Внимание в докладе о деятельности Уполномоченного по правам человека в Астраханской области Андрея Спицына за 2022 год уделено и проблемам обеспечения прав граждан в учреждениях уголовно-исполнительной системы. Представляем читателям эту часть. Ранее мы публиковали фрагменты документа, посвящённые «социалке», здравоохранению, аварийному жилью и «коммуналке», дорогам в областном центре, работе силовиков и общественным защитников прав потребителей.
***
В 2022 году фактически прекратило существование лечебное исправительное учреждение №7 в Камызяке. Проходившие там курс лечения от туберкулеза осужденные граждане переведены в учреждение аналогичного профиля на территории Волгоградской области. Причины принятия решения о закрытии ЛИУ-7, очевидно, были связаны как со снижением количества больных, так и с проблемами по надлежащему поддержанию медико-санитарной и бытовой инфраструктуры.
В частности, в связи с многолетним нефункционированием соответствующего устройства не обеспечивалось надлежащее проветривание жилых и лечебных помещений, не работала вентиляция в камерах штрафного изолятора, на что в предыдущие годы неоднократно указывал Уполномоченный.
В ноябре 2015 года Камызякский райсуд, рассмотрев административное исковое заявление прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Астраханской области, признал незаконным бездействие администрации ЛИУ-7 в части соблюдения прав и законных интересов осужденных на материально-бытовое обеспечение. Возможно, последней каплей стала возникшая проблема с отоплением. Котельная, обогревавшая ЛИУ-7, принадлежала находившемуся поблизости предприятию, однако после банкротства последнего встал вопрос о вариантах отопления. Приём указанной котельной на баланс был невозможен, использование котельных Камызяка нерентабельно, строительство новой котельной, видимо, сочли экономически нецелесообразным. Как бы там ни было, ликвидация потенциального источника распространения опасной инфекции – а ЛИУ-7, безусловно, таковым являлся – с точки зрения санитарно-эпидемиологической безопасности имеет скорее позитивный результат для региона в целом.
В то же время из года в год фиксируются нарушения прав лиц, находящихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы. Они касаются в том числе условий содержания. Так, при посещении в апреле 2022 года следственного изолятора №2 в Нариманове сотрудником аппарата Уполномоченного были выявлены многочисленные нарушения санитарно-эпидемиологических требований.
Факты необеспечения надлежащих материально-бытовых условий выявлялись также при посещении в прошлом году исправительной колонии №8. И в первом, и во втором случаях Уполномоченным были направлены заключения начальнику УФСИН России по Астраханской области Алексею Ваганову, содержащие рекомендации по их устранению.
Поистине хронический характер приобрели проблемы, связанные с медициной в учреждениях уголовно-исполнительной системы. Нужно прямо отметить, что именно к ФКУЗ МСЧ-30 ФСИН России Уполномоченный предъявляет максимум претензий. Руководство МСЧ-30 склонно всё объяснять нехваткой кадров и финансирования, хотя постоянно уверяет, что необходимые медикаменты в наличии имеются.
Трудность с кадрами действительно существует. Так, при посещении представителем Уполномоченного СИЗО-2 многие подследственные высказывали претензии по поводу того, что дежурные сотрудники ФСИН пропускают мимо ушей их просьбы о вызове врача либо о выводе в медицинскую часть. На вопрос о причинах подобного отношения к людям следовал ответ, что «врача нет», «не хватает сотрудников СИЗО для сопровождения».
И это вполне правдоподобно, поскольку на конец 2022 года из 118 штатных единиц филиалов МСЧ-30 (больницы и медчастей) заполнены лишь 89 (75%).
Ситуация с кадрами в пенитенциарных учреждениях вообще предельно сложная. К примеру, из 217 штатных единиц сотрудников того же СИЗО-2 укомплектовано лишь 150 (69%). Основная часть вакансий здесь – должности младших инспекторов, то есть как раз работников основного, «рабочего» звена.
Применительно к следственному изолятору №2 это объясняется не только относительной удалённостью от областного центра (порядка 44 км), что обуславливает для людей затраты на транспортные расходы, но и разницу в оплате труда сравнительно со следственным изолятором №1, расположенным в Астрахани. Заработные платы в учреждениях УИС для рядового и младшего начальствующего состава разнятся по территориальному признаку. В этой связи размер оклада месячного денежного содержания сотрудников пенитенциарных учреждений, расположенных за пределами административных центров субъектов Российской Федерации, меньше на 22%.
Проблемы с укомплектованием штата, которые приводят к нарушению прав подследственных и осужденных на охрану здоровья, имеются также практически в каждом медицинском филиале ФКУЗ МСЧ-30 ФСИН России. Нежелание медицинских специалистов трудоустраиваться в учреждения уголовно-исполнительной системы главным образом связано с непривлекательностью условий труда. Работать нужно подчас с людьми «отрицательно настроенными», в условиях режима и при этом за гораздо меньшую оплату, чем в гражданском медицинском учреждении. По мнению Уполномоченного, следует, как минимум, сократить явно несправедливый и нерациональный разрыв в оплате труда между медицинскими работниками ведомственной (уголовно-исполнительная система) и государственной системами здравоохранения. Соответственно, необходимо повысить должностные оклады медиков, установленные приказом ФСИНот 13.11.2008 года № 624 «Об утверждении новой системы оплаты труда гражданского персонала федеральных бюджетных учреждений уголовно-исполнительной системы».
Говоря о конкретных нарушениях прав граждан в учреждениях уголовно-исполнительной системы, конечно, отчасти можно понять нехватку лекарственных средств или отсутствие специалистов узкого профиля.
Однако имеют место такие явления, которые свидетельствуют не иначе как о явном пренебрежении должностными обязанностями, игнорировании здравого смысла и этического долга, забвении элементарных принципов гуманности.
Вот лишь некоторые примеры. В конце 2021 года гр-ну В., отбывающему наказание в одной из колоний, было назначено плановое оперативное лечение, однако заявитель в своей жалобе указывал, что прошло более полугода, а вопрос о госпитализации не решается, и перспективы остаются весьма туманными, ибо внятного объяснения он не получает.
На запрос Уполномоченного руководство ФКУЗ МСЧ-30 ФСИН России ответило, что вопрос в принципе решён и операция вот-вот будет проведена в больнице, подведомственной уголовно-исполнительной системе и расположенной на территории Ставропольского края. Многочисленные же переносы даты направления гр-на В. объяснялись то ожиданием очередности, то отказом самого осужденного от госпитализации (последний, кстати, это категорически отрицал).
В конце концов Уполномоченный решил обратиться напрямую к главному врачу медучреждения на территории Ставропольского края с целью выяснить причину столь длительного ожидания В. необходимой ему операции.
И что же выяснилось? Оказывается, проведение операции в этой больнице изначально было в принципе невозможно, поскольку в штате отсутствуют врачи урологического и колопроктологического профиля.
И об этом уведомлялось ФКУЗ МСЧ-30 ФСИН России. По настоянию Уполномоченного операция гр-ну В. в итоге была проведена в условиях Александро-Мариинской областной клинической больницы.
Гр-н Л., содержащийся в СИЗО №1 Астрахани, будучи инвалидом с детства, имеющий хронический пиелонефрит единственной почки, 3 июня 2022 года обратился к начальнику СИЗО-1 с заявлением о направлении его на медосвидетельствование для выяснения: имеется ли у него заболевание, препятствующее содержанию под стражей.
Вместо положенного рассмотрения в двухдневный срок заявление Л. было рассмотрено лишь на одиннадцатый день. При этом начальник СИЗО-1 отказался удовлетворить просьбу Л., ссылаясь на то, что в его медицинских документах отсутствуют сведения о наличии заболевания, препятствующего содержанию под стражей. Между тем в соответствующем Перечне не указаны конкретные диагнозы, а лишь приведены группы болезней и общие их характерные особенности. При этом в Перечень включены болезни мочеполовой системы – заболевания почек и мочевыводящих путей при наличии осложнений и стойких ограничений жизнедеятельности.
Таким образом, начальник СИЗО-1 не был уполномочен делать предварительные выводы о наличии или отсутствии у Л. заболевания, препятствующего содержанию под стражей. Разрешение данного вопроса возможно только в ходе медицинского освидетельствования уполномоченным учреждением здравоохранения. Лишь после вмешательства Уполномоченного гр-н Л. был направлен на медицинское освидетельствование.
***
Из проблем системного характера следует акцентировать внимание на следующих.
Разночтения при указании заболеваний в документах, представляемых для решения вопроса об освобождении от наказания. Уполномоченный, анализируя причины, по которым суд отказывает в удовлетворении ходатайств осужденных об освобождении от наказания по болезни, выявил, что в практике МСЧ-30 имеют место случаи, когда проставляемые заболевания не совпадают с кодом Международной классификации болезней X пересмотра (МКБ-10).
К примеру, гр-ну В. было диагностировано заболевание под кодом 17.0, которое относится к группе, указанной в пункте 54 Перечня заболеваний, препятствующих отбыванию наказания (коды этой группы заболеваний по МКБ-10 – с M00 по M99). Однако в коде 17.0 МКБ-10 указанный диагноз обозначен как «первичный гонартроз двусторонний», а в заключении комиссии МСЧ-30 указано: «двусторонний гонартроз 2-3 стадии». Ввиду этого суд отказался удовлетворить ходатайство В. об освобождении. И это не единичный случай.
Согласно приказу Минздрава России от 27.05.1997 года № 170, Международная классификация болезней Х пересмотра принята в качестве единого нормативного документа для формирования системы учета и отчетности в здравоохранении с 1 января 1999 года. В этой связи рекомендую руководству ФСИН обратить внимание всех сотрудников управления организации медико-санитарного обеспечения ФСИН России, ее территориальных подразделений на необходимость точного соблюдения требования приказа № 170.
***
Лекарственное обеспечение осужденных, отбывающих наказание в колониях-поселениях
В 2022 году Уполномоченным проводилась проверка медицинского обеспечения лиц, содержащихся в колониях-поселениях. Поводом для этого стало обращение гр-на К., который, имея ВИЧ-статус, отбывал наказание в УКП исправительной колонии № 2. Заявителю была показана «необходимость в […] антиретровирусной терапии». Иными словами, на основании выписанных рецептов ему должны выдаваться бесплатно определенные лекарственные препараты.
Вопрос – кто должен это делать? Особенность ситуации в том, что в данном случае речь идёт о колонии-поселении. То есть, с одной стороны, исправительное учреждение, но с другой – чуть ли не «воля».
Прежде всего, нужно отметить, что исходя из положений ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в РФ», лекарственная помощь есть элемент медицинской помощи. Медицинская помощь оказывается на основе определенных стандартов, которые включают в себя набор оказываемых услуг, приём препаратов, использование медицинских изделий. Таким образом, по мнению большинства экспертов, назначение и применение пациентом лекарственных средств встроено в механизм оказания медицинской помощи.
Позиция Областного центра профилактики и борьбы со СПИД под руководством Игоря Таджиева такова, что в рамках государственного контракта СПИД-центр осуществляет осужденным лабораторную диагностику, оказывает им консультативную помощь, проводит медицинское освидетельствование на предмет наличия (отсутствия) тяжёлого заболевания, включённого в перечень препятствующих содержанию под стражей или отбыванию наказания. Что же касается лекарственного обеспечения, то это обязанность УФСИН России по Астраханской области и ФКУЗ МСЧ-30.
Однако позиция руководства территориального органа ФСИН России прямо противоположна. Ссылаясь на совместный приказ Министерства юстиции РФ и Министерства здравоохранения страны, оно утверждает, что оказание медицинской помощи осужденным, отбывающим наказание в колониях-поселениях, возложено на медицинские организации государственной и муниципальной систем здравоохранения субъекта РФ.
Соответственно, и лекарственные препараты гр-ну К. должен предоставлять СПИД-центр.
Полагаем, что позиция УФСИН России по АО в данном случае спорна. В п.3 вышеупомянутого приказа № 362/424 чётко и недвусмысленно сказано, что руководителям органов управления здравоохранением субъектов РФ надлежит обеспечивать оказание необходимой консультативно-диагностической, амбулаторной и стационарной помощи лицам, содержащимся в колониях-поселениях, «в случае отсутствия возможности оказания соответствующей медицинской помощи в ЛПУ УИС Минюста России».
Но даже в этом случае, как следует из ст.26 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в РФ», оказание медицинской помощи лицам, отбывающим наказание в виде лишения свободы, в медицинских организациях государственной и муниципальной систем здравоохранения, осуществляется «за счёт бюджетных ассигнований федерального бюджета, предусмотренных на эти цели федеральному органу исполнительной власти […] в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осужденных».
Таким образом, вполне логично напрашивается вывод – лекарственное обеспечение осужденных, в том числе и содержащихся в колониях-поселениях, должно обеспечиваться учреждениями уголовно-исполнительной системы. Иное означает нарушение их права на охрану здоровья.
Кроме того, ввиду вышеизложенного облминздрав и УФСИН России по АО целесообразно официально определить порядок и формы взаимодействия учреждений уголовно-исполнительной системы, имеющих участки колоний-поселений, с медицинскими организациями.
Самому же территориальному органу ФСИН России следовало бы принять меры к медицинскому обеспечению лиц, содержащихся на участках колоний-поселений (УКП), а именно: оборудовать здравпункты УКП помещениями для оказания первичной медицинской помощи, а также обеспечить их транспортными средствами, лекарственными препаратами, изделиями медицинского назначения.
***
Статья 21 Конституции Российской Федерации провозглашает: ничто не может быть основанием для умаления человеческого достоинства. В этой связи следует отметить обращение гр-ки Г., которая, будучи подследственной, находилась в палате, оборудованной для оказания медицинской помощи лицам, содержащимся под стражей и осужденным к лишению свободы, в городской клинической больнице №3 имени Кирова.
Заявительница указала, что сотрудник конвоя – мужчина – всякий раз, осуществляя сопровождение её в туалетную комнату, не покидал указанное помещение. Данное обстоятельство гр-ка Г. справедливо расценивала как унижающее её личное достоинство.
Проверка обстоятельств, изложенных в жалобе, показала следующее. В больнице №3 имени Кирова для оказания медицинской помощи вышеуказанным лицам на первом этаже здания травматологического корпуса выделено отдельное помещение: палата площадью около 12 м² с отдельным входом. Что касается двух туалетных комнат, то они общие: как для обычных пациентов, так и для т.н. спецконтингента. Проблема в том, что расположены они на первом этаже здания больничного корпуса. Решетки на окнах отсутствуют, и это, бесспорно, создает риск побега. Но, вместе с тем, помещения не оборудованы кабинками, что обеспечивало бы приватность. Таким образом, территориальному органу ФСИН России совместно с облминздравом надлежит разрешить этот вопрос, что позволит сотрудникам конвоя выполнять возложенные на них функции с соблюдением общепринятых норм о достоинстве личности.
Одновременно следовало бы уточнить пп. 3 и 10 Порядка охраны лиц, госпитализированных в гражданские больницы для проведения обследования или стационарного лечения, установив в обязательность соответствия пола сотрудника, осуществляющего охрану, и пола пациента.
