспускать флаг нашего истинного творчества на благо культуры и русского языка.
- За культуру! – поднял тост Моня.
- За Щюру – министра местечковой культуры!
Пьянка продолжалась с неослабевающей силой.
AST-NEWS.ru
В детстве каждый год после трех месяцев беззаботной летней каникулярной жизни, с купанием, поеданием тутника, воровством яблок у соседей, идти в школу маленькому Щюре не хотелось. Он сбегал с уроков, филонил, задумчиво докуривал бычки, подобранные на улице.
За эти художества тогда ещё маленького Щюру нещадно порол отец-сержант сверхсрочной службы и мать, не желающая отставать от отца в деле воспитания сына. Пороли Щюру по очереди. Сначала впрягалась мать, а отец драл непослушного сыночка, потом уставший отец держал вырывающееся тельце, а секла мать.
Эти порки оставили глубокий след на всю жизнь – на жирном лице Щюры так и осталось упрямое выражение, яснее слов говорящее «Всё равно будет по-моему!»Это выражение присутствует на лице Щюры и сейчас – во время пьяного спора с Миной, которая сетует на низкий уровень поэзии местечковых записывателей.
- Вы послушайте, что пишут эти недотёпы, - возмущалась Мина и зачитала пару перлов:
…Лето кончилось, вновь осень,
За стихи мы денег просим.
Клянчить бабки мы не бросим,
Потому что жаждем очень…
…Нам культура не простит
Геморрой и простатит!
Мы пойдём в атаку строем,
Чтоб бороться с геморроем…
- Всё это доступно пониманию, - заговорил Щюра, - пожилые записыватели говорят о самом наболевшем… Почти все наши члены уже достигли пенсионного возраста, и им как-то до лампочки увеличение этого возраста, эта тема их не волнует и не толкает к выбросу эмоций, но вот безвозвратно ушедшая молодость и нахлынувшая старость с болезнями вырывает из их творческого сознания потоки эксклюзивных эмоций…
- Они чокаются, - конкретизировала ситуацию Мина, - и мы, пока не достигшие этого печального уровня, должны помочь престарелым товарищам.
- Как? – обречённо поинтересовался Щюра, в своё время наблюдавший окончательный распад личности своего и в молодости-то ненормального отца, которому не смогли помочь ни врачи, ни сельские украинские знахари.
- Мы должны заниматься упражнениями, улучшающими моторику и умственное развитие, - терпеливо объяснила поэтесса, сама не любившая никаких физических упражнений, - суть их в том, чтобы правая и левая рука производили разные движения… К примеру: правая рука зигует, а левая отдаёт честь, потом надо сделать хлопок обеими руками, после которого правая рука отдаёт честь, а левая зигует, затем идёт хлопок, и всё повторяется в быстром темпе много раз.
- Но отдавать честь левой рукой нельзя, - заметил Моня, который в юности откосил от службы в Армии, но всегда показывал вид, что он старый служака.
- Во время этого упражнения можно, - ехидно улыбнулась Мина, - и потом, как отдаёт честь военнослужащий, у которого осталась только левая рука?
- Левой рукой, - был вынужден признать Моня.
- То-то и оно, - хихикнула Мина, - вот ещё одно замечательное упражнение: правой рукой вы показываете шиш, а левой рукой – средний палец, потом хлопаете в ладоши, а затем правой рукой показываете средний палец, а левой рукой - шиш. Упражнение следует выполнять энергично, многократно и быстро.
Щюра и Моня попробовали выполнить минины упражнения, но у них получалось слишком медленно и коряво.
- Добро! – хлопнул по столу жирной ладонью Щюра, попутно испортив воздух в очередном приступе метеоризма, - на ближайшем собрании Тайного общества записывателей ознакомь членов с этими упражнениями и потренируйся вместе с ними.
Собрания ТОЗ отличались тем, что на них читались самые оголтелые произведения, которые никто не осмеливался зачитывать на музыкально-танцевальных вечеринах записывателей.На сходках ТОЗов записыватели жгли всех супостатов беспощадным глаголом:
Не ждём за творчество награды,
Стихи мы пишем для души.
Нам пенсию прибавьте, гады, -
Жить невозможно на гроши!
Неожиданно бесхитростные упражнения для общего умственного развития наделали много шума в местечковом обществе.
Сначала пошли неясные слухи, что местечковые записыватели образовали подпольную фашистскую организацию и, прикрываясь патриотическими стихами о советском народе-победителе, часами зигуют на своих нацистских шабашах, а всему российскому и передовому демонстрируют неприличные жесты.
В ТОЗ посыпались заявления о принятии в ряды непримиримых борцов с антинародными режимами во всём мире. Половина заявителей по-ФСБэшному вживалась и входила в образ, но потом, ощутив всю неприкрытую правду зигов и демонстрации среднего пальца, становились искренними приверженцами ТОЗа, а заодно и Союза записывателей в местечковом варианте, рождая неоднозначные произведения с неординарной текстовкой и рифмовкой:
Раньше я служил сексотом –
Ничего мне не платили.
Стал теперь я патриотом
Рейх-экскадр и флотилий…
В один прекрасный момент весь ТОЗ накрыли.
Было следствие, которое никто не афишировал, потому что никто об этом следствии ничего и не знал.
Снова Щюру выручил дружок Мальвина.
Всю затею с ТОЗ с фашистской ориентацией представили оперативным действием по выявлению деструктивных элементов, которых выявить так и не удалось. Операция провалилась, но Щюре, как главному действующему лицу этой операции была назначена очередная правительственная награда.
- Неужели нельзя было спасти ТОЗ? – горевал Щюра на очередной вечерней попойке в офисе записывателей.
- Да мы таких ТОЗов напридумываем ещё сколько угодно, - бодро отвечала Мина, вылавливая соринку в своей стопке с водкой, - Тайный союз записывателей, Секретный клуб записывателей…А вообще-то виновата осень. В это время года всегда нескладушки…
- Да уж, - хмыкнул Щюра, вспоминая порки, которые учиняли ему родители осенью, - но мы никогда не должны приспускать флаг нашего истинного творчества на благо культуры и русского языка.
- За культуру! – поднял тост Моня.
- За Щюру – министра местечковой культуры!
Пьянка продолжалась с неослабевающей силой.
Рос Эзопов, астраханский областной общественно-политический еженедельник «Факт и компромат», №34 (794), 2018 г.
